Виктор Каннинг - Королек
Лили прервала молчание:
– И что теперь нам с этим делать?
Гримстер подошел к ней и коснулся щеки.
– Сегодня – ничего. Подумаем завтра.
Лили встала. Мимолетная ласка его руки все сделала как нужно. Он не жесткий и недоступный, вовсе нет; он милый, очень милый. Ей следовало рассказать все давным-давно, вот только как это сделать, пока не узнаешь человека хорошо, не убедишься, что он поймет? Есть вещи, которыми нельзя делиться с посторонними! Но теперь Джонни не посторонний… они оба сидели тут в пижамах и пили! Они друзья… а в будущем, возможно, возникнет что-то и большее, чем дружба…
Не дав Гримстеру опомниться, Лили обхватила его руками, чуть обняла и шагнула назад, чувствуя, что краснеет.
– Спасибо, Джонни. Вы так добры ко мне. Правда.
Глава 7
Утром Гримстер поднялся в кладовую за перстнем Диллинга. Перстень был золотой, с рисунком из разноцветной эмали: птица на голубом фоне. Мастер в меру своего умения явно изображал королька, судя по характерному желто-оранжевому пятну и серой полоске над глазом. Гримстер поднес печатку к окну: нарядная эмаль, поймав свет, заиграла мягкими, теплыми лучами оранжевого, оливкового, серого и голубого. Гримстер надел перстень на палец и пошел к Лили.
Она завтракала за столиком у окна. Стоял светлый сентябрьский день, распогодилось: солнце струило лучи в боковое окно гостиной, заставляя волосы Лили светиться бледным золотом. Девушка была в халате поверх пижамы и босиком. Гримстер заметил, что ногти на ногах Лили покрасила тем же лаком, что и на руках – новым, купленным в Барнстейпле. Лили, удобно сидящая в кресле, с улыбкой приветствовала Гримстера – уютная, желанная женщина, все еще в ореоле тепла, радости, интимности мягкой постели. На мгновение Гримстер припомнил прикосновение к коже под шелком пижамы.
– Я взял перстень Гарри.
Он протянул руку, поднеся кольцо к ее глазам и повернув так, что эмаль засияла в утреннем свете. Лили мельком взглянула на кольцо, кивнула и, продолжая намазывать джем на тост, сказала:
– Да, Джонни, это оно.
Гримстер сел напротив.
– Вы знаете, откуда оно у него?
– Нет.
Сильными белыми зубами Лили вгрызлась в тост с джемом; она беззаботно жевала – здоровая беззаботная девушка, согретая утренним солнцем, наслаждающаяся вкусом еды.
– Оно всегда у него было?
– По-моему, да.
– Вы знали, что на нем – изображение птицы?
– Правда? Никогда не приглядывалась. Я имею в виду, кроме… ну, понимаете. А тогда я видела только цветные пятна. Гарри здорово разбирался в птицах.
– Это королек.
– Кто?
– Королек.
По ее лицу, по тому, как внезапно она на мгновение оцепенела, Гримстер понял, что слово что-то значит для нее, что оно пробудило какую-то часть ее памяти. Тут же Лили взяла себя в руки и потянулась за кофейником, чтобы наполнить чашку.
– Была бы еще чашка, я пригласила бы вас присоединиться, Джонни, – сказала Лили и рассмеялась. – Представляю, что сделал бы сейчас Гарри! Он вытряхнул бы сахар из сахарницы и пил из нее.
Гримстер улыбнулся:
– Я бы сделал так же – если бы хотел кофе. Но по утрам я редко пью кофе. Только чай. Что для вас значит «королек»?
Лили повернулась к Гримстеру с легким удивлением.
– Ничего. А должно что-то значить?
– Минуту назад мне показалось, что да. У вас в лице что-то мелькнуло.
Лили засмеялась:
– Господи, вы и хват! Не хотела бы я натворить что-нибудь и чтобы вы меня допрашивали!.. Впрочем, полагаю, такая у вас работа. Вас этому учили.
Гримстер тихо спросил:
– Что для вас в слове «королек»? Лили, это может быть важно.
– Что-то показалось. Словно бы припомнила что-то. Связанное с Гарри… Ни за что сейчас не вспомню, хоть на месте сделайте меня герцогиней. Мелькнуло и исчезло. Честно. Я бы сказала, если бы что-то вспомнила. Вы же знаете, Джонни.
– Да, знаю.
Гримстер поднялся и подошел к окну. Высоко над деревьями у реки два канюка лениво поднимались кругами в восходящих потоках. Стадо на дальних зеленых лугах застыло под ярким солнцем, как на детской картинке. Бирюзовые стрекозы носились над поверхностью пруда в саду, а в тихом воздухе через приоткрытое окно было отчетливо слышно, как идет по долине поезд на Эксетер. Где-то в Йоркшире мать Гримстера сейчас вертит в руках очки, положив раскрытую Библию на стол и готовясь к утреннему чтению. Грех, результатом которого стал Гримстер, по-прежнему не отпускает, хоть и приглушенный, и в каком-то смысле терпимый и даже желанный – он придает смысл ее чтению. Мысль о множестве потерянных и испорченных жизней – и его в том числе – вдруг посетила Гримстера и дала ощущение необходимости чего-то неназванного, мимолетного – как мутная реакция Лили на слово «зарянка».
Не глядя на Лили, Гримстер сказал:
– В любом случае мы сделали большой шаг вперед. Вы куда-то ездили с Гарри в ту пятницу. И то, куда вы ездили и что там делали, заперто у вас внутри. Как это достать?
– Даже не представляю. Только Гарри мог это сделать. А он откинул копыта.
Гримстер удивленно обернулся.
– Странно слышать от вас такое.
– Какое такое?.. А, про копыта?
– Да.
– Вы, наверное, поражены, – засмеялась Лили. – Не стоит. Гарри и сам так сказал бы про меня. Он мертв, а мне нужно продолжать жить. Я любила его, да, но надо это преодолеть и заботиться о себе. Он откинул копыта, а мне еще скакать и скакать. Гарри первый согласился бы с этим. – Лили замолчала, затянулась сигаретой и сказала, выпустив дым: – Гарри был для меня первым мужчиной – в смысле секса и прочего. Он мне нравился, и я его любила. Но если он ушел, это не значит, что я должна оставаться одна. Это было бы неестественно и нечестно, правда?
– Полагаю, правда. – По откровенности Лили Гримстер понял, что она по-новому рассматривает их отношения – на ее взгляд, они перешли из профессиональной в личную сферу. Гримстер не стремился к сближению, но в профессиональном смысле этот переход был полезен.
– Тут и полагать нечего. Однако…
– Лили, давайте вернемся к той пятнице. Внутри вас что-то заперто, и вы напрасно думаете, что Гарри унес ключ с собой. Требуется лишь ввести вас в гипнотический транс и спросить, что произошло в ту пятницу.
– Вот так просто?
– Я не утверждаю, что это будет просто, но это возможно. Врачи, профессиональные психотерапевты часто практикуют гипноз. Никакого волшебства. Хорошо изученный феномен.
– Я не готова согласиться… ну, с чужаком, с тем, кого я не знаю. Все равно вряд ли получится. По крайней мере с врачом или кто там у вас.
– Почему?
– Все происходило исключительно между мной и Гарри, и то не сразу. Однажды он сказал, что тут главное – полное доверие, готовность целиком вручить себя человеку. И потом, то, что я знаю, – разве это не большая тайна? Вы же не хотите, чтобы я все вывалила чужаку?
Об этом Гримстер уже думал. Сэр Джон не одобрит приглашения профессионального медика-гипнотизера. Департамент брал людей извне, только если была возможность надежно изолировать их от главного расследования. Кроме того, для Лили важна сила личности Гарри, важны сложившиеся отношения. Доверие и уверенность…
– Вы верите мне? – спросил Гримстер. – Доверяете?
– Ничего себе! Конечно. Можете сколько угодно делать каменное лицо и изображать холодность, но в действительности вы очень милый человек. Вы и мухи не обидите.
Как же она ошибается, подумал Гримстер. Однако на миг его согрело удовольствие от ее слов. И он спросил:
– Вы не против, если я попробую?
– Вы? – Лили положила сигарету на блюдце с кофейной чашкой.
Гримстер улыбнулся:
– Да, может не получиться. Но если выйдет, то все сохранится тут.
– Джонни, вы ведь ничего об этом не знаете.
– И Гарри не знал. Он прочитал книгу, а потом экспериментировал. Его книга у меня есть, я ее прочитал. Более того, мы знаем, что работает вот это. – Гримстер поднял руку с кольцом на пальце. – Значит, я начну не с нуля. Может получиться. И если получится – я знаю, какие вопросы задавать, а вы знаете, что я на вашей стороне и думаю о ваших интересах. Мы хотим найти то, что спрятал Гарри, и тогда вы получите деньги. Мы оба хотим, чтобы получилось, так почему не попробовать? Если Гарри умел вводить вас в гипнотический сон, то я…
Лили прервала его – сработало ключевое слово «сон»:
– «Все дни – лишь сон тяжелый, / А ночью вижу вновь / Взгляд серых глаз веселый / И слышу звук шагов…»
– Лили. – Голос Гримстера прозвучал почти раздраженно.
– Эдгар Аллан По. Но у вас ведь не серые глаза – голубые?
Не обращая внимания на игривое настроение Лили, Гримстер спросил:
– Почему же у меня не получится?
Лили задумчиво смотрела на него открытым взглядом; в уголках губ еще таилась дразнящая улыбка.
– Может быть, получится… со временем. Но вы же не собираетесь начать прямо сию секунду? Я в пижаме!
– Торопиться нам некуда, – согласился Гримстер. – Свыкнитесь с идеей. И вечером попробуем. Хорошо?
