Марк Вайнгартнер - Возвращение Крестного отца

Хейген посмотрел на ракетку — двадцать долларов ей красная цена, она в сто раз хуже той, что осталась дома! Том представил, как повел бы себя Санни. Наверняка пришел бы в ярость от такого неуважения, заказал все, что предлагает меню, съел самое вкусное и помочился на остальное. Разгромив номер дешевой ракеткой, заставил бы посла оплатить все расходы. И, прокричав: «Мы не принимаем наличные! Вам нужно поставить свою подпись!», Сантино направился бы в аэропорт.

В животе заурчало, и Том улыбнулся. Он так скучал по Санни!

Зазвонил телефон. Водитель прибыл!

Хейген вышел на улицу, но никакой машины не увидел. Том подошел к охраннику и услышал, что последний автомобиль припарковался здесь три часа назад. У Хейгена застучало в висках. В спешке он забыл солнечные очки. Солнце нещадно палило. У стойки администратора Том увидел негра в белом смокинге. Оказывается, посыльный ждал с другой стороны здания и приехал не на машине, а на шестиместном карте с белой крышей. Часы показывали половину третьего.

— Никогда не видел такого огромного карта! — воскликнул Хейген, закрываясь от солнечных лучей, ярко освещавших белые кожаные сиденья.

— Спасибо, сэр! — поблагодарил шофер, которому наверняка запрещали глазеть на гостей хозяина и приставать к ним с глупыми вопросами.

Карт поехал по полю для гольфа, лабиринтам теннисных кортов и второму полю. Вся поездка заняла минут пятнадцать, в течение которых водитель и пассажир старались не смотреть друг на друга.

Когда посол познакомился с Вито Корлеоне, его звали Микки Ши. Теперь в газетах он упоминался как М. Корбетт Ши, жена и близкие друзья звали его Корбетт, а для остальных он был «господин посол». Много лет назад его отец покинул графство Корк и обосновался в Балтиморе, открыв питейное заведение. Микки, самому старшему из шести детей, приходилось много работать: мыть полы, таскать тяжелые ящики, мести улицу и скалывать лед. Однако по сравнению с другими мальчишками с их улицы Микки считал себя счастливым. Скоро родители стали пить гораздо больше, чем любой из посетителей, и потеряли все. Мать, на редкость смелая женщина, выбрала страшную смерть. Взяв лежащий под кассой обрез, она выстрелила себе в рот. Убиравший снег Микки нашел ее бездыханное тело с разбитой головой в одном из темных проулков. Отец оказался куда слабее и пил, пока окончательно не потерял человеческий облик.

В семнадцать лет Микки забрали в армию, в хозяйственную часть. Согласно легенде, именно там, а не на улицах Балтимора, парень усвоил, что правила существуют для того, чтобы их нарушать. Черный рынок процветал и в мирное время, а когда Соединенные Штаты вступили в войну, расцвел махровым цветом. Через неделю после того, как объявили перемирие, сержант Ши купил себе приказ об увольнении. С войны он вернулся миллионером. Микки отправился в Нью-Йорк и открыл таверну на Адской Кухне. Ирландец, обладающий поразительным красноречием, он быстро завел знакомых в полиции и, что куда важнее, среди главарей ирландских банд. Новые друзья помогли купить несколько складов в портовом районе, где Микки оттачивал свой предпринимательский талант. Этим бы он и ограничился, но настали времена «сухого закона». Микки Ши оказался контрабандистом от бога. Он покупал склады, нанимал рабочих, знал, как провести товар, чтобы никто ничего не заподозрил. В армии рождается настоящая дружба, и приятели, осевшие в восточных городах и Канаде, помогали ему с удовольствием. Таверна Микки стала любимым заведением всех полицейских города. За одну ночь она превратилась в кафе-мороженое, а подвал после косметического ремонта — в подпольный бар. Полицейские в этом баре обслуживались бесплатно, а постоянным клиентам даже приплачивали. И не напрасно! Облав на Микки не устраивали ни разу. Слава о баре разошлась по всему городу, и в мгновение ока он стал самым модным заведением Нью-Йорка, где собирались оперные дивы и звезды Бродвея, редакторы газет и скандальные журналисты, члены городского совета и преуспевающие адвокаты, даже президенты банков и титаны с Уолл-стрит. Окрыленный успехом, Ши купил соседнее здание и прорыл к нему туннель, утроив площадь подземного бара. Каждую ночь в заведении играл оркестр. Предприятие Микки стало самым дерзким и успешным за всю историю «сухого закона» в Америке.

Правда, Ши был не из тех, кто останавливается на достигнутом. Во время войны разбогатели многие, но Микки видел, что над такими, как он, стоят другие, имеющие не только деньги, но и власть. Эти люди не пачкали руки о проституцию, наркотики и мелкие взятки! Через знакомых в полиции Нижнего Манхэттена Микки договорился, чтобы грузовики с оливковым маслом останавливали подальше от его складов, что, в свою очередь, спасало их от облавы. Но чем таким занимаются люди в грузовиках? Почему он должен получать прибыль лишь от складов и бара, когда можно еще нажиться на транспортировке продуктов и их продаже? Друзья из Канады помогли купить несколько катеров и автоцистерн, и вскоре водители грузовиков с маслом начали взрывать грузовики и катера Микки, естественно, вместе с его людьми. Чтобы найти и наказать виновных, Ши задействовал все свои связи — от Квебека до Манхэттена, от простого копа до окружного прокурора. Работа была проделана колоссальная, однако виновных так и не нашли.

Однажды Дженко Аббандандо, старый consigliere Вито Корлеоне, предшественник Хейгена, которому, по мнению Микки, принадлежала торговая компания «Дженко пура», через знакомого в полиции организовал встречу Ши и Вито Корлеоне. Они встретились в небольшом кафе на Адской Кухне, всего в шести кварталах от складов Микки. В подобные кафе Ши никогда не заходил. Острая жирная еда его не привлекала, он ел только хлеб и лапшу без соуса. Когда ленч подошел к концу, Вито объяснил, что погубившие людей Ши негодяи брали грузовики у «Дженко пура» внаем. В детали дон Корлеоне вдаваться не стал. Вместо этого заговорили о том, что деловые люди должны помогать друг другу, а конкуренция им ни к чему. Вито заявил, что познакомиться с обладающим такими связями человеком (перечислять всех знакомых Ши в мэрии, ирландских бандах и на Уолл-стрит было излишне) для него огромная честь. Друзья Микки стали друзьями дона Корлеоне. Ши помог Вито завести нужные знакомства среди политиков и юристов, а Корлеоне открыл Микки дорогу к большим деньгам, которые не заработаешь на наркотиках и девочках. Еще до конца «сухого закона» Ши сумел оборвать все видимые связи с источниками своего благосостояния и предстал перед общественностью в совершенно ином амплуа — М. Корбетт Ши, аристократ, белая кость и голубая кровь, директор брокерской фирмы, совладелец бейсбольной команды, филантроп, портрет которого украшал первые страницы газет и журналов. Дети Микки учились в Лоренсвилле и Принстоне, а подвиги его сыновей на войне освещались во всех газетах. На шесть недель Ши стал чрезвычайным полномочным послом в Канаде. Президента, назначившего его на этот пост, переизбрали до того, как Микки успел перевезти семью в Оттаву. Старшая дочь вышла замуж за наследника Рокфеллеров, старший сын стал губернатором Нью-Джерси.

В ту пору consigliere Корлеоне все еще был Дженко Аббандандо, так что с Хейгеном послу познакомиться не удалось.

Микки Ши считал, что должность посла он купил, но на самом деле ее помог добыть Хейген.

Вито Корлеоне с детства учил Тома, что, делая людям добро, лучше оставаться за кадром.

Железные ворота медленно раскрылись, и карт остановился перед каменным домом, построенным в стиле английского замка. За воротами мексиканцы укладывали дерн и сажали кактусы, а обнаженные по пояс молодые люди на лесах отделывали каменные плиты под старину. Хейген испугался, что еще немного, и голова разорвется от боли.

— Сюда, сэр. — Шофер по-прежнему старался не смотреть на гостя.

Прищурившись, Том направился к парадному входу и подумал, не предложить ли доброму вознице три сотни за две таблетки аспирина и солнечные очки.

— Нет, сэр, сюда.

Хейген удивленно вскинул глаза. Они стояли среди скал не до конца облагороженного двора. Шофер провел его вокруг дома к бассейну, будто внутрь ему заходить запрещалось. Том взглянул на часы. Почти три. Еще можно успеть на вечерний самолет в Вегас.

Бассейн имел форму буквы Р — одна дорожка и круглая ванна помельче, вокруг которой стояли белые скульптуры ангелов. Посол сидел за каменным столиком и что-то кричал в трубку белого телефона. На столе лежало блюдо с мясным ассорти и сыром, а перед послом — измазанная горчицей и засыпанная крошками тарелка. Этот наглец уже поел! К тому же он был абсолютно гол, что могло бы смутить Хейгена, если бы их предыдущая встреча не проходила в парной принстонского клуба. Кожа посла была цвета непрожаренного мяса, а грудь и ноги — гладкие, как у младенца. Солнечных очков он не носил.