Эрл Гарднер - Дело о мрачной девушке
– И все равно мне требуется получить эту информацию.
– Понятно. Но, предположим, я поручаю это дело паре своих оперативников. Они добывают сведения, которые тебе хотелось бы не разглашать? Я, конечно, пытаюсь нанимать только надежных людей, но со временем какая-то информация все равно может просочиться.
– Да, со временем, – заметил Мейсон.
Вновь повисла пауза.
– Итак? – спросил Дрейк.
– Это еще одно дело, где у меня практически не остается времени для подготовки. Не думаю, что твоим оперативникам удастся раздобыть сведения, которые раньше или позже не получит полиция. Мне надо получить раньше их.
Дрейк кивнул:
– Хорошо, я все понял. Мне просто требовалось уточнить, чтобы между нами не осталось недопонимания. В результате недопонимания в моем деле оказываются недовольные клиенты, а я всегда хочу, чтобы мои клиенты были удовлетворены.
– Мне кажется, что мы поставили все точки над «i», – заметил Мейсон. – Есть еще один момент. Мужчина по имени Дон Грейвс, секретарь Эдварда Нортона, был свидетелем совершения преступления. Он рассказал одну версию полиции, другую – мне. Он может оказаться опасен. Я должен узнать, в самом ли деле он видел в комнате женщину, когда наносился удар, собирается ли он заявлять, что видел женщину – правда, это одно и то же, – или что он там еще намерен утверждать. Как ты думаешь, сможешь ли подослать к нему кого-нибудь, кто, не вызывая подозрений, выяснит, какие он все-таки планирует давать показания? Если возможно, я очень хотел бы получить от него заявление в письменном виде.
– Деньги на расходы? – поинтересовался детектив.
– Сколько потребуется.
– Я думаю подослать к этому Дону Грейвсу парня, который представится журналистом из какой-нибудь бульварной газетки или криминального вестника, которые хотят получить свидетельства человека, видевшего все собственными глазами, причем они готовы заплатить за рукопись, написанную самим этим свидетелем.
– Я согласен, если это сочинение не окажется слишком длинным, – сказал Мейсон.
Дрейк улыбнулся:
– Ты имеешь в виду – при условии, чтобы были лишь те слова, что ты хочешь видеть в этом признании?
– Ну, это, по-моему, одно и то же.
Детектив встал и потушил сигарету в медной пепельнице.
– Ладно, я пошел работать, – заявил он.
– Дашь знать, как идут дела.
– Не сомневайся.
– Сосредоточься на экономке. Это мегера. Здесь нужно быть очень внимательным.
– Отчеты представлять в письменном виде?
– Нет. Или устно, или никак.
В дверь постучали, появилась Делла Стрит и многозначительно посмотрела на Мейсона.
– Что случилось, Делла? – спросил адвокат. – Ты можешь говорить при Поле.
– В приемной сидит мистер Кринстон. Он утверждает, что дело очень важное и не терпит отлагательства.
– Хорошо, я приму его.
Мейсон многозначительно взглянул на Дрейка и обратился к нему достаточно громко, чтобы было слышно в приемной:
– Все в порядке, мистер Дрейк. Я сейчас занят очень важным делом и не могу немедленно переключиться на ваше, но у вас в распоряжении целых десять дней. За это время я подготовлю процессуальный отвод. Таким образом, вас нельзя будет считать не выполнившим обязательства, а потом мы уже займемся деталями.
Он пожал руку Дрейку при выходе из кабинета и пригласил Кринстона:
– Проходите, пожалуйста.
Кринстон сразу же направился в кабинет со свойственной ему агрессивностью. Создавалось впечатление, что он сметет любые препятствия на своем пути, если кто-то посмеет их установить, силой своей личности.
– Приветствую, мистер Мейсон, – поздоровался он, пожимая руку адвокату. – Рад вас видеть. Догадываюсь, что вы очень заняты, не так ли?
Мейсон задумчиво посмотрел на него:
– Да, я времени даром не теряю.
Кринстон опустился в большое кресло и заполнил его все, достал сигару из кармана, откусил кончик и зажег спичку о подошву ботинка.
– Все, конечно, запутано-перепутано, – заметил Кринстон.
– Да, – согласился адвокат. – У дела много различных нюансов.
– Но, я думаю, оно придет к логическому завершению, – заявил Кринстон. – Я хотел бы спросить, почему вы не стали следовать моим указаниям?
– Каким указаниям?
– Не впутывать Фрэнсис.
– Я старался не впутывать ее, пока мог. У бедной девочки случилась истерика. Она пришла ко мне в контору и просто сломалась. Я вызвал врача, и он прописал полный отдых, отвез ее куда-то в клинику и даже мне не сообщил, где эта клиника находится, чтобы я не стал с нею связываться.
Кринстон выпустил клубы голубого дыма и задумчиво посмотрел на адвоката.
– Неплохо, – заметил он.
– Ее нервы совсем сдали, – продолжал Мейсон.
– Да, да, я знаю, – нетерпеливо прервал его Кринстон. – Не надо терять ваше и мое время. Я все понял. Я зашел спросить, знакомы ли вы с неким Джорджем Блэкманом, адвокатом?
– Да.
– Он позвонил и заявил, что мне следует немедленно связаться с вами по важному вопросу.
– Блэкман приходил сюда сегодня утром, – ничего не выражающим, ровным тоном ответил Мейсон, – и сообщил, что для всех заинтересованных лиц, и для семьи в частности, будет лучше, если Девоэ признает себя виновным в непреднамеренном убийстве.
– Черт побери! – выругался Кринстон. – Он – убийца. Это было жестокое, подлое, хладнокровное убийство!
– Блэкман хотел обсудить со мной отношение семьи к этому вопросу, – все тем же тоном продолжал Мейсон. – Блэкман заявил, что если семья убитого будет мстительна по отношению к его клиенту, то это повлечет за собой мстительность клиента, и тогда мистер Блэкман докажет, что дело против Девоэ было сфабриковано.
– Как он сможет это доказать? – спросил Кринстон.
– Есть много способов, – ответил Мейсон. – Аксиомой уголовного права является высказывание о том, что следует рассмотреть все кандидатуры, кроме обвиняемого. Иногда даже можно попытаться разобрать действия адвоката противной стороны. Очень часто стараются привлечь к судебной ответственности свидетеля противной стороны. Начинают копать во все стороны, проводить перекрестный вопрос по вроде бы не относящимся к делу вещам, с целью найти хоть какой-нибудь мотив убийства. Затем представляют этот мотив присяжным, показывают возможность, а если уж удалось вытащить и мотив и возможность, ты можешь внезапно перевести обвинение и утверждать, что есть такие же основания подозревать свидетеля противной стороны, как и обвиняемого.
– То есть переложить вину на Фрэн Челейн? – спросил Кринстон.
– Я не упомянул ни одного имени, – ответил Мейсон. – Я просто попробовал объяснить вам, как работают адвокаты по уголовным делам.
– Послушайте, вы выяснили, что конкретно хотел этот Блэкман?
– Он сказал, что хочет получить гонорар, а также чтобы окружному прокурору было отправлено прошение о том, чтобы власти как можно более терпимо отнеслись к рассмотрению дела по обвинению Девоэ и приняли его признание в совершении непредумышленного убийства.
Кринстон внимательно посмотрел на адвоката:
– Вы утверждаете, что он это сказал?
– Да.
– Но вы всем своим видом показываете, что не думаете, что он хотел именно того, что говорил.
– Не думаю.
– Почему?
– Потому что просто уверен – окружной прокурор не станет рассматривать возможность непреднамеренного убийства. Это будет или тяжкое убийство первой степени, или вообще ничего.
– Так что же все-таки хотел Блэкман? – настаивал Кринстон.
– Я считаю, что он пытался выяснить нашу реакцию на подобное предложение. Если бы мы были готовы принять его, то он бы вытащил из нас столько денег, сколько мог, а затем продолжал бы шантажировать и в конце концов надул бы во время судебного процесса.
Кринстон внимательно смотрел на кончик своей сигары.
– Он не произвел на меня такого впечатления, – признался он. – По крайней мере, из разговора по телефону.
– Если бы вы встретились лично, у вас бы сложилось несколько иное мнение, – заметил Мейсон.
– Послушайте, – внезапно сказал Кринстон, – мне не нравится, как вы ведете дело.
– Нет? – холодно переспросил Мейсон.
– Нет! – громко заявил Кринстон.
– А что вам не нравится? – поинтересовался адвокат.
– Я думаю, что вы даете ускользнуть сквозь пальцы прекрасной возможности. Все быстро разрешится, если мы пойдем на сделку с Блэкманом.
– Нет, – ответил Мейсон резким тоном, не вдаваясь ни в какие объяснения.
– А я думаю именно так, как сказал, и приказываю вам немедленно связаться с Блэкманом и дать ему то, что он хочет. В разумных пределах, естественно.
– Ни о каких разумных пределах там не может быть и речи, – ответил Мейсон. – Такие типы не знают, что это такое. Он вначале выяснит, что мы понимаем под разумными пределами, а потом увеличит ставки.
– Хорошо. Пусть увеличивает. В это дело вовлечены большие деньги, и мы не можем позволить себе проиграть.