Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек
— Если он попытается скрыться — да. В противном случае мне это кажется излишним.
Он вызвал Торранса.
— Пошли, водитель…
Верно, в последние дни Торранс только этим и занимался.
— Авеню Трюден… Напротив лицея «Роллен»…
— Арестовываете его?
— Взятие под надзор. А после того, как я допрошу его поосновательнее, чем на пляже, будет видно…
Большой двор был загроможден стремянками, сарай забит огромными флягами с краской. На эмалированной табличке значилось: «Контора», и Мегрэ пошел туда, куда указывала стрелка.
В конторе была всего одна комната, правда довольно большая, где сидел, склонившись над счетами, человек с лицом зануды.
— Комиссар Мегрэ.
— Вы хотите поговорить со мной?
— Как вас зовут?
— Ванье. Жерар Ванье. И я не вижу причин, по которым полиция…
— Речь идет не о вас.
— Об одном из наших рабочих? Они все на объектах. Все люди серьезные, работают на фирме по многу лет…
— Кабинет слева принадлежит вашему хозяину?
— Да. Но он редко там бывает — все время то на одной стройке, то на другой.
— Дело процветает?
— Не жалуемся.
— Вы компаньон?
— Увы, нет! Всего лишь бухгалтер.
— Когда была основана фирма?
— Этого я не знаю. Мне известно, что в сорок седьмом ее владелец обанкротился. Правда, он большую часть времени проводил по разным бистро, швырял деньги налево и направо… Месье Маоссье взял дело в свои руки и сменил весь персонал…
— А вы?
— Сначала бухгалтер работал два дня в неделю. Потом дело расширилось, и в конце сорок восьмого меня наняли на полную ставку.
— Он много работает?
— Вникает во все мелочи. Едва успевает поесть.
— Как он держится с рабочими?
— Очень дружелюбно, но есть грань, через которую переступать не стоит, и они ее знают.
— Сколько на фирме рабочих?
— В данный момент — восемь, считая ученика.
— Вы видели в конторе пистолет?
— Пистолет? Нет. Зачем нам пистолет? Расчеты в основном производятся чеками, мы их сразу же относим в банк, который находится неподалеку.
— Вы позволите?
К огромному возмущению маленького человечка, комиссар направился к кабинету Маоссье и выдвинул один за другим все ящики стола. Оружия нигде не было.
— На каком основании вы здесь?
— По необходимости расследования.
— Когда месье Маоссье узнает…
— Я виделся с ним вчера.
— Вы ездили в Ла-Боль?
— Да, и самое позднее завтра утром он будет в Париже.
— Он собирался вернуться только через три недели, а то и через месяц…
— Я попросил его изменить планы.
— И он не возражал? — Маленький месье Ванье был возмущен и напоминал готового к бою петуха. — Хотел бы я знать, что это за история…
— Скоро узнаете.
— Лазить по ящикам, как у себя дома… Задавать дурацкие вопросы… И утверждать, что вызвали патрона из Ла-Боля…
Не сказав больше ни слова, Мегрэ вышел, оставив бухгалтера продолжать причитания.
Глава 6
Едва Мегрэ вернулся на Набережную, как ему позвонил из Ла-Боля Веран — один из двух инспекторов, которых он послал доставить Маоссье.
— Как все прошло?
— Сначала — плохо. Он начал качать права и отказался последовать за нами в Париж. Ссылался на высокопоставленных друзей, грозился устроить скандал.
— Как себя вела его жена?
— Удивленно слушала. Я дал ему несколько минут, чтобы выговориться, потом вынул из кармана наручники и сказал, что если он не поедет с нами добровольно, то совершит путешествие в этих браслетах. Ему в голову ударила кровь.
«Вы посмеете это сделать?»
«Да».
«Но почему, черт вас побери?»
Думаю, он в первую очередь страдал от унижения.
В конце концов он пошел с нами на вокзал. Его жена хотела поехать тоже, но он ее отговорил, заверив, что вернется через пару дней.
«Им не в чем меня обвинить, понимаешь?.. Неприятности будут у них…» — сказал он.
На следующее утро Мегрэ сел за свой стол, выбрал трубку, медленно набил ее табаком и сделал Торрансу знак сесть у края стола с блокнотом для стенографирования. Обычно он использовал для этой цели Лапуэнта, который вел протоколы допросов, потому что был лучшим стенографом в уголовной полиции, но Торранс тоже неплохо справлялся с данной задачей.
Мегрэ нажал на кнопку звонка, и Веран ввел в кабинет Маоссье, чье лицо было суровым, а взгляд уставлен в одну точку.
— Садитесь.
— Я протестую против моего ничем не обоснованного ареста и оставляю за собой право возбудить против вас дело за превышение власти, будь вы хоть сто раз Мегрэ.
Мегрэ не шелохнулся.
— Можете ли вы мне сказать, месье Маоссье, где находится ваш пистолет?
— Какой пистолет?
— Тот, который еще несколько дней назад лежал в верхнем ящике вашего ночного столика. Тридцать второго калибра, если я не ошибаюсь.
— Я не разбираюсь в оружии и не могу указать калибр пистолета, который мне дали давным-давно.
— Где он сейчас?
— Вероятно, в ящике.
Он говорил раздраженно, а когда смотрел на комиссара, его глаза горели ненавистью. Но не было ли в его глазах также и страха?
— Пистолета в ящике нет. Что вы с ним сделали?
— В квартире я живу не один.
— Вы хотите сказать, что его могла похитить мадемуазель Берта? Не шутите, пожалуйста, это вам не поможет.
— Я не утверждал, что пистолет взяла моя кухарка…
— Может быть, ваша теща? Она была у вас в тот самый вечер, когда вы ужинали в «Фарамоне» и вернулись домой лишь в три часа утра…
— Я вернулся не в три утра.
— Хотите очную ставку со свидетелем, который вас видел и обязательно узнает?
Торранс писал так быстро, как только мог, его лоб покрылся потом.
— У меня есть свидетель, видевший, как около трех часов утра вы входили в тупик Вьо-Фур, и другой, слышавший, как через несколько минут после этого вы вернулись домой.
— И кто же это? Моя жена, может быть? — иронично спросил Маоссье.
— Будь это ваша жена, по закону она не могла бы давать показания против вас.
В отличие от собеседника Мегрэ был абсолютно спокоен.
— Значит, эта старая шлюха Берта. На том основании, что она в некотором роде вырастила мою жену, она ревнует ее ко всем окружающим, а меня просто не выносит.
— Где вы познакомились с Марселем Вивьеном?
— Не понимаю, о ком вы говорите.
— Вы не читаете газет?
— Я не интересуюсь криминальной хроникой.
— Но все же знаете, что его убили? Он спал, когда ему всадили три пули в грудь.
— Это меня касается?
— Возможно. Было бы великолепно, если бы вы нашли свой пистолет.
— Сначала я должен выяснить, кто его взял или переложил.
Этот человек был из тех, кто отрицает даже очевидные вещи. Он прикурил сигарету. Рука дрожала. Можно было подумать, что он в ярости.
— Полагаю, вы никогда не бывали в тупике Вьо-Фур?
— Даже не могу вам сказать, где он находится.
Внезапно Мегрэ сменил тему, выбив собеседника из колеи.
— Что стало с Ниной Лассав?
— Я должен ее знать? Это имя мне ничего не говорит.
— В сорок пятом и сорок шестом вы жили на Монмартре, в гостинице, в двух шагах от бульвара Рошешуар.
— Я действительно жил в этом квартале, но в каком точно году — не помню.
— А у нее была квартира на бульваре Рошешуар.
— Возможно. В такой ситуации находятся тысячи женщин. Я обязан знать их всех?
— Возможно, вы познакомились с ней и Марселем Вивьеном, ее тогдашним любовником. Подумайте, прежде чем ответить. Вы были любовником Нины Лассав?
— Мне не надо думать. Ответ: нет. До брака у меня было немало любовниц, но эта женщина в их число не входила. И Марселя Вивьена я не знал.
— В общем, вы совершенно непричастны к этому делу?
— Абсолютно.
Он держался все более дерзко, но его нервозность возрастала, и он не мог сдержать дрожь пальцев.
— Для того чтобы дать вам время на размышления, я отправлю вас в изолятор временного содержания.
— Не имеете права.
— Вы забыли постановление о взятии под стражу, выданное по всей форме и подписанное следователем.
— Если вы намерены продолжать меня допрашивать, я требую присутствия моего адвоката.
— Я мог бы отказать. Присутствие адвоката обязательно, лишь когда дело переходит к следователю. Но я хочу дать вам использовать все шансы. Как зовут адвоката?
— Мэтр Луазо. Проживает по адресу: бульвар Бомарше, дом тридцать восемь…
— Я сообщу ему, когда придет время.
Мегрэ встал и, тяжело ступая, подошел к открытому окну, за которым было безнадежно голубое небо.
Все, кроме тех, кто нежился на пляжах, мечтали о дожде, который никак не начинался. А температура все повышалась.
Инспектор Веран отвел Маоссье в камеру.
