Лилиан Браун - Кот, который разговаривал с привидениями
Проезжая мимо фермы Фагтри, он заметил, что их белый забор пора покрасить, и с сожалением вспомнил, что так и не поблагодарил как следует женщину, сказавшую ему про фары. Он подумал, не прислать ли ей рабочих, чтобы покрасили забор, но столь щедрый дар может быть неправильно понят. Пожалуй, надо просто послать ей записку с благодарностью, решил он.
Он свернул на улицу Чёрного Ручья и увидел во дворе музея две машины. Одна – старомодная тёмно-синяя с четырьмя дверцами, на вид ей было лет десять. Рядом стоял фургон аварийной службы Пикакса. Электрик уже собирался уезжать и выписывал Гомеру Тиббиту счёт.
– Починили свет? – крикнул им Квиллер.
– Да там всё в порядке, лампочки только плохо ввернуты, – сказал электрик. – Это если какая-нибудь вибрация, тогда контакт плохой, вот они и мигают, а такие, как эти, свечками, – так особенно. Их поплотнее вкрутишь – и порядок.
– А из-за чего может быть вибрация? – спросил Квиллер.
– Да кто его знает! От печки, от насоса, приборы там всякие – да любая деталь, если болтается. Ну, счастливо! Халтурка непыльная, ещё будет такая – звоните.
Квиллер нахмурился. Можно себе представить, сколько аварийная служба Пикакса сдерёт за выезд в Норд-Миддл-Хаммок. Когда он открыл дверь в квартиру и коты вышли его встречать, он сказал:
– Ну что, слоны, придется топать потише!
Коты были против обыкновения подвижны и деятельны для середины дня, когда по расписанию им полагалось вздремнуть, но на то были причины, Коко, как начальник охраны, не спускал бдительных глаз с электрика, а Юм-Юм тем временем обследовала его шнурки. Вдобавок электрика привёл Гомер Тиббит, а коты никогда не видели человека, который ходит, как робот. Начальник хозяйственного отдела музея для своего возраста был весьма подвижен, двигался бодро, хотя и угловато.
Мистер Тиббит уже вернулся в музей, и Квиллер пошёл за ним, чтобы извиниться за доставленное беспокойство. Он нашёл его в экспозиционном зале. Председателя сопровождала пожилая женщина с каштановыми волосами.
– Не стоит извинений, – старческим тенорком произнёс Тиббит. – Напротив, у меня появился повод выбраться сюда и посмотреть, как идут дела. Она меня привезла, – пояснил он, кивком указав на свою спутницу. – Мне они права продлять больше не будут. Есть плюсы в том, чтобы подцепить женщину моложе себя. Одна с Родой беда – этот её дрянной слуховой аппарат. Не хочет чинить эту чертову штуковину. Рода, это мистер Квиллер. Это Рода Финни. Когда я был директором в школе, она преподавала у меня английский.
Квиллер склонился, целуя руку Роде Финни, и она улыбнулась ему безмятежной улыбкой человека, который не расслышал ни слова из того, что было сказано.
– Пойдёмте в кабинет, выпьем чашечку кофе, – предложил Тиббит. – Рода, хочешь кофе?
– Извини, у меня ничего нет, дорогой, – ответила она, роясь в сумочке. – Хочешь таблетку от кашля?
– Ну ничего. – Он знаком показал ей, что таблетка ему не нужна, и повёл Квиллера в мрачный кабинет. Там стояли дубовые шкафы для документов, поцарапанные деревянные столы, разномастные стулья и полки со справочниками. Один из столов был завален всякими предметами с пометой «каталогизировать». На другом столе расположилась батарея банок с растворимым кофе, бумажные чашки и пластмассовые ложки.
– Я тут приберусь немного, – сказала Рода Финни и, сняв с крючка метелку из перьев, пошла смахивать пыль.
Старик подогрел в электрическом чайнике воды, отмерил растворимого кофе Квиллеру и суррогатного себе.
– Это безвкусное пойло – единственное, что со дня моего последнего дня рождения разрешает мне пить доктор Гал, – пояснил он, – но если добавить несколько капель бренди – уже гораздо лучше. – Он показал Квиллеру серебряную фляжку, на которой были выгравированы инициалы «Г. Т». – Осталась со времен сухого закона, – сказал он. – Время от времени выручает… Что вы думаете о похоронах? Я считаю, достойно проводили. Даже старик Динтлбери расчувствовался. Ларри сказал мне, что вы поживете здесь, пока не подыщут смотрителя. Вы здесь ничего необычного не замечали?
– Что именно? – спросил Квиллер, с безразличным видом поглаживая усы.
– Говорят, старый Эфраим нет-нет да и наведывается сюда. Сам я его никогда не видел, потому что ни разу не проводил тут целую ночь, но только что-то есть у этого призрака на уме. Старый Адам Динглбери знает, но не говорит. Сколько я к нему ни подкатывал – ни в какую.
– С тех пор как мы переехали, мои коты ведут себя странно, – сказал Квиллер. – Я подумал, они, должно быть, ищут Айрис Кобб. Она их раза два приглашала сюда на обед.
– Они чувствуют чьё-то незримое присутствие, в этом нет сомнения, – без тени иронии заявил Тиббит.
– Вы знаете кого-нибудь, кто действительно видел этого, как вы говорите, призрака Эфраима?
– Отец Джуниора, Гудвинтер Старший, рассказывал мне нечто подобное незадолго до несчастного случая. Он говорил, что однажды ночью старик прошёл прямо сквозь стену и в руках у него была веревка. Ничего не сказал, молчал как могила. Заметьте, это было почти через девяносто лет после смерти Эфраима! Гудвинтер Старший почувствовал, что задыхается. Потом видение исчезло через ту же самую стену, что и появилось, а несколько дней спустя Старший был мёртв.
– Через которую стену? – спросил Квиллер. Ему вспомнилась Айрис Кобб и толкушка для пюре. – Вы знаете, какая стена?
– Мне он этого не сказал.
– Кому-нибудь из членов семьи случалось видеть, что Эфраим заглядывает по ночам в окно?
– Об этом никто никогда не говорил, но Гудвинтеры вообще предпочитали помалкивать об этом деле. И удивился, когда Старший мне это рассказал. Я был его учителем в начальных классах, может быть, поэтому он мне доверял.
– У меня складывается впечатление, что здесь у вас крепко верят в духов.
– О да, ещё бы! В этих землях просто раздолье для привидений – прямо как в Шотландии. У нас тут много шотландцев. Да ведь и вы шотландец. Вы мне говорили.
– Фамилия моей матери была Макинтош, – с гордостью сообщил Квиллер, – и она, насколько я знаю, никогда не видела привидений. При мне она, во всяком случае, о привидениях ни разу не говорила.
– Ну, тут, безусловно, требуется острота восприятия и непредубежденный взгляд. Скептики и не подозревают, чего они лишаются.
– А сами вы когда-нибудь видели призраков?
– Ещё бы! Целых тридцать два! Вы слышали о взрыве на шахте Гудвинтера в тысяча девятьсот четвёртом году? Тридцать два шахтера разорвало на кусочки! Ну, и… двадцать лет спустя после катастрофы со мной приключилась прелюбопытная история – через двадцать лет, день в день, тринадцатого мая. Я был в гостях у одной молодой леди, которая жила за городом. Тогда я жил в Пикаксе, в шести милях от неё, и возвращался домой пешком. В те времена мало у кого в Мускаунти водились автомобили, а у меня-то даже и велосипеда не было. Так что я возвращался пешком по Северной Пикакской дороге. Её тогда ещё не заасфальтировали. Время приближалось к полуночи. Вы знаете этот холм, как раз к северу от шахты? Так вот, тогда это был только небольшой террикон, и только я поравнялся с ним, как заметил: по верху движутся какие-то тени. Я замер, вгляделся в темноту – это были люди с кирками и корзинками для завтрака. Они прошли медленно и беззвучно и исчезли за холмом. Тридцать два, я сосчитал, и у каждого на голове фонарик. Я до сих пор словно вижу качающиеся огоньки проходящей мимо вереницы. Ночь стояла безветренная, но, после того как они прошли, листья на деревьях зашуршали, и по спине у меня пробежал холодок.
Квиллер из уважения помолчал несколько секунд, а потом спросил:
– Вы сказали, это было в тысяча девятьсот двадцать четвертом году? Действовал сухой закон. Вы уверены, что не прикладывались к запретному зелью из вашей серебряной фляжки?
– Но не один же я их видел, – запротестовал Гомер. – И каждый раз это случалось в годовщину взрыва – тринадцатого мая.
– Их до сих пор видят?
– Сомневаюсь. Сейчас, когда шоссе заасфальтировано и автомобили проносятся мимо со скоростью семьдесят миль в час, кто может углядеть нечто столь неуловимое, как привидение? Но я вам вот что скажу! На будущий год, в ночь на тринадцатое мая, мы с вами поедем на то место, где была шахта Гудвинтера, остановим машину и будем ждать, что произойдёт.
– Я запишу себе в ежедневник, – сказал Квиллер. – Не забудьте только взять с собой вашу фляжку.
В этот момент в кабинет вошла Рода Финни со своей метелкой. Увидев кофейные чашки, она воскликнула:
– Ах вы гадкие! Не сказали мне, что пьёте кофе!
Гомер посмотрел на Квиллера и безнадежно пожал плечами. С трудом вынув себя из кресла, он подошёл к шеренге банок с растворимым кофе и прокричал:
– Который тебе?
Рода Финни посмотрела на часы:
– Семнадцать минут третьего, дорогой. – Она обмахнула пыль ещё с нескольких безделушек и только потом села.
