Джон Макдональд - Девушка, золотые часы и всё остальное
— Если Карла обнаружит тебя здесь, предложи ей посмотреть вместе телевизор, Кирби.
— Если мне удастся выпутаться из всей этой истории, я никогда больше эту женщину не увижу.
— А в чем дело? Боишься ее?
Бетси слабо улыбнулась его молчанию.
— Если честно, я тоже.
7
Вторично проверив хорошо ли закрыта дверь и отыскав наконец последний запрятанный выключатель, Кирби забрался на середину гигантской кровати. От подушек шел беспокоящий аромат Бетси. Ночь выдалась теплой, со стороны шоссе доносились приглушенные звуки движения и далекий рев самолетов. В десятичасовых новостях показали еще несколько его фотографий, на которых он улыбался, как страховой агент. И один снимок Вильмы Фарнхэм — она мрачно хмурилась. Ведущий говорил о них, как о знаменитых преступниках двадцатого века. Хорошо информированные источники утверждали, что Винтер и Фарнхэм уже покинули страну. Оба совершенно таинственным образом исчезли из-под самого носа газетчиков. Видели, как они садились в самолет «Эйр Франс», оживленные, смеющиеся, с бокалами шампанского в руках. Они направлялись за припрятанными миллионами, навстречу роскошной жизни с драгоценностями, мехами, слугами, замками и немыслимым развратом.
Кирби подумал о том, что сейчас делают Бетси и Вильма. К этому моменту они уже наверняка все обсудили, и Вильма смущенно рассказывает теперь: «Он всегда боялся женщин. Вы должны были видеть его, когда он в ужасе убегал от меня». Представив себе это, Кирби мучительно покраснел. Смертельно устав за день, он никак не мог расслабиться и успокоиться. Ему казалось, что он ни за что не заснет, но неожиданно его быстро затянуло в джунгли кошмарного сна. Вильма, хихикая, медленно открывала застежку молнии прямо на своем длинном прохладном бледном бедре, показывая, как плотно там все внутри набито тысячедолларовыми банкнотами. Карла держала золотые маникюрные ножницы и, воркуя, отрезала уши маленьким розовым кроликам, которые душераздирающе визжали. Она была обнаженной и золотистой, намазанной кремом, от нее шел пар. А когда она повернулась, он увидел на неприличном месте татуировку: «простофиля».
Затем он вошел в маленький золотой телескоп и нашел там дядюшку Омара, весело ему ухмылявшегося. Дядюшка Омар протянул колоду карт и предложил взять любую, но когда он взял одну карту, та оказалась теплой, тяжелой и шевелящейся. Неожиданно он очутился на заднем сиденье знакомого старого автомобиля. Как и много лет назад, снаружи лил дождь, но все менее явственно капли колотили по крыше, и тут он почувствовал, что впечатления как-то уплотняются, теряют очертания сна, превращаясь в реальность. Точно какое-то существо, теплое, большое и будто резиновое терлось об него, принюхивалось, хихикало, хрипело и цеплялось за тело маленькими клешнями.
В страхе, еще окончательно не проснувшись, он попытался высвободиться, оттолкнув чудовище, но наощупь оно оказалось проворным и каким-то округлым, совсем не страшным. И одновременно его сознание, как бы отойдя в сторону, страдало, заламывая руки, оттого что не могло ему ничем помочь. С тревогой осознав неотвратимость происходящего, он внезапно вспомнил о некстати захлопнувшейся двери, о землетрясении и прочих досадных неожиданностях. С раздражением пытаясь понять, кто же это мог быть, Карла, Бетси или Вильма, Кирби поймал себя на мысли, что рассуждать в таком положении просто нелепо: дело зашло настолько далеко, что рассуждения уже не помогут. Да и времени на них не оставалось. Все это почему-то напоминало дуэль на шпагах под ритмическую музыку, где задача дуэлянтов в том, чтобы, не теряя принятого темпа, как можно дольше уклоняться от завершающего удара. Эта дуэль продолжалась и продолжалась. И когда он почувствовал, что безнадежно проигрывает, он вдруг понял, что уже победил. Как бы издалека он услышал ее прерывистое тяжелое дыхание. Постепенно успокоившись, она блаженно расслабилась. Уткнувшись лицом в шею Кирби, она лениво поглаживала его по плечу.
— Ничего себе, дружок! — прошептала она. — Ну, Берни! Ты сегодня в ударе!
— М-да, — промычал счастливый Кирби, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди.
— Сю-юрприз, сю-юрприз, дорогой! Отличный сюрприз, не так ли?
— М-да.
— Проклятый ключ! Представляешь, никак не хотел открывать. Я даже решила, что ты поменял замок — и, клянусь, я прикончу тебя, если тебе когда-нибудь взбредет в голову сыграть с Бонни Ли такую шутку! Но все-таки дверь открылась, и я как мышка пробралась в комнату, нащупала кровать и стала искать на ней две пары ног. Я была вне себя! И найди я здесь две пары… тогда, Берни, я бы устроила самый грандиозный скандал из всех, тобой когда-либо виденных!
— Угу.
— Ты не очень-то ласково разговариваешь со своим утеночком, который по тебе так скучал. Только не думай, будто я ревную к этим девкам с мерзкими мордами из твоей телевизионной кодлы, которых ты вечно сюда притаскиваешь. Я пришла к тебе потому, что ты мой самый лучший котик и я тебя люблю — ну, просто ужасно! Ах, как потрясно все получилось, правда?
— Угу.
Невидимая в темноте, она коснулась его лица и провела кончиком пальцев по верхней губе.
— Э! Да ты все сбрил! Интересно, как же ты теперь выглядишь?
Она отползла на край кровати и стала возиться там с выключателями. Спустя несколько секунд вспыхнул яркий свет. Ослепленный Кирби невольно зажмурил глаза, но тут же быстро открыл их и, щурясь, оглядел незнакомку.
В двух футах от него стояла на коленях нагая загорелая девушка с хорошеньким нежным личиком, бронзовым и невинным, под густой шапкой белых кудряшек. Она, не двигаясь потрясенно смотрела на Кирби. Ее карие глаза округлились, а рот широко открылся от изумления. Увидеть рядом незнакомого мужчину она определенно не ожидала. Как Кирби не был смущен, он не смог не залюбоваться ее чудесным сильным телом, крепкой загорелой грудью с узкой полоской белой кожи, по-спортивному плоским животом. Действительность превзошла все его ожидания.
— Ты кто такой, лохматый ты сукин сын? — вдруг тряхнув головой, заорала незнакомка. — Что это за мерзкую штуку ты тут выкинул? Я тебе сейчас всю рожу расквашу! — И она с явным намерением осуществить угрозу, подалась в сторону Кирби, сжав кулаки.
— Подожди! — крикнул Кирби, закрываясь руками.
— Чего? Ты думаешь, я кто? Где Берни?
— Не знаю я, где твой Берни!
— Это должен был быть он, а не ты, черт тебя побери!
— Я здесь ни при чем. Я не собирался никого обманывать.
— Всякому, кто откалывает такие трюки, следует понимать, что он рано или поздно дождется: кто-нибудь схватит нож и…
Кирби сел на кровати и сердито посмотрел на девушку.
— Какого дьявола ты ко мне привязалась? — неожиданно взревел он. — Я крепко спал. Я не знал, кто ты такая и теперь не имею ни малейшего понятия! Я так крепко спал, что даже не понял, кто на меня вдруг навалился!
Уголки ее рта задрожали.
— Ты мог бы догадаться, что я — не грабитель.
— Это приходило мне в голову!
— Не смей издеваться надо мной, подлый ублюдок! Ты проснулся довольно быстро и мог бы сообразить, что раз находишься в кровати Берни, возможно, вышла ошибка. Но ты слова не вымолвил!
Кирби опять разозлился.
— Когда? Да и что я в таком положении мог сказать? Боже мой, это все равно, что требовать от человека, который вываливается из окна, чтобы он, падая, завязал шнурки и часы еще завел в придачу.
Ее губы снова задрожали.
— Ну и дела, а?!
Совершенно неожиданно глаза у ней наполнились слезами, и закрыв руками лицо, она навзрыд зарыдала. Кирби жадно ее рассматривал. Лежа на боку и свернувшись в клубочек, она рыдала, как малый ребенок. Вся злость Кирби мгновенно улетучилась.
— Ну и что теперь? — спросил он с отчаяньем.
— П-п-подлый у-у-ублюдок!
— Зачем ты плачешь? Перестань…
— Что ты со мной с-сделал… За всю мою ж-жизнь у меня никогда не было этого с людьми, которых я даже, не зна-а-ла! Превратил меня в потаску-у-уху, в самую последнюю тварь! О-о!
— Перестань, пожалуйста… уж не знаю, как тебя зовут.
— Он даже не знает, как меня зовут! — взвыла девушка. — Бонни Ли Бомонт меня зовут, черт тебя возьми!
— А меня… — он засмеялся, — меня… э-э… Кирк Винтер.
Он подсел к ней, мягко отнял ее правую руку от лица и пожал.
— Видишь, теперь мы знакомы. Во имя господа, перестань наконец реветь!
— Но я… я не знала тебя тогда!
— Если бы ты знала, что я не Берни, ничего бы не было, верно?
Бонни Ли внезапно перестала плакать и уставилась на него с подозрением.
— На что это ты намекаешь?
— Ты считала, что я — Берни. Правильно? Значит, тебе не в чем себя винить.
Она немного помолчала, размышляя над его словами. Потом встала с кровати, всхлипнула еще разок и наконец согласно кивнула.
