Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам
– Вы что, опять хотите что-нибудь из меня выудить?
– Нет, это просто, как говорится, заметки на полях.
– Ну хорошо, продолжайте свои заметки.
Китли задумчиво улыбнулся:
– Возьмем, к примеру, этого привратника. Это же типичный случай. Дафна все время старается держать его возле себя. Постепенно она превратила его в своего раба. Он же ненавидит находиться в услужении. Правда, на машине кататься любит, это даже доставляет ему удовольствие. Знаете что, Лэм?
– Нет, – ответил я. – Что именно?
– Ей в известной мере доставляет удовольствие мучить его, давая такие поручения, которые он ненавидит. Она – кошка, большая кошка, а он – мышонок. Положение слуги делает его совершенно беспомощным.
– Я думал, что вы никогда не бываете у них в доме. Откуда же у вас такая информация?
Он задумчиво посмотрел на меня и нарочито таинственным тоном произнес:
– Что ж, мне зарубить свою наседку?
– Вы намекаете на золотые яички?
– И все-то вы хотите знать!
– Чем больше, тем лучше!
– Для кого?
– Для меня. Для кого же еще?
Его лицо немного скривилось.
– Теперь я убежден, что вы собираетесь втянуть меня в это дело – в интересах своего клиента. Но у меня к вам деловое предложение. Ничего особенного. Я предоставляю вам полную свободу защищать вашего клиента так, как вы считаете нужным. Единственное, о чем я вас прошу, это передавать мне всю информацию, которую вы получите. Идет?
– Нет.
Он надул губы:
– О бог ты мой, а вы совестливы.
– Я не могу в ОДНОМ деле служить одновременно ДВОИМ.
– Откуда вы знаете, что их двое?
В этот момент я услышал, как во входную дверь постучали. Но не успел я подняться, как Берта уже ее открыла. За дверью стоял Формби и спрашивал меня. Берта спросила:
– Ты будешь говорить с этим человеком?
Формби выглядывал из-за ее плеча.
Китли бросил:
– Ну, я пошел. Ведь я приходил только поболтать.
– Мне подождать? – спросил Формби.
– Нет, проходите сразу сюда, – сказал я. – Мистер Китли, разрешите вас познакомить с мистером Формби. – И добавил: – Это тот человек, с которым я только что говорил по телефону. Вы же думали, что это фальшивый звонок.
– Вам обязательно нужно подкусить меня? – спросил Китли.
– Это очень трудно сделать… – Потом я повернулся к Формби: – Я думаю, что свое дело вы сделали. Мне больше ничего не нужно. Сейчас выпишу вам чек.
– О, это необязательно. Я составлю счет и завтра же заброшу его к вам. Потом вы сможете…
– Нет, я хотел бы отдать вам деньги сейчас же, – сказал я, открывая ящик письменного стола.
Берта сразу вмешалась:
– Что это за странный способ оплачивать услуги, Дональд? Почему бы ему не оформить счет и завтра…
– Потому что меня завтра, по всей вероятности, здесь не будет.
Я взял чековую книжку и, держа ее в руке, чтобы никому не было видно, написал на чеке: «За этим человеком нужно проследить. Ждите его внизу». После этого я расписался и вырвал чек.
Формби бросил взгляд на чек, и я заметил, что Китли наблюдал за ним. Но Формби и глазом не повел, читая мою записку. Потом он сложил чек и положил его в бумажник.
– Большое спасибо, мистер Лэм. Если у вас будет еще дело ко мне, вам достаточно только позвонить. Я всегда буду рад помочь вам.
– Спасибо, Формби, – сказал я.
Он кивнул Китли и равнодушно произнес:
– Был рад познакомиться с вами.
После этого он вышел, а Китли заметил:
– Я начинаю считать вас честными людьми. Теперь я верю, что этот человек действительно звонил вам. Он был занят по этому делу, Лэм?
Я произнес с достоинством:
– Нет, по другому. У нас есть клиент, который хотел знать, из чего состоит луна. Этому человеку было поручено поймать лунный луч с помощью особого прибора и отвезти его в лабораторию, чтобы там можно было сделать анализ.
– Это очень интересный вопрос, – с воодушевлением заметил Китли. – Я сам часто им задавался. Но при этом нужно обязательно учесть, что анализ удается только в том случае, если в одну и ту же алюминиевую посуду вместе с лучами положат мухолова.
– Об этом мы уже подумали и распорядились изготовить специальную посуду.
Берта спросила:
– Вы что, оба с ума сошли?
– Всего лишь маленькая шутка, – ответил Китли. – Мистер Лэм и я отлично понимаем друг друга. Не правда ли, мистер Лэм?
– Во всяком случае, я надеюсь, что мы друг друга понимаем, – ответил я. – Я даже убежден в этом… Ну, всего хорошего.
Китли низко поклонился Берте и пожал мне руку.
– Спокойной ночи, – сказал он. – Я пришел к выводу, что вы оба приятные люди.
Молча мы смотрели ему вслед, пока он проходил по приемной и закрывал за собой дверь.
– Что, собственно, было нужно этому парню? – спросила она.
– Хотел поговорить с нами о земельных участках.
– Чепуха! Чего он действительно хотел?
– Я думаю, что он хотел выведать, продолжаем ли мы заниматься этим делом или же закрыли его, поскольку Баллвин уже отравлен.
– А зачем это ему нужно? – спросила она.
Я взял шляпу.
– К сожалению, у меня сейчас нет времени, чтобы высказывать беспочвенные предположения. У меня есть дела.
– Куда ты идешь?
– Куда-нибудь.
Когда я закрывал за собой дверь, она стояла с багрово-красным лицом, бросая на меня свирепые взгляды.
Глава 9
Как я и предполагал, открыть дверь дома на Лексбрук-авеню не представляло особых трудностей.
Я взбежал на третий этаж, прошел по коридору и осторожно постучал в квартиру Рут Отис.
Послышался какой-то шорох, после этого звуки стихли. Я выждал немного, а потом постучал в другой раз – тихонько, кончиками пальцев.
– Кто там? – послышался голос Рут.
– Я пришел по поводу вашей машины.
– Надеюсь, вы отбуксировали ее в гараж?
На это я ничего не ответил.
Она приоткрыла слегка дверь и осторожно выглянула. Увидев меня, она удивилась:
– Ах, это вы, мистер Лэм! – Она хотела открыть дверь, но передумала и, наоборот, захлопнула ее. – Я не одета.
– В таком случае накиньте что-нибудь на себя.
– Что вам нужно?
– У меня очень важное дело, – сказал я.
Несколько секунд было тихо. Видимо, она мысленно прокрутила все возможные варианты. Потом открыла дверь и предстала передо мной в пижаме и халате. На ногах были домашние туфли с меховой окантовкой. На стуле валялась газета, которую она, видимо, собиралась читать, когда ляжет в постель. Стенная кровать была опущена, и комната сразу показалась темной. Стул, стоящий под лампой, был единственным, на что можно было присесть. Другие она поставила вдоль стены, чтобы освободить место для кровати.
– Так в чем дело? – спросила она. – Я думала, что с машиной вы все уже уладили.
– Присядьте, Рут, я должен с вами поговорить.
Она неуверенно посмотрела на меня, а потом опустилась на кровать.
– Вы ненавидите Дафну Баллвин, не так ли?
– Когда я это вам говорила? – хмуро ответила она.
– Прошу вас, не будем играть в прятки. Речь идет об очень важном деле. И я бы хотел получить от вас еще кое-какую информацию.
– Зачем?
– Эти сведения могут оказаться очень важными и служить как моим, так и вашим интересам.
– И что вы хотите от меня узнать?
– Какие чувства вы действительно питаете к Дафне Баллвин?
– Я презираю эту женщину! Ненавижу ее! И скажу вам еще кое-что: если с ее супругом что-нибудь и случится, если, скажем, он будет отравлен, то я наверняка буду знать, кто это сделал.
– Кто?
– Только она… Дафна Баллвин.
– Как я подозреваю, вы никогда не скрывали личных чувств к ней, Рут?
– А к чему мне было скрывать?
– Вы ее ревнуете?
– Почему? Как такая мысль могла прийти вам в голову? Почему я должна ревновать ее?
– Потому что зубной врач, у которого вы работали до сегодняшнего дня, оказывал ей много внимания.
– Значит, вы полагаете, что я влюблена в Джорджа Квая?
– А разве нет?
– О бог ты мой, да что вы говорите? Конечно, нет.
– И тем не менее вам знакомо такое чувство, как ревность?
Какое-то мгновение она раздумывала, словно должна была для себя самой решить этот вопрос, а потом сказала:
– Все зависит от того, что вы понимаете под этим. Если мне, например, не нравится высокомерный вид, с которым она всегда входит к нам, и полностью игнорирует меня, тогда – да. Но если вы имеете в виду внимание доктора по отношению к ней, то – нет!
– Значит, она всегда входила с таким величественным видом, будто вся эта контора принадлежит ей?
– Можно сказать и так. Она входила как королева, не замечая меня, и вообще вела себя так, будто меня вовсе не существует. Можно было подумать, что я туфли ей чистить недостойна. И что меня возмущало еще: она даже не старалась скрыть своих чувств ко мне. Пациентам в приемной это сразу бросалось в глаза. И это меня приводило в бешенство.
– В такое бешенство, что вы отправились в аптеку, купили яд и подсунули ей его.
– Мистер Лэм! О чем вы говорите?
– Я говорю о том, что миссис Баллвин дали смертельную дозу мышьяка.
