Рекс Стаут - Окно смерти
— Ладно, вам он готов довериться, — сказал Дейвид. — И вот эту работу я хочу вам предложить. Мне известно, что гонорары у вас высокие, но в этом деле не должно быть особых… м-м-м… я хочу сказать, оно не должно быть очень сложным. Ситуация-то довольно простая, правда?
— Может быть, — хмыкнул Вулф. — Вскрытие делали?
— Нет-нет, слава богу, нет.
— Начинать нужно бы именно с этого, но теперь уж поздно, без полиции ничего не выйдет. До похорон вскрытие легко объяснить просто любопытством медиков, а сейчас для эксгумации нужна санкция. Насколько я понял, вы хотите, чтобы я провел расследование и сказал вам, да или нет, не привлекая внимания полиции.
Файф энергично закивал головой.
— Да-да, именно так. Нам не нужен скандал. Могут пойти сплетни…
— Они редко кому нужны, — сухо сказал Вулф. — Но, нанимая меня, учтите: все может кончиться именно скандалом. Вы, конечно, отдаете себе отчет, что если я обнаружу что-то подозрительное, скрыть эти факты или предать огласке — это уже будет не в вашей власти. Если найдутся основания для подозрения в убийстве, замалчивать их я не соглашусь. И если окажется, что подозрения падают на вас лично, я поступлю так, как сочту нужным.
— Конечно. — Файф попытался улыбнуться, и эта ему неплохо удалось. — Только я знаю, что я никакого преступления не совершал и вряд ли, чтобы кто-нибудь другой — тоже. Пол, мой брат, по характеру немного импульсивный. Естественно, вам надо с ним поговорить, да и он захочет вас видеть.
— Мне придется поговорить с каждым из них, — Вулф помрачнел. — Работа… — Он ухватился за соломинку: — Но в данной ситуации я должен просить о задатке — в знак доверия. Скажем, чек на тысячу долларов?
Неплохой ход: лишней тысчонки в кармане заведующего секцией английского языка средней школы может и не оказаться, и тогда сделка не состоится, по Файф даже и не пытался торговаться. Он, правда, сглотнул слюну, и потом еще раз, после того, как достал ручку, чековую книжку, выписал сумму и поставил свою подпись. Я встал, принял протянутый мне чек и передал его Вулфу.
— Крутовато, — сказал Файф. Он не жаловался, просто констатировал. — Но ничего не поделаешь. Иначе Пол не угомонится. Когда вы его примете?
Вулф глянул на чек и сунул его под пресс-папье — обломок окаменевшего дерева, которым однажды некто, по имени Дагган, раскроил череп собственной супруге. Он поднял глаза на настенные часы — через двадцать минут уже четыре — время вечернего посещения теплицы.
— Сначала, — сказал он Файфу, — мне нужно поговорить с доктором Булем. Вы можете доставить его сюда к шести часам?
Видно было, что Дейвид колеблется.
— Я могу попробовать. Ему надо ехать из Маунт Киско, а он всегда очень занят. Без него разве нельзя обойтись? Свидетельство о смерчи он подписал, а репутация у него безупречная.
— Без него обойтись никак нельзя. Прежде, чем встречаться с остальными, я должен поговорить с ним. Если он сможет в шесть, остальные пусть подъезжают к шести тридцати. Ваш брат, сестра, мистер Таттл и мистер Эрроу.
Файф выпучил глаза.
— Ради бога, — запротестовал он, — не надо Эрроу. Да он и сам не придет. — Он выразительно покачал головой. — Нет. Я не буду его приглашать.
Вулф пожал плечами.
— Тогда я приглашу. А может быть, лучше… да. Разговор может затянуться, а в семь тридцать у меня обед. Если вы устроите так, чтобы доктор Буль приехал к девяти, то остальные пусть приходят в половине десятого. Конечно, мистер Файф, есть несколько вопросов, которыми мы могли бы с вами заняться прямо сейчас, — например, ситуация, которую вы застали в номере после театра, или примирение вашего брата Бертрама с семьей, — но у меня назначена встреча; да и потом, вечером мы сможем все выяснить более детально, А пока оставьте, пожалуйста, мистеру Гудвину адреса и телефоны всех, причастных к этому делу. — Он наклонил свое громадное туловище вперед, взял перочинный нож и счал осторожно водить им по оселку. Раз уж он взялся за эту работу, то, хоть тресни, доведет до конца.
— Ситуацию я вам описал, — Файф повысил голос. — Я не скрываю, что Пол остался в отеле, чтобы приударить за сиделкой. Я совершенно не одобряю его методов общения с женщинами. Я же сказал, что характер у него импульсивный.
Большим пальцем Вулф ласково пробовал лезвие ножа.
— Почему вас так заинтересовало примирение? — спросил Файф.
— Только потому, что вы сами употребили это слово. — Вулф снова водил ножом по бруску. — Что понадобилось примирять? К делу этот вопрос, вероятно, и не относится, но то же можно сказать о большинстве вопросов, возникающих в ходе следствия. Он подождет до вечера.
Файф поморщился.
— Это старая болячка, — сказал он уже тихим и, как вначале, усталым голосам. — И вполне может иметь отношение к делу, так как, пожалуй, отчасти объясняет состояние Пола. Кроме того, мне кажется, мы слишком болезненно воспринимаем малейшую угрозу скандала. Воспаление легких — больная тема в нашей семье. Двадцать лет назад от воспаления легких умер мой отец. В полиции, и не только в полиции, считали тогда, что его убили. Это случилось ночью, в январе, в метель; было очень холодно, он лежал на первом этаже, в спальне, в нашем доме в Маунт Киско, и кто-то поднял рамы у двух окон и оставил их открытыми на всю ночь. В пять утра я нашел его уже мертвым. На полу намело снегу, сантиметров тридцать, и на кровати тоже был снег. В тот день возле него дежурила моя сестра Луиз, но она спокойно спала в соседней комнате. В полиции считали, что в горячий шоколад, который она пила около полуночи, кто-то подсыпал снотворного, но доказать ничего не смогли. Окна на ночь оставили незапертыми, поэтому рамы можно было поднять и снаружи. Так оно, видимо, и случились. Мой отец занимался продажей недвижимости, и кое с кем обошелся не очень красиво, поэтому в городе были люди, которые э-э-э… которые его не очень любили.
Файф снова слегка развел руками.
— Так что, сами видите, — все как будто повторяется. К несчастью, мой брат Берт — ему тогда было всего двадцать два — разругался с отцом и ушел из дома. Он снимал комнату в меблированных номерах, примерно в миле от нашего дома, и работал в гараже. В полиции решили, что убийца — он и что у них достаточно улик, чтобы его посадить. Суд состоялся, но улик явно не хватало, и Берта оправдали. Кроме того, оказалось, что у него есть алиби. В ту ночь он до двух часов играл в карты с приятелем, Винсентом Таттлом (который потом женился на моей сестре), у Таттла в комнате, в тех же меблированных номерах; метель прекратилась где-то сразу после двух, а окна, должно быть, открыли гораздо раньше. Но Берт обиделся на нас за показания, которые мы, как свидетели, давали на суде — Луиз, Пол и я — хотя мы говорили правду, только то, что и так было известно, например, о его ссоре с отцом. Об этом все знали. На следующий же день Берт уехал из города, и с тех пор мы от него не получали вестей — ни единого слова за двадцать лет. Вот почему я и употребил это слово — «примирение».
Вулф уже сунул нож в карман и прятал оселок в ящик письменного стола.
— Кстати, — сказал Файф, — Эрроу неправ, когда говорит, что все, чем владел Берт, приобреталось на доходы от урана. Хотя он и не требовал никогда своей доли наследства, и его так и не смогли найти, мы ни разу не пытались разделить его четвертую часть между собой. Тогда она составляла около шестидесяти тысяч долларов, а сейчас — раза в два больше. Конечно, теперь эти деньги получим Пол, Луиз и я, по, честно говоря, радости от этого — никакой. Я скажу откровенно, мистер Вулф: уж лучше бы Берт вообще не возвращался. Он только разбередил старую рану, а теперь еще эта смерть, и то, как она случилась, да еще Пол со своими выходками…
Часы показывали без одной минуты четыре, и Вулф уже отодвигал свое кресло, пытаясь встать.
— Да уж, мистер Файф, — в тон ему сказал он. — И живой был — обуза, и умер — одни убытки. Оставьте, пожалуйста, мистеру Гудвину всю необходимую информацию и обязательно позвоните, когда договоритесь на вечер со всеми.
Он направился к двери.
2
Даже если дело выглядит совершенно ясным, небольшое уточнение обстоятельств часто бывает весьма кстати, и как только Файф ушел, я обзвонил несколько мест и собрал энное количество бесполезной информации. Дейвид проработал в средней школе «Одюбон» двенадцать лет, из которых четыре — заведующим секцией английского языка. Агентство Пола по торговле недвижимостью процветало не бог весть как, но до банкротства дело явно не доходило. Аптека Винсента Таттла, тоже в Маунт Киско, полностью принадлежала ему и, по словам, дела у него шли отлично. Ни адреса, ни телефона сиделки Энн Горен Дейвид не знал, но Вулф хотел встретиться со всеми, и я отыскал ее в телефонной книге Манхэттена под рубрикой «Сиделки». Я набрал ее номер два раза и услышал короткие гудки, набрал еще три раза — никто не снимал трубку. До Джонни Эрроу я тоже не дозвонился. Все звонки в «Черчилль Тауэрз» идут через коммутатор «Черчилля», и я попросил телефонистку передать ему, чтобы он позвонил нам, и сам потом звонил ему раз шесть. Наконец, как раз перед тем, как Фриц объявил, что обед готов, я застал Тима Эварта, помощника охранника отеля, или, если хотите, помощника начальника Внутренней службы безопасности, и задал ему пару конфиденциальных вопросов. Часть его ответов говорила в пользу Эрроу, другая — против. За: номер «люкс» в «Тауэрз» был оплачен вперед, официанты в баре и в ресторане относились с симпатией к Джонни Эрроу, и особенно к размеру его чаевых. Против: в субботу вечером Джонни отделал какого-то парня в баре, ударил несколько раз и бил бы еще, если бы его не увели копы. Тим сказал, что с технической стороны зрелище было великолепное, но бар «Черчилля» — не место для таких аттракционов.
