Джозефина Тэй - Мистификация
Автомобиль выехал из тенистой аллеи, и взору Брета предстал залитый солнцем Лачет: спокойный, приветливый, полный достоинства родовой дом. Фасад дома в XVIII веке был перестроен в соответствии с архитектурными вкусами того времени, так что о возрасте дома и его первоначальном облике можно было судить только по остроконечной черепичной крыше.
Дом стоял посреди полей и лугов, перед ним не было даже клумб с цветами, и Брет почувствовал, что дом в них и не нуждается. Он сам был как цветок, венчавший зеленый массив небольшого парка, и всякие другие цветы были бы лишними.
Элеонора подъехала к парадному входу, и Брет увидел Беатрису. Она вышла на крыльцо, и Брета внезапно охватил панический страх. Ему вдруг безумно захотелось рассказать ей правду, повернуться и уехать, прежде чем он переступит порог этого дома, прежде чем он начнет играть свою роль. Какая же трудная эта роль! Он не представлял себе, как он ее сыграет.
На помощь Брету пришла Сандра. Не успела машина остановиться, как она с восторгом закричала, что сумела-таки раньше них встретить Патрика, и стало казаться, что сам приезд Брета не так важен, как восторг Сандры.
— Я его встретила, тетя Беа! Я его все-таки встретила! Я села к ним в машину у ворот. Ты на меня не сердишься за это? Я просто дошла до ворот и увидела, что они едут, и они остановились и подвезли меня до дома. И вот мы приехали, и я его все-таки встретила раньше вас!
Сандра выскочила из машины и потащила Брета за руку, точно это она сама нашла его и привезла домой. Так что, здороваясь с Бретом, Беатриса слегка закатила глаза — дескать, что с ней поделаешь, — а он понимающе улыбнулся. Они как бы по-приятельски посмеялись над экспансивностью девочки, — и самое трудное оказалось позади.
Однако чувство неловкости могло бы вернуться, если бы их внимание не отвлекла Джейн, появившаяся из-за угла дома верхом на Форпостере. При виде Брета, Беатрисы и сестер, она резко натянула поводья, и Брету стало ясно, что она вовсе не собиралась участвовать в его встрече. Но теперь ей уже не было ходу назад, даже если бы она сочла приличным развернуться и уехать. Форпостера нельзя было заставить уехать от чего-нибудь интересного: это было невообразимо любопытное животное, а к натянутым удилам он был совершенно нечувствителен. Так что пришлось Джейн подъехать к крыльцу верхом на сгоравшем от любопытства пони. Когда Форпостер остановился, она соскочила на землю и застыла со смущенным и одновременно вызывающим видом. «Это Патрик», — сказала Беатриса. Джейн протянула ему маленькую вялую руку и тут же ее отдернула.
— А как зовут твоего пони? — спросил Брет, чувствуя, что девочка настроена к нему враждебно.
— Его зовут Форпостер, — вмешалась Сандра. — А викарий зовет его Омнибус.
Брет протянул руку и хотел потрепать пони по холке, но тот не допустил такой фамильярности, сделав шаг назад. Его морда с горбатым римским носом выражала презрение. Сцена была смехотворная: пони был похож на высокомерную викторианскую даму, отвергающую притязания недостойного поклонника.
— Ну, комик, — сказал Брет, и Беатриса весело рассмеялась, радуясь, что Брет с первого взгляда раскусил Форпостера.
— Он не любит чужих, — заступилась за пони Джейн.
Но Брет не убрал протянутую руку, и через несколько секунд любопытство превозмогло, и Форпостер, перестав воображать, доверчиво ткнулся мордой в руку юноши. Брет ласково погладил его, и Форпостер, окончательно сдав свои позиции, со слоновьей игривостью прихватил его пальцы губами.
— Нет, вы поглядите, — сказала Сандра. — Он ни с кем себя так сроду не вел!
Брет посмотрел на отчужденное лицо Джейн и маленькие грязные руки, сжимавшие поводья так, что побелели костяшки.
— Наверно, он так ведет себя с Джейн, когда никто не смотрит, — заметил он.
— Джейн, иди умойся и переоденься. Скоро обед, — сказала Беатриса и прошла в дом.
И Брет, переступив порог Лачета, пошел вслед за ней.
ГЛАВА 12
— Ты будешь жить в бывшей детской, — сказала ему Беатриса. — Надеюсь, ты не возражаешь. Комнату, где Саймон жил с… где вы жили с Саймоном, сейчас занимает Саймон. «Боже, — подумала она, — вот ляпнула! Неужели я никогда не привыкну к мысли, что он — Патрик». А помещать тебя в одну из свободных комнат, как гостя, мне не хотелось.
Брет ответил, что он с удовольствием поселится в бывшей детской.
— Сразу туда поднимешься или, может быть, выпьем по рюмочке?
— Поднимусь сначала туда, — сказал Патрик и пошел к лестнице.
Он знал, что она ждет этой минуты: хочет убедиться, что он действительно знаком с расположением дома. Поэтому он пошел вперед. Поднявшись на просторную площадку второго этажа, он пошел по узкому коридору в северное крыло дома, где находилась, как он знал, детская. Он открыл третью дверь справа и остановился на пороге комнаты, которую Нора Эшби обставила для своих маленьких детей. Одно из окон выходило на запад, и из него были видны выгоны; другое — на север, и из него открывался вид на холмы. Отсюда было далеко до конюшен и подъездной дорожки, и в комнате всегда было тихо. Брет стоял у окна, глядя на голубеющие дали Англии, и вспоминал сверкающие на солнце горные вершины, которые вздымались над пыльной равниной Нью-Мексико. И одновременно кожей чувствовал стоявшую у него за спиной Беатрису. Однако надо было брать инициативу в свои руки.
— А где Саймон? — спросил он, оборачиваясь к Беатрисе.
— Он, как и Джейн, опаздывает к обеду. Должен вот-вот быть.
Ее голос звучал вполне естественно, но тем не менее он почувствовал, как при его вопросе она вся внутренне сжалась, словно он щелкнул кнутом. Саймон не захотел его встретить на станции, его не было в Лачете, когда приехал «брат»: напрашивался вывод, что Саймон отнюдь не в восторге от его появления.
— Ванная в твоем распоряжении, но, пожалуйста, экономь горячую воду, — Беатриса заторопилась отвлечь его внимание от больного вопроса. — Уголь стоит ужасно дорого. Ну, я пойду. Помойся с дороги и спускайся вниз. Пеки прислали бутылку своего знаменитого хереса.
— А они не придут обедать?
— Нет, они придут к ужину. За обедом будут только свои.
Они вышли в коридор. Брет повернул направо и подошел к четвертой двери — там, как он выучил в Кью-гарденз, была ванная. Беатриса, смотревшая ему вслед, успокоенно пошла вниз по лестнице. Ее успокоила легкость, с какой он ориентировался в доме. А Брет чувствовал себя виноватым перед ней, и у него было скверно на душе. Одно дело — морочить голову мистеру Сэнделу, да еще когда тебя буравит скептическим взглядом королевский адвокат — это было даже интересно. Но морочить голову Беатрисе было просто недостойно.
Брет рассеянно помыл руки, устремив взгляд за окно. Вот это и есть та самая травянистая равнина, по которой в Англии ездят верхом и за которую он продал душу дьяволу. Скоро он сядет на лошадь и поедет по этой тихой пустоши — прочь от людей и их сложностей, прочь от этой игры в покер с человеческими жизнями, и там, на просторе, ему опять будет казаться, что он все сделал правильно и продал душу не зря.
Вернувшись к себе в комнату, Брет обнаружил там ярко накрашенную блондинку с развязными манерами, в цветастом облегающем платье. Она делала вид, что поправляет цветы в вазе на подоконнике.
— Привет, — сказала блондинка. — С возвращением.
— Спасибо, — ответил Брет. «Что это за особа? Кажется, она не ждет, чтобы он ее узнал».
— Как вы похожи на вашего брата!
— Да, говорят.
Брет вынул из саквояжа набор щеток и расчесок и положил их на туалетный столик. Это был символический жест — теперь его дом здесь.
— Вы меня, конечно, не знаете. Я — Лана Адамс из деревни, внучка столяра Адамса. Я согласилась здесь работать, потому что мой жених служит у них конюхом.
Так вот это кто — горничная. Брет внимательно поглядел на нее, и ему стало жаль ее жениха.
— Только вы выглядите гораздо старше своего брата. Это, наверно, потому, что поездили по свету. Зарабатывали себе на жизнь и все такое. Не то, что ваш избалованный братец. Вы уж меня извините, но он действительно слишком избалован. Вот он и поднял бучу из-за вашего возвращения. По-моему, сплошная глупость. Стоит на вас только посмотреть, и ясно, что вы — Эшби. Чего тогда твердить, что вы никакой не Патрик? Вот что я вам скажу — не поддавайтесь ему. Он терпеть не может, когда ему перечат. Всю жизнь ему все потакали. А вы не обращайте внимания.
Брет молча разбирал саквояж. Девица наконец замолчала. Она, видимо, собиралась сказать что-то еще, но тут в дверях раздался звонкий голос Элеоноры:
— Ну как, у тебя все в порядке?
— Я зашла поздравить мистера Патрика с возвращением, — поспешно сказала блондинка. Она бросила Брету ослепительную улыбку и, покачивая бедрами, вышла из комнаты.
