Гамбит - Рекс Тодхантер Стаут
– Я Дэн Калмус. Пару лет назад один из моих партнеров участвовал в вашем перекрестном допросе, и вы произвели на него неизгладимое впечатление.
Теперь, когда Калмус предстал передо мной во плоти, я не сразу узнал его по фото из «Газетт». Хотя, собственно, плоти в нем было немного – сплошь кожа да кости: костлявые руки, обтянутые кожей острые скулы. Но благодаря отсутствию морщин и седины в густых волосах, он явно не тянул на свои пятьдесят. Ведь, если верить Салли, ему уже стукнул пятьдесят один год.
– Боюсь, не могу сказать того же, – ответил я. – Должно быть, он тогда выставил меня форменным дураком.
– Отнюдь. И даже наоборот. – Калмус, прищурившись, посмотрел на меня. – По словам миссис Блаунт, она объяснила вам ситуацию. Могу я что-нибудь добавить? У вас есть вопросы?
– Да. Что это за факт, который известен лишь вам и мистеру Блаунту?
Калмус, на секунду округлив глаза, снова прищурился:
– Знаете, это был бы хороший вопрос, если бы дело вел Вулф. Но поскольку он его уже не ведет, а миссис Блаунт объяснила вам ситуацию, то вопрос неуместный. Вам понятно?
Я решил спихнуть ответственность на Салли, ведь музыку заказывала она. Если после того как я навел шороха, Салли, несмотря на давление Калмуса, продолжит стоять на своем, то для меня все будет решено раз и навсегда.
– Это был бы хороший ответ, если бы мистер Вулф отказался от дела. Но насколько мне известно, он не отказывался. Давайте спросим мисс Блаунт. Это она наняла Вулфа. – Я повернулся к Салли. – Ну, что скажете? Вы хотите, чтобы Вулф отказался от дела?
– Нет, – выдавила она, а потом уже громче повторила: – Нет!
– Вы хотите, чтобы мистер Вулф продолжал работать? И я тоже?
– Да.
– Тогда у меня есть предло…
– Салли, кончай ребячиться! – Калмус повернулся к девушке. – Упрямая маленькая чертовка! Если бы твой отец был здесь… А он здесь, ведь я его представитель. – Он стукнул себя в грудь. – Я! И у меня от него приказ. Ты не можешь ослушаться приказа своего папы.
– Нет, могу. – Салли попятилась от нависшего над ней Калмуса. – И я бы сделала это, даже если бы он был здесь и сам мне это сказал. Он вам доверяет, а я – нет.
– Чепуха! Ты не уполномочена судить о моих профессиональных качествах. Ты ведь даже…
– Дело не только в ваших профессиональных качествах. Я не доверяю лично вам. Арчи, скажите ему.
И я сказал, обращаясь к спине Калмуса:
– Мисс Блаунт считает, что, если ее отца осудят за убийство, вы сразу начнете подбивать клинья к его жене, и мисс Блаунт опасается, что это повлияет на ваши суждения. Именно поэтому…
Резко развернувшись, он занес сжатую в кулак правую руку, и кулак этот целился прямо мне в лицо. Анна Блаунт попыталась повиснуть у Калмуса на локте, но безуспешно. Племянник сделал шаг вперед и остановился. Я, конечно, мог поднырнуть и врезать Калмусу по почкам, но он оказался таким неповоротливым, что было проще отступить в сторону и вывернуть ему руку, что реально больно. Мало того, чертов болван замахнулся на меня левой, и я резко дернул его за запястье. Пока он падал на колени, я поднял глаза на Фэрроу, который сделал еще один шаг в нашу сторону.
– Не советую. Я в лучшей форме, и у меня больше практики. – Я посмотрел на Калмуса, пытавшегося подняться. – Если хотите кого-нибудь стукнуть, стукните мисс Блаунт. Я только передал вам, что она думает. Именно поэтому она обратилась к Ниро Вулфу, и именно поэтому она не отступится. – Я повернулся к Салли Блаунт. – У меня есть к вам предложение. Оставаться здесь для вас будет не слишком приятно. Если вы хотите переночевать у какого-нибудь друга и нужно собрать вещи, я с удовольствием вас отвезу. Но пожалуй, мне лучше подождать внизу. Впрочем, если вы предпочитаете остаться здесь и принять…
– Нет. Я упакую вещи. – Салли направилась в сторону арки, я пошел следом.
Миссис Блаунт начала что-то говорить, но ей не удалось нас остановить. В прихожей Салли сказала:
– Я недолго. Вы меня подождете?
Я кивнул, взял пальто и шляпу, вышел из квартиры и сел в лифт.
Шансы, что или мать, или Калмус, или они оба уговорят Салли остаться, по моим прикидкам, были пятьдесят на пятьдесят. И поэтому, спустившись в холл, я рассмотрел альтернативные варианты. На часах было 22:41. Итак, я решил дать Салли пятнадцать минут, потом либо подняться наверх, либо позвонить ей из телефона-автомата на Мэдисон-авеню, либо вернуться домой и доложить Вулфу, чтобы тот принял решение, исходя уже из своего опыта и здравого смысла. Но Салли сняла с моих плеч тяжкое бремя выбора. Когда в очередной раз я посмотрел на часы, которые показывали 22:53, двери лифта закрылись, а через пару минут снова открылись, и из лифта вышла она – в манто из серебристой норки, тюрбане в тон и с багажом в руках, причем не с дорожной сумкой, а с кожаным коричневым чемоданом средних размеров.
Лицо Салли было мрачным, но решительным, зубы стиснуты. Швейцар бросился к ней, чтобы взять чемодан, но я оказался проворнее. Я попросил швейцара поймать такси, а когда он вышел, поинтересовался у Салли, удалось ли ей до кого-нибудь дозвониться, и она ответила, что еще не решила, куда поедет. Мы остановились у дверей, поскольку швейцар не спешил выпускать нас в снежную ночь. У тротуара затормозило такси, и, пока швейцар с таксистом укладывали чемодан в багажник, я усадил Салли в машину, дал швейцару четвертак и велел таксисту остановиться у ближайшей телефонной будки. Салли собралась было продолжить разговор, однако я приложил палец к губам и покачал головой. Ведь таксист мог не только знать адрес Мэтью Блаунта, сидевшего в тюрьме за убийство, но и видеть его дочь на фото в газетах, а нам не стоило посвящать посторонних в наши планы. Такси свернуло на Семьдесят восьмую улицу, затем – снова на Мэдисон-авеню и через два квартала затормозило перед аптекой.
Нагнувшись к переднему сиденью, я сунул таксисту долларовую банкноту:
– Вот, возьмите. Идите и потратьте на что хотите. Купите аспирин, сигареты, губную помаду для жены. Все, что душе угодно. А нам нужно посовещаться. Через десять минут я за вами приду. Может, и раньше.
– Не могу, – ответил он. – Закон не позволяет.
– Глупости. Если появится коп, я скажу, у нас возникли непредвиденные обстоятельства. – Достав
