Джон Карр - Черные очки
– А меня вы видели? – спросил профессор Инграм.
– Что? – переспросил Хардинг, не отрывавший глаз от Марджори.
– Я спросил: меня вы видели?
– Ясно, что видел! По-моему, вы, наклонившись, пытались посмотреть на свои часы. В комнате вы были вне всяких сомнений.
Хардингом овладело сейчас такое оживление, что казалось – еще немного и он, сияя от удовольствия, пустится в пляс по комнате.
Тем не менее, у Эллиота было ощущение, что он движется наощупь во все более и более густом тумане. Не дело, а какая-то психологическая трясина. В любом случае, сейчас он хотел убедиться, что эти люди говорят правду или хотя бы верят, что говорят ее.
– Перед вами, – заговорил профессор Инграм, – коллективное алиби, примечательное своей надежностью. Просто невозможно, чтобы кто-то из нас совершил это преступление. На этом твердом, как скала, фундаменте вы и должны строить свою теорию, в чем бы она не состояла. Ясно, что вы вправе усомниться в наших словах, но проще простого проверить их. Сделайте пробу! Посадите нас так, как мы сидели тогда, погасите свет, включите ту лампу в кабинете – и сами убедитесь, что никто из нас не мог выйти из комнаты незамеченным.
– Боюсь, что этого мы сделать не сможем, разве что у вас есть еще одна такая фотолампа, – сказал Эллиот. – Та, что была здесь, перегорела. Кроме того...
– Но ведь... – воскликнула было Марджори и умолкла, пристально глядя полными любопытства глазами на закрытую дверь.
– ...кроме того, – продолжал Эллиот, – быть может, вы не единственные, кто рассчитывает на алиби. Мисс Вилс, я хочу задать вам один вопрос. Недавно вы уверенно заявили, что часы в кабинете шли правильно. Откуда у вас такая уверенность?
– Простите?
Эллиот повторил свой вопрос.
– Потому что они поломаны, – выходя из задумчивости, ответила Марджори. – То есть, я хочу сказать, что совсем сломан тот винтик, которым переводят стрелки, так что часы нельзя переставить даже на минуту. А идут они прекрасно: никогда не спешили и не отставали.
Профессор Инграм негромко засмеялся.
– Ясно. Когда был сломан этот винтик, мисс Вилс?
– Вчера утром. Памела, одна из наших служанок, сломала его, когда убирала в кабинете дяди Марка. Она заводила часы, задела нечаянно этот винтик и сломала его. Я думала, что дядя Марк будет просто вне себя от ярости. Он ведь даже убирать в своем кабинете разрешал только раз в неделю, потому что там хранились все его деловые бумаги и, главное, рукопись, над которой он работал и трогать которую нам было строго запрещено. Однако, этого не произошло.
– Чего не произошло?
– Ну, он не пришел в ярость. Скорее даже напротив. Дядя вошел как раз в тот самый момент, когда все это случилось. Я начала говорить, что часы можно отправить в мастерскую и там их мгновенно починят.
Он несколько секунд глядел на часы, а потом вдруг расхохотался и сказал, что часы сейчас идут точно и ему даже нравится, что положение стрелок нельзя теперь изменить никакими силами, так что пока завод не кончится (а у этих часов он недельный) в мастерскую отправлять их нет смысла. Потом он добавил еще, что Памела – отличная девушка и ее родители могут только радоваться, что у них такая дочка. Потому я так хорошо все и запомнила.
Любопытно, – подумал Эллиот, – чего ради человек может остановиться перед часами и внезапно расхохотаться? Однако, долго размышлять над этим ему не пришлось. В двери, ведущей из холла, появился майор Кроу.
– Можно вас на минутку, инспектор? – спросил он с какой-то странной интонацией в голосе.
Эллиот вышел к нему, притворил за собой дверь. Просторный холл с широкой пологой лестницей был отделан светлым дубом, а пол был натерт до ослепительного блеска. Небольшая лампа бросала круг света на телефон, стоящий на столике возле лестницы.
Вид у майора был обманчиво безобидным, но глаза поблескивали с явным ехидством. Он кивнул головой в сторону телефона.
– Я только что поговорил с Билли Эмсвортом.
– Билли Эмсвортом? Кто это?
– Мужчина, жена которого родила сегодня ночью сына. Те самые роды, которые – помните? – принимал Джо Чесни. Я знаю, что время для телефонных разговоров не совсем обычное, но решил, что Эмсворт, скорее всего, все равно не спит по случаю такого события в семье. Так оно и оказалось, и я побеседовал с ним. Разумеется, я не стал рассказывать ему о том, что здесь стряслось, – просто поздравил и, надеюсь, ему не пришло в голову раздумывать над тем, с чего ради я решил поздравлять его в два часа ночи. – Майор глубоко вздохнул. – Так вот, если часы в кабинете шли правильно, у Джо Чесни совершенно неопровержимое алиби.
Эллиот промолчал, ожидая, что будет дальше.
– Мальчишка родился около четверти двенадцатого. Потом Чесни посидел еще, беседуя с Эмсвортом и его друзьями. Все хорошо запомнили, когда ушел доктор. Дело в том, что, когда Эмсворт провожал доктора до лестницы, часы на церкви как раз пробили двенадцать и Эмсворт, остановившись, произнес небольшую речь насчет наступления нового, радостного дня. Таким образом, время ухода Чесни твердо установлено. Ну, а Эмсворт живет на другом конце Содбери Кросс. Добраться сюда к моменту, когда было совершено преступление, Чесни никак не мог. Что вы на это скажете?
– Только одно, сэр, мне кажется, что тут все до одного имеют алиби, – ответил Эллиот и рассказал о том, что только что услышал.
– Гм-м! – протянул майор.
– Именно так, сэр.
– Трудный случай.
– Да, сэр.
– Чертовски трудный, – прорычал майор. – Вы уверены, что в салоне было действительно достаточно светло, чтобы они могли видеть друг друга?
– Разумеется, это надо будет проверить, – сказал Эллиот и, чуть поколебавшись, добавил: – Однако, я и сам думаю, что там не было настолько темно, чтобы не заметить, как кто-то выходит из комнаты. Честно говоря, сэр... я верю им.
– Вы не подозреваете, что они все трое могли сговориться?
– Все возможно. Тем не менее...
– Вы в это не верите?
Эллиот ответил с предельной осторожностью:
– Во всяком случае, мне кажется, что нам не следует концентрировать внимание только на обтателях этого дома. Надо смотреть и дальше. В конце концов, этот фантастический пришелец в смокинге мог быть и впрямь пришельцем. Черт возьми, почему бы и нет?
– Поживем – увидим, – спокойно ответил майор. – Дело в том, что нам с Боствиком удалось найти доводы – точнее говоря, один довод, – того, что убийца живет в этом доме или, по крайней мере, тесно связан с ним.
Майор подвел Эллиота, испытывавшего сейчас иррациональное ощущение того, что весь мир виден ему в кривом зеркале, что где-то он совершает грубую ошибку, к лестнице. Вид у майора был слегка виноватый.[1]
– Это было, конечно, не по правилам. Абсолютно не по правилам, – сказал он, прищелкнув языком, – но дело сделано, и нам повезло. Когда Боствик поднялся наверх, чтобы взглянуть – можно ли уже поговорить с этим самым Эмметом, ему пришло в голову заглянуть в ванную. В аптечке он обнаружил коробку капсул для приема касторки...
Майор бросил на Эллиота многозначительный взгляд.
– Это может и не иметь особого значения, сэр. Насколько я понимаю, это довольна обычная штука.
– Согласен! Согласен! Погодите, однако. В глубине полки, за коробкой с зубным порошком, он обнаружил бутылочку, наполненную до четверти чистой синильной кислотой... Ну, могу себе представить, как он был ошарашен, – не без удовлетворения проговорил майор. – Впрочем, ошарашен был и я сам, и не могу сказать, что сейчас, когда выяснилось, что все в этом доме имеют алиби, мое удивление уменьшилось. Заметьте, что во флаконе был все-таки не более слабый раствор цианистого калия, а чистая синильная кислота – самый быстродействующий яд в мире. Во всяком случае, мы почти уверены в том, что это именно она. Вест проведет, разумеется, анализ, но сомнений у него нет никаких. На флаконе была этикетка с четкой надписью: "Синильная кислота".
Боствик не мог поверить своим глазам. Он откупорил флакон, но, едва почувствовав запах, поспешил вновь ее закупорить. Он слыхал, что глубокий вдох паров синильной кислоты может убить, и доктор Вест сказал потом, что это чистая правда. Взгляните на эту красавицу.
Майор осторожно вытащил из кармана флакончик с глубоко заткнутой пробкой и наклонил его, чтобы показать находившуюся внутри бесцветную жидкость. На флаконе была наклеена этикетка с аккуратно выведенными словами "Синильная кислота".
Майор поставил флакон на столик и отступил с видом человека, собирающегося зажечь фитиль адской машины.
– Отпечатков пальцев не было, – сказал он и обеспокоенно добавил: – Не стоит слишком приближаться к ней. Чувствуете запах?
Эллиот кивнул.
– Но откуда она могла взяться? – удивленно спросил он. – Вы же сами слышали доктора Веста. Чистая синильная кислота – вещь практически недоступная для обычного смертного. Получить ее мог бы лишь...
