Эркюль Пуаро - Агата Кристи
– Да.
– Окно закрыто, дверь отперта. В четверть одиннадцатого, когда найдено тело, дверь заперта, а окно открыто. Кто его открыл? Ясно, что это мог сделать только сам мистер Экройд по одной из двух причин: либо потому, что в комнате стало жарко – но раз огонь угасал, а вчера погода была холодной, эта причина отпадает, – либо потому, что он кого-то впустил в комнату этим путем. А если это так, значит, он впустил лицо ему известное, поскольку раньше он настаивал на том, чтобы окно было заперто.
– Звучит очень просто, – сказал я.
– Все можно сделать простым, если аккуратно расположить факты. Нас теперь интересует, кто был с ним в половине десятого. Судя по всему – тот, кого он впустил через окно. И хотя мисс Флора видела мистера Экройда позже, не узнав, кто был этот посетитель, мы не раскроем тайны. Окно могло остаться открытым после его ухода, и этим воспользовался убийца. Или посетитель мог вернуться. А вот и полковник.
– Мы выяснили, доктор, откуда вам звонили тогда в 22:15, – сказал возбужденно полковник. – Не отсюда, а из автомата на станции Кингз-Эббот. А в 22:23 отходит поезд на Ливерпуль.
Глава 8
ИНСПЕКТОР РАГЛАН ИСПОЛНЕН УВЕРЕННОСТИ
Мы переглянулись.
– Вы, конечно, наведете справки на станции? – спросил я.
– Естественно, но на результаты не надеемся. Вы ведь знаете, какова наша станция.
Я знал: Кингз-Эббот – просто деревушка, но ее станция – важный железнодорожный узел. Здесь останавливается большинство экспрессов, перецепляются вагоны, составы переводятся с одной ветки на другую. Имеются три телефона-автомата. В это время один за другим подходят три местных поезда, чтобы их пассажиры могли пересесть на ливерпульский экспресс, который прибывает в 22:19 и отправляется в 22:23. Все кипит, и шансы на то, что кем-нибудь будет замечено, кто именно звонил из одной из трех телефонных будок или сел в вагон экспресса, весьма незначительны.
– Но к чему этот телефонный звонок вообще? – спросил полковник Мелроз. – Бессмыслица какая-то! Для чего?
Пуаро симметрично расставлял фарфоровые безделушки на шкафчике.
– Нет, смысл в этом непременно есть, – возразил он через плечо.
– Но какой же?
– Когда мы это узнаем, мы узнаем все. Очень любопытное и загадочное дело. – Пуаро произнес последние слова как-то особенно. Я почувствовал, что он смотрит на это дело под особым углом зрения, но что он видел, я не знал. Он прошел к окну и выглянул в сад. – Вы говорите, доктор, это было девять часов, когда вы встретились с незнакомцем у ворот в парке? – спросил он, не оборачиваясь.
– Да, – ответил я. – Как раз били куранты на колокольне.
– Сколько времени потребовалось бы ему, чтобы дойти до дома, до этого окна, например?
– Самое большее – пять минут. Две-три минуты, если бы он пошел не по дороге, а по тропинке.
– Но для этого ему требовалось кое-что знать. Это означало бы, что он бывал здесь прежде и знает обстановку.
– Верно, – согласился полковник Мелроз.
– Не могли бы мы выяснить, был ли у мистера Экройда на прошлой неделе кто-нибудь посторонний?
– Я думаю, на это может ответить Реймонд, – сказал я.
– Или Паркер, – добавил полковник Мелроз.
– Ou tous les deux[8],– улыбаясь, заключил Пуаро.
Полковник пошел искать Реймонда, а я позвонил.
Мелроз вернулся с секретарем. Джеффри Реймонд был свеж и весел, как всегда. Он пришел в восторг, когда его познакомили с Пуаро.
– Вот уж не думал, что вы живете среди нас инкогнито, мосье Пуаро. Интересно посмотреть, как вы работаете... А это зачем?
Пуаро стоял слева от двери. Теперь он неожиданно отошел в сторону, и я увидел, что, пока я поворачивался к звонку, он быстро переставил кресло в положение, указанное Паркером.
– Хотите, чтобы я сидел тут, пока вы будете брать у меня анализ крови? – весело спросил Реймонд. – Для чего?
– Мистер Реймонд, вчера, когда нашли тело мистера Экройда, это кресло было выдвинуто так. Кто-то поставил его на место. Вы?
– Нет, не я, – без малейшего колебания ответил секретарь. – Я даже не помню, где оно стояло, но раз вы утверждаете... Значит, кто-то другой. И уничтожил ценную улику? Жаль, жаль!
– Это не имеет значения, – ответил сыщик. – Я, собственно, хотел спросить у вас, мистер Реймонд, другое: не появлялся ли у мистера Экройда на прошлой неделе какой-нибудь незнакомец?
Секретарь задумался, нахмурив брови. И во время этой паузы вошел Паркер.
– Нет, – сказал Реймонд, – не припоминаю. А вы, Паркер?
– Прошу прощения, сэр?
– Не приходил ли к мистеру Экройду на той неделе кто-нибудь незнакомый?
Дворецкий ответил не сразу: он размышлял.
– Только тот молодой человек, что приходил в среду, сэр, – сказал он наконец. – От «Кёртиса и Траута», если не ошибаюсь.
Реймонд нетерпеливо отмахнулся.
– Помню. Но этот джентльмен имел в виду не таких незнакомцев. – Он повернулся к Пуаро: – Мистер Экройд собирался приобрести диктофон. Он помог бы нам в работе. По его просьбе фирма прислала своего представителя. Но из этого ничего не вышло. Мистер Экройд не стал покупать.
– Не могли бы вы описать мне этого молодого человека, мой добрый Паркер? – обратился Пуаро к дворецкому.
– Блондин, сэр,
