Слишком много клиентов - Рекс Тодхантер Стаут
Так как они просидели у нас до обеда, а на деловые разговоры за обедом было наложено табу, Вулф изложил мне суть спора лишь тогда, когда мы вернулись в кабинет. Закончив, он заявил:
– Бесполезно. Пустая трата сил, времени и денег. Его убила эта женщина. Позвони Фреду. – И он снова взялся за книгу.
– Ну конечно же, – ответил я. – Все ясно как день. Да и вообще, зачем им эта головная боль, когда деньги сами плывут в руки: три сотни в неделю, а может, и больше?! Конечно же, миссис Перес нужно было положить этому конец, а нет ничего проще, чем пристрелить Йегера и скинуть в яму.
Вулф покачал головой:
– Она страстная натура. Ты видел ее лицо, когда я спросил, входила ли их дочь хоть раз в ту комнату. Ах да! Ты ведь не знаешь, о чем я спрашивал миссис Перес. У нее засверкали глаза, а голос стал визгливым. Она обнаружила, что Йегер совратил их дочь, и убила его. Звони Фреду.
– Неужели миссис Перес сама призналась?
– Естественно, нет. По ее словам, дочери было строго-настрого заказано подниматься на пятый этаж и она вообще никогда не видела той комнаты. Миссис Перес яростно отмела мое предположение. Все, это больше нас не касается. – Вулф открыл книгу. – Звони Фреду.
– А вот я не верю. – Мой голос тоже стал чуть-чуть визгливым. – Я полностью не описал вам Марию и не собираюсь этого делать. Но, когда я надумаю жениться, она будет третьей в моем списке претенденток, а может, и первой, при условии отсутствия других обязательств. В ней, возможно, и есть что-то от колдуньи, но ее никто не совращал. Если она и захочет когда-нибудь непотребничать с сатиром, то сатир этот будет стоять, изящно прислонившись к дереву, со свирелью в руках. Я вам не верю.
– Нет такого слова «непотребничать».
– Теперь будет. И когда сегодня утром я вас спрашивал, сколько я могу взять на расходы, вы сказали, что оставляете это на мое усмотрение, но, естественно, в пределах разумного. Я взял пятьсот и, руководствуясь пределами разумного, решил, что оптимальный вариант – пригласить Фреда и оставить его в том доме. Шестьдесят часов по семь долларов пятьдесят центов в час – это четыреста пятьдесят долларов. Если накинуть полтинник на жратву и неотложные нужды, получится пятьсот баксов. Шестьдесят часов истекут в четверг, в двадцать три тридцать, то есть послезавтра. А поскольку я знаком с Марией, а вы нет, и поскольку вы оставили все на…
И тут зазвонил телефон. Я снял трубку:
– Резиденция Ниро Вулфа…
– Арчи! Я кое-кого поймал.
– Мужчину или женщину?
– Женщину. Так ты приедешь?
– Уже бегу. До встречи. – Положив трубку, я встал с места. – Фред поймал рыбку. Женского пола. – Я бросил взгляд на часы: без четверти десять. – Я могу привезти ее сюда еще до одиннадцати вечера. Может, к половине одиннадцатого. Ваши инструкции?
– Какой смысл давать тебе инструкции?! – взорвался Вулф.
Конечно, я мог бы в ответ попросить его привести хотя бы один случай, когда я без уважительной причины нарушил его инструкции, но, если имеешь дело с гением, приходится быть тактичным. Поэтому я ограничился тем, что сказал:
– Тогда я буду действовать по своему усмотрению, но в пределах разумного. – И закрыл за собой дверь кабинета.
Жаль только, что я, забыв о пределах разумного, не задержался у вешалки взять пальто. Однако я обнаружил свою оплошность лишь на улице, когда направлялся в сторону Десятой авеню. С реки дул холодный ветер, по крайней мере слишком холодный для мая, но я решил не возвращаться за пальто. Поймав на углу такси, я велел таксисту отвезти меня на пересечение Восемьдесят второй улицы и Амстердам-авеню. Возле ямы мог по-прежнему дежурить коп, а даже если нет, то было бы неразумным подкатывать на такси прямо к двери.
Возле ямы я не увидел ни копа, ни скопления криминалистов-любителей, а только редких прохожих и компанию подростков. Завернув за угол дома номер 156, я спустился на три ступеньки, открыл дверь ключом Мег Дункан, переступил порог и прошел дальше по коридору, но буквально на полпути у меня возникло странное ощущение, что за мной наблюдают. Естественно, ощущение присутствия кого-то невидимого старо как мир, хотя и всегда застает врасплох. Я буквально почувствовал это копчиком, словно подсказывавшим мне, стоит поднять или поджать хвост, конечно, если бы он у меня был. И в тот момент, когда меня пронзило чувство странной тревоги, я увидел впереди справа от себя дверь, приоткрытую буквально на дюйм. Я сделал еще три шага и, поравнявшись с дверью, резко выбросил руку в сторону. Дверь открылась на фут и остановилась, но и фута оказалось вполне достаточно. Внутри свет не горел, в коридоре царил полумрак, но у меня острое зрение.
Она даже не шелохнулась.
– Зачем вы это сделали? Это моя комната.
Странная штука: ей шел яркий свет, но и полумрак шел ей не меньше.
– Извиняюсь, – сказал я. – Но, как вам известно, я детектив, а у детективов плохие манеры. Сколько раз вы были в той комнате на верхнем этаже?
– Мне туда нельзя. Да и зачем вам что-то говорить? Чтобы вы потом все рассказали моей матери? Прошу прощения, но я закрываю дверь.
Сказано – сделано, и я решил не мешать. Конечно, я хотел продолжить нашу милую беседу, но это могло подождать. Я прошел к лифту, открыл его другим ключом и поднялся на верхний этаж.
Человек всегда на что-то надеется, даже не подозревая об этом. Наверное, я надеялся увидеть дрожащую от страха или кипящую от возмущения особу женского пола, которая сидит на диване или на стуле под бдительным взглядом Фреда. Однако все обстояло несколько по-другому. Фред, поддерживая брюки, стоял посреди комнаты, его щеку украшали две длинные царапины. На секунду мне показалось, что посетительницы здесь нет, но затем я увидел голову, торчащую из какого-то свертка на полу. Женщина была запелената в желтое шелковое покрывало с кровати, перетянутое брючным ремнем Фреда. Я подошел и посмотрел на пленницу
