Реймонд Чандлер - Блондинка в озере

— Макджи работает у Петерсена, но только в Голливудском отделении. Можете проверить.

— Зачем? Вы мне, скорее всего, подойдете. Только постарайтесь меня не раздражать. И запомните, если я кого нанимаю, то нанимаю со всеми потрохами. Мое слово — закон. И еще: придется держать язык за зубами. Иначе тут же вылетите вон. Ясно? Спуску я не дам. Так что подумайте, не слишком ли жесткие условия.

— Пока оставим вопрос открытым, — сказал я. Он нахмурился и резко спросил:

— Сколько вы берете?

— Двадцать пять долларов в день, не считая расходов. Плюс восемь центов за милю на бензин.

— Чушь, — сказал он. — Куда столько? Пятнадцати долларов хватит за глаза. Бензин я оплачивать готов, но в разумных пределах. Развлекательных поездок не потерплю.

Я затянулся, выпустил серое облачко дыма, развеял его ладонью, но не сказал ни слова. Мое молчание его несколько удивило.

Он наклонился над столом и протянул руку с сигарой в мою сторону.

— Я вас еще не нанял. Но если найму, то потребую хранить все в полной тайне. Никакого трепа с вашими друзьями-полицейскими. Ясно?

— Что за работа мне предстоит, мистер Кингсли?

— А вам не все равно? Вы ведь, наверное, беретесь за любые расследования?

— Нет, не за любые. Только за чистоплотные. Крепко сжав челюсти, он посмотрел мне в лицо. Его серые глаза потемнели.

— Кстати, я не занимаюсь разводами, — продолжал я. — И еще беру сто долларов задатка — с незнакомых.

— Да-а, — протянул он неожиданно тихим голосом. — Ну-ну.

— Теперь по вопросу об условиях и жесткости, — сказал я. — Большинство моих клиентов поначалу или плачут мне в жилетку или орут, чтобы показать, кто хозяин. Но в конечном итоге всегда становятся самими собой — если остаются в живых.

— Ну-ну, — повторил он тем же тихим голосом, не сводя с меня глаз. — И многих вы теряете?

— Не особенно, если мы находим общий язык.

— Хотите сигару? — спросил он. Я взял ее и сунул в карман.

— Мне нужно найти жену, — сказал он. — Она пропала месяц назад.

— Понятно, — сказал я. — Я найду вам жену.

Мистер Кингсли хлопнул по столу обеими руками:

— Думаю, и вправду найдете. — И улыбнувшись, добавил: — Таких щелчков по носу я не получал уже четыре года.

Я промолчал.

— Черт! — сказал он. — Мне даже понравилось. Действительно понравилось. — Он запустил пальцы в густую темную шевелюру. — А от жены я ничего не слышал уже месяц. Она была в горах. Там у нас коттедж около Пумьей Вершины. Знаете это место?

Я сказал, что знаю.

— Коттедж находится в трех милях от поселка, — продолжал Кингсли. — В конце — подъезд по частной дороге. Стоит он на берегу озерца, называется оно Оленье. Нас там трое совладельцев, в вскладчану мы возвели плотину. Участок большой, земля, правда, еще не обихожена, но со временем мы ею займемся. У моих двух приятелей тоже по коттеджу, а в четвертом бесплатно живет с женой некто Билл Чесс. Он ветеран войны, инвалид на пенсии и присматривает за порядком. Больше никого ист. Жена уехала туда в середине мая, два раза приезжала на выходные, хотела снова появиться двенадцатого июня на вечеринке, но так и не появилась.

— Что-нибудь вы уже предприняли?

— Ничего. Абсолютно ничего. Даже не был там. Он умолк, чтобы дать мне возможность спросить: «Почему?»

— Почему? — спросил я.

Мистер Кингсли отодвинулся вместе с креслом и открыл ключом ящик стола. Он вынул оттуда сложенный листок бумаги и бросил мне. Я развернул его. Это оказалась телеграмма, посланная из Эль-Пасо четырнадцатого июня в девять девятнадцать утра. Адресована она была Дерасу Кингсли, Беверли-Хилс, Карсон-драйв, дом 965.

«Уезжаю Мексику получить развод тчк выхожу за Криса тчк желаю счастья Кристл».Я положил телеграмму на стол рядом с собой, а он уже протягивал мне большую четкую фотографию на глянцевой бумаге, изображавшую парочку на пляже под грибком. Мужчина сидел в плавках, женщина — в очень открытом белом купальнике. Красивая, хорошо сложенная блондинка, молодая, улыбающаяся, и дюжий смуглый парень около шести футов с темными прилизанными волосами. Плечи широкие, ноги стройные, зубы белые. Типичная гроза супружеских перин: мозги — птичьи, а руки приделаны лишь для того, чтобы обнимать. На пальце парень крутил темные очки и смотрел в камеру со спокойной заученной улыбкой.

— Это моя жена и Крис Лавери. Пусть себе милуются,сколько угодно. Мне плевать.

Я положил фото поверх телеграммы:

— А из-за чего весь сыр-бор?

— Телефона там нет, — сказал он. — Вечеринка, на которую она сюда собиралась, была для нее не особенно важной. Так что до телеграммы меня вообще ничего не смущало. Да и телеграмме я почти не удивился. У нас с Кристл давно все кончено. Она живет своей жизнью, я своей. Денег ей хватает — около двадцати тысяч годового дохода от акций семейного акционерного общества. В Техасе у них на откупе богатые нефтяные скважины. В одиночестве сидеть не любит, и Лавери, я знаю, был одним из ее любовников. Мне бы, конечно, задуматься, зачем ей понадобилось выходить за профессионального ловеласа. Но вообще-то ничего особенного я во всем этом не усмотрел.

— А что потом?

— Две недели было тихо. Затем позвонили из гостиницы «Прескот» в Сан-Бернардино и сообщили, что у них в гараже стоит «паккард», зарегистрированный на имя Кристл Кингсли, проживающей по моему адресу, и спросили, какие на этот счет будут указания. Я попросил их последить за машиной и выслал чек. Вроде бы, опять ничего странного. Мало ли, почему Кристл не вернулась, да и поехали они, скорей всего, на машине Лавери. Но позавчера я столкнулся с ним около спортивного клуба, здесь, па углу. Он сказал, что не имеет никакого представления, где Кристл.

Кингсли бросил на меня быстрый взгляд и поставил на стол бутылку и два бокала цветного стекла. Наполнив их, он подвинул один мне, и подняв свой к свету, медленно произнес:

— Лавери сказал, что никуда не уезжал и вообще не пересекался с Кристл уже два месяца.

— Вы поверили?

Хмуро кивнул, он выпил и отставил бокал в сторону. Я хлебнул из своего. Оказалось, что это виски. Причем не лучшего качества.

— Может быть, и зря поверил, но поверил не потому, что он порядочный человек. Куда там! Дело в том, что этого подонка хлебом не корми, дай залезть в постель к жене приятеля и потом покуражиться. Кто-кто, а уж он не упустил бы случая достать меня тем, что умыкнул Кристл. Этих котов я знаю, а Криса Лавери лучше других. Одно время он тут работал и без конца влипал в истории — не мог пропустить в нашей конторе ни одной юбки. К тому же, я ему рассказал о телеграмме из Эль-Пасо. Какой ему смысл врать?

— Предположим, ваша жена дала ему от ворот поворот, — сказал я. — Это бы Лавери больно зацепило — с его-то комплексом Казановы.

Кингсли было повеселел, правда совсем немного, но тут же замотал головой.

— Нет. Все же я склонен ему верить. А ваша задача — доказать, что я ошибаюсь. Для того вас и нанимают. Хотя есть в этом, деле еще один неприятный аспект. У меня тут прекрасная работа, но это только работа. Я — не хозяин. Поэтому скандал может мне крупно навредить. Стоит жене угодить в полицию, и я с треском вылечу.

— В полицию?

— Кроме других своих выкрутасов, — мрачно сказал Кингсли, — она еще время от времени что-нибудь крадет в магазинах. Думаю, от желания пощекотать с перепоя нервы. Но управляющие, случалось, устраивали нам те еще сцены. Пока мне удавалось спускать все на тормозах, и в суд ее не таскали, но если она влипнет в другом городе, где ее никто не знает… — Он поднял руки и громко хлопнул ладонями по столу. — Дело кончится каталажкой.

— Отпечатки пальцев у нее еще не брали? — спросил я.

— Нет, в полицию она не попадала, — ответил он.

— Я не про то. Иногда в больших универмагах ставят условие: «Дайте нам снять отпечатки пальцев, и обвинений мы предъявлять не будем». У новичков это отбивает охоту к воровству, а в торговой ассоциации копятся данные на клептоманов. Стоит отпечаткам попасть в картотеку определенное число раз, и спуску они уже на дадут.

— Насколько мне известно, ничего подобного с ней пока не случалось.

— Тогда воровство можно не принимать в расчет, — сказал я. — При аресте ее бы обыскали. Так что, назовись она даже чужим именем, вас бы уже нашли. К тому же она сама завопила бы о помощи. Да и телеграмме, — я ткнул пальцев в бело-голубой бланк, — уже месяц. Если ваша жена попалась месяц назад, все давно улажено. На первый раз отделалась порицанием или условным приговором.

От волнения Кингсли налил себе еще виски.

— Вы меня успокаиваете, — сказал он.

— Мало ли, что могло случиться, — продолжал я. — Скажем, она действительно уехала с Лавери, но потом они расплевались. Или уехала с другим, а эту телеграмму послала для отвода глаз. Или уехала с какой-то женщиной. А то и вообще одна. А может, запила и сейчас лечится в частной клинике. Или влипла в такое, что нам и не снилось. Могла попасть, кстати, в серьезную передрягу.