Джон Карр - Спящий сфинкс
Однако этим пояснением он решил ограничиться – не стоило посвящать посторонних в подробности этого запутанного дела. Последние слова майора буквально повисли в воздухе, оставив Локи и Дорис в состоянии крайнего изумления.
– Неужели? – медленно проговорил отец Дорис.
– Это ложь! – возразил несостоявшийся зять.
– Неужели? – с невозмутимой учтивостью повторил Локи, вопросительно глядя на Торли.
– Говорю же тебе, это ложь! – настаивал Марш. – Ну почему мне суждено быть самым непонятым человеком на земле?! А что касается смерти Марго… – Он облизнул пересохшие губы. – Если ты не разговаривал с Силией, то кто же тебе рассказал?
– Никто, – спокойно ответил собеседник.
– Но остальные ничего не говорят об этом! – в отчаянии воскликнул Торли.
– Безусловно. По крайней мере, вслух. Но послушай, мой дорогой Марш!..
– Да?..
– Твоя жена в полном здравии ужинает в моем доме, вместе с тобою возвращается домой, а через каких-нибудь двенадцать часов умирает. Больше можно ничего не говорить, – тоном школьного учителя произнес Локи. – Только если ты думаешь, что никто в округе не придал этому значения, значит, ты просто витаешь в облаках.
– Понятно, – подавленно пробормотал Торли и отвернулся.
Однако у Дорис слова отца вызвали совсем другую реакцию. Жалость к возлюбленному и презрение к его гонителям читались в ее наполнившихся слезами глазах. Девушка смотрела на Торли как на героя или мученика, окруженного плотным кольцом врагов. Марш ответил ей храброй улыбкой и насмешливо пожал плечами, давая понять, что готов сражаться вместе с нею.
Так оно и было. Впрочем, малышка Дорис, уже решившаяся на открытый бунт, заметив, что отец собирается что-то сказать, взяла себя в руки.
– Дорис!
– Да, отец?
– Пойми меня правильно, детка. Я не утверждаю, что слухи о нашем друге Марше обязательно правдивы.
– Значит, нет? – С ее губ чуть не сорвалось: «Надо же, как мило!»
– Надеюсь, что нет, – вздохнул сэр Дэнверс. – Однако речь идет о твоем благополучии. Это единственная причина, заставившая меня затронуть эту тему.
– Ты хочешь сказать, что защищаешь меня? – снова сорвалась на крик Дорис.
– Я бы не стал называть это защитой, детка!
– Не стал бы? Зато я назову! – гневно воскликнула девушка. – Хорошо тебе сидеть в уголочке в кресле в позе Вольтера, Анатоля Франса или кого-нибудь в этом роде!.. А ведь мы с тобой разговариваем при посторонних и не у себя дома. Но я твердо решила выйти замуж за Торли! Да, да, я в свои девятнадцать лет имею на это право! Или ты думаешь, я этого не сделаю? И теперь ты пытаешься защитить меня!
– Есть и другие препятствия, моя дорогая, о которых я не стал упоминать. Кроме всего прочего, вас разделяет огромная разница в возрасте.
– Правда? – улыбнулась Дорис, очень довольная собой. – А я не думаю, что это станет серьезной проблемой.
– Откуда тебе знать? – возразил Локи.
Его дочь пожала плечами и рассмеялась:
– Оттуда! На официальном языке это называется «интимной близостью».
– Дорис! – завопил Торли, потрясенный таким откровенным признанием на публике. Нервным жестом он попросил присутствующих успокоиться.
Дэнверс Локи побледнел как полотно.
– Интимная близость… – с трудом выговорил он.
– Это правда, папочка! – возбужденно заявила девушка. – Я могу выразиться пожестче, если хочешь.
Ее отец нервно барабанил пальцами по подлокотникам.
– И как долго длится ваша… интимная близость? – сухо поинтересовался он. – Неужели вы стали близки еще до смерти миссис Марш?
– Да, папочка. Задолго до нее!
– То есть получается, что ради тебя… – выдавил сэр Дэнверс. – Ради тебя!.. Мистер Торли Марш мог ускорить кончину своей жены?
– Локи! Побойся Бога! – взмолился Торли.
– Торли, по почему бы нам не поговорить откровенно? – вмешалась Дорис. – Ты что, стыдишься своей любви ко мне? Я, например, ни капельки не стесняюсь, а, наоборот, горжусь! Но я хочу, чтобы они поняли тебя и увидели, какой ты храбрый, добрый и благородный!
– Да, Торли, расскажи нам, какой ты храбрый, добрый и благородный, – с мрачной иронией заметил Холден.
– Подождите минуточку! – поспешила защитить своего героя Дорис. – Если вы собираетесь наговорить всяких гадостей, то дайте сначала мне объяснить кое-что. Я не решалась рассказать этого раньше. – Девушка проглотила ком в горле. – Вот вы все нападаете на Торли… А он слишком горд, чтобы оправдываться. Иначе вы бы многое узнали! Да, я была любовницей Торли. Но кто был любовником Марго Марш?
Локи даже привстал от удивления, хотя тут же снова опустился в кресло. Зато Холден вскочил и подошел к Дорис.
– У Марго был любовник? – требовательно спросил он.
– Да! – презрительно отозвалась собеседница.
– И кто же это был? – настаивал Дональд.
– Не знаю. – Мисс Локи развела руками. – Даже Торли не знал. – Вспышки гнева у Дорис всегда были кратковременными. Вот и сейчас пристальный взгляд отца укротил ее пыл. Она снова вцепилась в рукав возлюбленного, хотя и не думала сдаваться. – Эта женщина, – не скрывая ненависти, продолжала она, избегая называть Марго по имени, – эта женщина была законченной лицемеркой и так тщательно скрывала свои похождения!.. Да, она была ужасно скрытной и изворотливой, так что никто не догадывался о ее грехах. А она буквально сходила с ума по своему любовнику, особенно перед самой смертью! Да, да, буквально сходила по нему с ума! Но я не знаю, кто это был… Вы и сами могли бы заметить ее состояние…
– Дорис, – перебил ее отец. – Давай забудем твой обширный опыт в подобных отношениях и твое, как выяснилось, вполне зрелое понимание человеческих страстей. Лучше скажи: тебе не приходило в голову, что миссис Марш могли попросту отравить?
– Я… не…
– Не приходило, детка? – сочувственно поинтересовался сэр Дэнверс.
– Не знаю. – Дорис покраснела. – И мне наплевать на это. Просто я не хочу, чтобы вы валили все грехи на Торли, ведь эта женщина тоже изменяла ему. Однако Торли решился на любовную связь лишь тогда, когда она окончательно испортила ему жизнь. И не надо говорить, что он был грубым или жестоким с нею и «ускорил ее кончину»!
– Хорошо, Дорис, – мягко заметил Холден. – Только тогда и не нужно называть Силию сумасшедшей.
– Силия – просто прелесть, Дон Угрюмо. – Девушка обратила к Дональду раскрасневшееся лицо. – Но бедняжка свихнулась. Торли рассказал мне. Свихнулась, свихнулась, совсем свихнулась!
Дорис и Торли переглянулись.
– Господа, – произнес вдруг Локи. – Думаю, не было бы преувеличением сказать, что мы с вами вконец запутались.
Он встал.
Холден вдруг осознал, что они собрались как раз под апартаментами, где совершилось (если это правда!) преступление. Прямо над ними, этажом выше, в гостиной, нашли бьющуюся в конвульсиях Марго, а рядом, в спальне, она умерла.
Наверное, похожая мысль посетила Локи, потому что он вдруг быстро глянул на потолок, потом, сцепив пальцы, невозмутимо продолжил:
– Так или иначе, но мы теперь все окончательно запутались, и нам нужно как-то распутать эту историю. Мы словно попали в паутину… И это не абстрактная проблема, она касается каждого из нас! С другой стороны, как нам разобраться в этой паутине, если мы не можем заметить ее, а можем только ощущать ее присутствие? Мы даже не вполне осознаем, в чем суть проблемы! Но пока мы не решим эту задачу, мы не сможем спать по ночам спокойно. К сожалению, в данный момент я не способен найти решение, и мне кажется, остальные тоже находятся в затруднении. Но кто же тогда может разрешить ее? Кто?..
Вместо ответа, с порога раздался голос Оби, громогласно объявившей:
– Доктор Гидеон Фелл!
Глава 9
– Он самый! – прогремел доктор Фелл, показавшийся в дверном проеме.
Как его грузное тело смогло протиснуться в дверь, оставалось загадкой, не говоря уже о преодолении перед тем нескольких ступенек. Однако доктор Фелл проделал это.
Словно огромный колобок, перекатывающийся по полу в развевающейся накидке, он шагал, обеими руками опираясь на трости, а локтем придерживая шляпу. Густая шевелюра с проседью обрамляла улыбающееся румяное лицо с тройным подбородком и очень маленьким носом, на котором кое-как помещались очки в роговой оправе. Вполне бандитские усы, похоже уже несколько дней не знавшие расчески, изгибались над смеющимся ртом. Мощная фигура доктора Фелла излучала тепло, будто разгоревшийся камин.
Впечатление неподдельного достоинства, внушаемое обликом этого человека, было несколько подпорчено нелепым видом его жилета, верхняя часть которого была засыпана сигарным пеплом, а из кармашка торчал большой, сложенный вдвое конверт с тщательно выведенной надписью: «Не забыть!»
