Алан Милн - Загадка Рэд Хауза
С шумом вошел Билл.
Вот его-то лицо можно было читать, как открытую книгу. Сейчас на нем было написано крайнее возбуждение.
— Итак, — выпалил он, торопливо принимаясь за еду, — чем мы займемся сегодня утром?
— Для начала будем говорить не так громко, — невозмутимо сказал Энтони.
Билл вздрогнул и с тревогой посмотрел на приятеля. Неужто Кейли прячется под столом? После событий прошедшей ночи он уже ничему не удивится.
— Он… что? — Билл вскинул брови.
— Нет. Но кричать совершенно не обязательно. Надо уметь управлять голосом, друг мой, а для этого главное дело — ровное дыхание. Оно помогает избежать низких грудных тонов, которые не раз выдавали чужие секреты. Иными словами, передай-ка мне тосты.
— Похоже, ты сегодня в ударе.
— Да. В ударе. Кейли это тоже заметил. Кейли сказал: "Если бы я не был так занят, я непременно пошел бы с тобой собирать орехи и боярышник, мы обежали бы вокруг тутового дерева, поскакали бы по кочкам. Но воды Иордана подступают ко мне, а инспектор мешкает со своими сетями. Мой друг Беверли намедни займется тобой. Прощай, навек прощай, виноградная лоза". В скобках: уходит со сцены. Справа входит Беверли.
— С тобой такое часто бывает за завтраком?
— Почти ежедневно. В скобках: говорит с полным ртом. Беверли уходит со сцены.
— По-моему, это солнечный удар, — проговорил Билл, печально покачивая головой.
— Это результат воздействия на мой пустой желудок солнца, луны и звезд. Известно ли вам что-либо о звездах, мистер Беверли? Знаете ли вы что-нибудь про пояс Ориона, к примеру? Или почему нет звезды, называющейся Пояс Беверли? Или романа под таким названием? В скобках — шутка. Вновь появляется Беверли, через люк.
— Кстати, о люке…
— Не надо, — оборвал его Энтони, поднимаясь из-за стола. — Можно поговорить об Александре, можно — о Геркулесе, но уж во всяком случае не о — кстати, а как будет "люк" по латыни? Помню, что стол будет "менза". Отталкиваясь от "мензы", надо попробовать образовать слово "люк". Итак, мистер Беверли, — и он дружески похлопал его по спине, — встретимся позже. Кейли обещал, что ты будешь меня развлекать, но ты еще ни разу меня не рассмешил. Так что соберись с силами и постарайся быть повеселее после завтрака. Но не торопись. Как говорится, не мешай работе своих челюстей, — с этими словами мистер Гилингем покинул столовую.
Билл, несколько озадаченный, продолжал завтракать. Он и не ведал, что под окном у него за спиной, докуривая сигарету, стоит Кейли, вряд ли прислушиваясь, о чем они с Энтони говорят, что, возможно, даже вовсе их не слыша, но дымок его сигареты не укрылся от глаз Энтони, который не хотел рисковать. Билл же беззаботно продолжал завтракать, размышляя о том, какой чудак этот Энтони, и понемногу начиная сомневаться, уж не приснилось ли ему все удивительные приключения вчерашнего вечера.
Энтони тем временем поднялся к себе в комнату, дабы взять свою трубку. Там как раз прибиралась горничная, и он извинился, что ей помешал. И тут ему кое-что вспомнилось.
— Вы Элси? — догадался он, дружески ей улыбаясь.
— Да, сэр, — ответила девушка скромно, но с чувством собственного достоинства. Уж она-то знала, благодаря чему снискала такую известность.
— Ведь это вы вчера слышали разговор мистера Марка? Надеюсь, инспектор был с вами любезен?
— Да, благодарю вас, сэр.
— "Теперь мой черед. Вот увидишь", — повторил Энтони со значением.
— Именно так, сэр. Да еще с угрозой. Словно хотел сказать, что ему, наконец, представился случай.
— Непонятно.
— Но это то, что я слышала, сэр, слово в слово. Правда.
Энтони задумчиво посмотрел на нее и кивнул.
— Да. Но непонятно. Непонятно, почему.
— Что почему, сэр?
— О-о, много чего, Элси… А вы там совершенно случайно оказались?
Элси покраснела. Она не забыла, что высказала ей по этому поводу миссис Стивенс.
— Совершенно случайно, сэр. Обычно, я но другой лестнице хожу.
— Ну, конечно.
Энтони отыскал трубку и уже собирался снова уйти вниз, когда она остановила его вопросом.
— Извините, сэр, а дознание завтра будет?
— О, да. Насколько мне известно, завтра.
— Ия должна буду давать показания, сэр?
— Конечно. Но бояться нечего.
— Я действительно это слышала, сэр.
— Да, конечно же. Разве кто-нибудь в этом сомневается?
— Да все сомневаются, сэр. Миссис Стивенс и все остальные.
— Ну это они просто завидуют, — сказал Энтони, улыбнувшись.
Нет, он не зря поговорил с Элси, ибо сразу оценил всю важность ее показаний. Инспектору, конечно, они важны лишь постольку, поскольку свидетельствуют о том, что Марк угрожал брату. Для Энтони, однако, они были куда важнее. Ведь это единственное доказательство того, что Марк вообще был в кабинете.
Ведь кто видел, как Марк направляется в кабинет? Только Кейли. Но если Кейли врет про ключи, почему бы ему не врать и про Марка? Очевидно, его показаниям вообще нельзя верить. Хотя часть из них, безусловно, правдива; но он сознательно, с умыслом, перемешал правду и ложь. В чем его умысел, Энтони пока неизвестно: выгородить ли Марка, выгородить себя, а, может, наоборот, предать Марка — тут любой вариант возможен. Но раз он искажает правду в каких-то своих интересах, к показаниям его нельзя относиться как к свидетельству беспристрастного и правдивого очевидца. Каким, например, является Элси.
Показания же Элси многое решают. Марк вошел в кабинет, где его ждал брат; это — несомненно; Элси слышала, как они разговаривали; затем Энтони и Кейли нашли труп Роберта… А инспектор собирается исследовать дно пруда.
Впрочем, показания Элси свидетельствуют только об одном: Марк был в кабинете. "Теперь мой черед. Вот увидишь". Само по себе это угроза. А если и угроза, то на будущее. И уж коли Марк сразу после этого застрелил брата — то это, скорее всего, случайность, результат драки, спровоцированной самим этим "угрожающим" тоном. Никто не говорит "вот увидишь" человеку, которого собирается немедленно застрелить. "Вот увидишь" — это значит: "Вот увидишь, что с тобой случится позже". Владелец Рэд Хауза устал от вымогательства и шантажа своего брата; теперь очередь Марка отыграться. Мол, дай срок, Роберт, и ты еще увидишь. Фразу, которую подслушала Элси, вероятно, надо интерпретировать именно так. Из нее вовсе не вытекает, что Марк тут же убил Роберта.
"Странная история, — думал Энтони, — Очевидное решение напрашивается само, но оно заведомо неверно. А у меня в голове сотня разрозненных фактов, и одно с другим никак не сходится. Но сегодня я обязательно найду сто первый. Сегодня мне ничего нельзя упустить".
В холле он встретил Билла и предложил ему прогуляться. Билла не надо было упрашивать.
— Куда пойдем? — только и спросил он.
— Все равно. Покажи мне парк.
— Хорошо.
Они вышли из дома.
— Уотсон, старина, — сказал Энтони, как только они отошли на безопасное расстояние. — Постарайся, когда ты в доме, говорить потише. Ведь за завтраком, пока ты беззаботно болтал, прямо у тебя за спиной находился некий джентльмен.
— Ах, вон что, — Билл покраснел. — Извини. Так вот почему ты нес такую чушь.
— Отчасти да. А отчасти потому, что у меня действительно превосходное настроение. У нас сегодня полно дел.
— Правда? Чем же мы будем заниматься?
— Они собираются обследовать пруд, то есть, прошу прощения озеро. А где это озеро?
— Мы как раз идем в ту сторону.
— Что ж, заодно и поглядим. Вы-то, наверно, целыми днями там прохлаждаетесь?
— Как раз нет, совсем наоборот. Там нечего делать.
— Разве там не купаются?
— Я бы не советовал. Слишком грязно.
— Понятно… По-моему, мы вчера тут шли. Это ведь дорога в деревню?
— Да. Но сейчас возьмем немного правее. А что они надумали там искать?
— Марка.
— Господи! — Билла даже передернуло. Он умолк, но вскоре тягостные мысли уступили место волнующим воспоминаниям вчерашней ночи и он с пылом спросил: — Слушай, а когда мы будем искать начало подземного хода?
— Пока Кейли в доме, это вряд ли возможно.
— Но ведь сегодня будут прочесывать пруд. Он наверняка будет там.
Энтони покачал головой.
— У меня уже на это время намечено другое дело, — сказал он. Хотя, может, мы успеем и то, и это.
— А то, другое дело, при Кейли тоже провернуть нельзя?
— Хотелось бы, чтобы его при этом не было.
— Послушай, а что это за дело? Хоть интересное?
— Не знаю. Вполне вероятно, что очень интересное. Конечно, сделать его можно и в другое время, но мне бы хотелось в три часа дня. Я специально подгадывал.
— Подумать только! Послушай, надеюсь, моя помощь тебе понадобится?
— Безусловно. Только, Билл, ни о чем в доме не говори до тех пор, пока я сам не начну. Будь хорошим Уотсоном.
— Хорошо. Клянусь, буду молчать.
