Петер Аддамс - Детектив перед сном
— Все равно наши свечи будут постоянно гаснуть! И мы окажемся в темноте! А знаете, что говорил Шекспир по этому поводу?
— Почему вы считаете миссис Шекли злой колдуньей? — Джун стала подниматься по лестнице.
— Но я ведь утверждаю это только в плохую погоду, — миссис Порджес нерешительно последовала за ней. — Когда на улице тепло и светит яркое солнце, мне даже бывает жаль ее. Бедняжка, говорю я себе, сколько ей пришлось перенести за свою жизнь. В последнее время она даже не могла ходить, да и камни в печени доставляли изрядные муки. Разве этого мало? А деньги, которые получала, — она ведь тратила их не на себя. Золотая душа была у человека, только вот внешне груба и невзрачна.
Джун хотела было поддержать эти странные разглагольствования миссис Порджес относительно покойной миссис Шекли, но, обернувшись к ней — они уже стояли перед дверью на чердак, — внезапно увидела выражение ее лица. Внутри у Джун все похолодело.
Лицо домоправительницы выражало все, что угодно, только не приветливость. В мерцающем свете двух свечей оно выглядело напряженным и мрачным. Миссис Порджес показалась вдруг Джун такой постаревшей, что ей можно было дать все ее годы. Складки и морщины выступили из-под слоя пудры так отчетливо, будто были нарисованы на гладкой коже черным карандашом; глаза ее настороженно блестели, затаив в себе страх, а может, и угрозу.
Тусклым мерцающим светом освещали свечи узкий коридорчик, в конце которого находилась дверь, ведущая на чердак; по неоштукатуренным стенам вслед за женщинами скользили длинные тени; было слышно, как дождь колотит по крыше; где-то скрипела открытая створка окна.
— Что это? — Джун остановилась.
— Кажется, внизу кто-то ходит.
— Наверное, Чэд.
— Нет, Чэд забыл свой ключ на ящичке для перчаток.
Джун прислушалась.
— Чепуха, — сказала она наконец. — Ведь входная дверь заперта.
— Как раз в этом я и не уверена, — голос миссис Порджес понизился до шепота. — Мне кажется, я забыла ее запереть после вашего прихода. И вообще, сегодня с утра я чувствую какое-то странное беспокойство. У меня такое ощущение, словно по Касл-Хоуму снова кто-то бродит, и я почти убеждена, что это — дух Шекли. Такое тоже случается!
— Да, и, очень часто, — едко поддакнула Джун старой болтунье.
Они распахнули дверь и вступили на заскрипевшие под их ногами половицы чердака. По углам валялся всякий хлам — лампы с рваными абажурами, рама от зеркала, матрац, из дыр которого высовывались пучки морской травы, стояли старые кресла, сундуки. И на всем этом лежал такой слой пыли, что можно было подумать: этот хлам появился здесь еще до рождения миссис Шекли.
Крыша всюду текла, и, несмотря на расставленные миссис Порджес старые тазы и кастрюли, на полу чердака мрачно блестели большие лужи.
Миссис Порджес недолго разыскивала картину — она была засунута между обитым жестью сундуком и стенкой.
Джун поставила картину на сундук и внимательно посмотрела на нее.
Все оказалось именно так, как она и предполагала. Крупные отшлифованные камешки необычной формы, красовавшиеся на лиловом платье миссис Шекли, как две капли воды, были похожи на камешки искореженного подсвечника, который Джун поставила на сундук.
Шорох, раздавшийся позади Джун, заставил ее обернуться. Слова, готовые вот-вот сорваться, застряли в горле — в руках старой дамы поблескивал огромный черный револьвер.
— Вы с ума сошли? Что вы хотите делать с этой штукой?
Прищурив глазки, миссис Порджес уставилась на Джун. Ее лицо снова было напряжено и насторожено. Она медленно подняла револьвер и ловким движением большого пальца сняла предохранитель.
— Вы… вы с ума сошли? — еле ворочая языком, выдавила Джун.
Не опуская револьвера, миссис Порджес приложила к губам указательный палец левой руки, давая тем самым Джун понять, чтобы та замолчала. Потом подкралась к открытой двери, склонила голову и прислушалась.
Внезапно стало так тихо, что можно было услышать тиканье часов, стоящих в холле. Просто удивительно, что не было слышно еще, как в подвале скребутся мыши.
— Наверное, показалось, — прошептала миссис Порджес. Она немного опустила револьвер, так, что черный глазок дула оказался направленным прямо в живот Джун. — Нам нужно покончить с этим делом до того, как действительно кто-нибудь придет.
— Вы знали об ожерелье и об исчезновении камней? — Джун показала на подсвечник со стеклянными камешками.
— Знала? Нет, не знала. Но кое о чем я все-таки догадывалась, — миссис Порджес прищурила левый глаз, покачала головой, а потом поднесла руку к волосам. Только теперь Джун увидела, что серебристо-седые аккуратно зачесанные волосы старой дамы были такими же ненастоящими, как и ее челюсть — она носила отлично сделанный парик. Сейчас он немного сполз, и старая благородная дама ловким движением руки вернула его на прежнее место.
— Да, я догадывалась об этом, — повторила она и повела плечами. — Но я не могла ни с кем поделиться своими подозрениями, ибо не до конца была во всем уверена. Кроме того, я люблю жизнь и с радостью живу на этом свете, хотя его называют и плохим, и грешным. Но разве это имеет решающее значение? Немножко греха в жизни так же необходимо, как щепотка соли и перца к рубленому мясу.
— Есть грехи, за которые люди отправляются на виселицу, — напомнила Джун и смерила расстояние между собой и домоправительницей.
— Повесить человека можно всего лишь один раз, — миссис Порджес назидательно подняла указательный палец. — Да и вся процедура длится не более минуты. Я думаю, что гораздо хуже, если твоя душа попадает в ад. О, вот тогда-то мучения продолжаются целую вечность!
Джун быстро, как ее учили на уроках дзю-до, откинулась назад, в падении выбила ногой револьвер из рук миссис Порджес и ловко его поймала.
— Ой! — громко вскрикнула старая дама. — Вы поскользнулись? Надеюсь, вы не ушиблись, деточка?
Она быстро подскочила к Джун и помогла ей подняться.
Джун не знала, что и думать, она несколько раз судорожно сглотнула, прежде чем вновь обрела дар речи.
— Теперь я даже не знаю, за кого мне вас принимать, — созналась она.
Гнетущая тишина внезапно кончилась. Снова послышался шум дождя, снова свистел ветер и скрипели оконные рамы — все было так, как и должно было быть.
— Осторожнее, револьвер случайно может выстрелить, — заботливо предупредила миссис Порджес. — Опустите вниз этот маленький рычажок, тогда ничего не случится… У меня большой опыт в этом деле — я ежедневно тренируюсь в саду с этой опасной игрушкой. Когда умерла старая миссис Шекли, я сказала себе: пусть судьба твоей хозяйки послужит тебе предостережением, ты должна хорошо подготовиться к тому часу, когда откроется бешеная пальба. Думаю, что труд мой не пропал даром. Когда я трезва, то попадаю в тростник с расстояния в десять метров, словно это не тростник, а могучее дерево.
— Давайте спустимся вниз, а там вы мне расскажете все по порядку, — решила Джун.
— С удовольствием, — с каждой минутой миссис Порджес все больше молодела.
«Если так будет продолжаться, то, когда мы спустимся в холл, — подумала Джун, — миссис Порджес превратится в шестнадцатилетнюю девочку».
Обе стали спускаться вниз, но вдруг остановились. Из холла доносились шаги. На этот раз обмануться было невозможно.
— Вот он где, убийца! — прошептала миссис Порджес, но на этот раз без всякого страха. Даже наоборот: по ее лицу можно было понять, что она жаждет борьбы и что ей не терпится перейти в атаку. — Теперь-то он от нас не уйдет!
Но миссис Порджес ошиблась. Человек, расхаживающий по холлу, был адвокат Хаббард.
15
— Дверь была не заперта, а на улице дождь льет как из ведра. Надеюсь, вы не рассердитесь, что я вошел без спроса? — с плаща Хаббарда все еще стекала вода. Он вытирал мокрое лицо носовым платком.
— Что случилось? — тихо спросил он, взглянув на Джун.
Будучи в твердой уверенности, что ни одно из ее слов не минует ушей старой дамы, Джун ответила, нарочито повысив голос:
— Просто произошло смешное недоразумение, я вдруг почему-то решила, что наша уважаемая миссис Порджес с помощью какого-то допотопного револьвера собирается лишить меня удовольствия жить на белом свете.
Хаббард остался серьезным.
— А на самом деле она не собиралась этого делать?
— Боже сохрани! Просто мои нервы окончательно расшатались, и я думала…
— Что вы думали? — продолжал допытываться Хаббард.
Джун не успела ответить — появилась миссис Порджес с подносом в руках.
— В такую погоду чашка горячего чаю пойдет вам только на пользу, сэр, — она сделала реверанс. — Наш национальный напиток все еще продолжает оставаться лучшим лекарством против насморка и других болезней, разумеется, если добавить в него соответствующую порцию рома.
