Рекс Стаут - Убей сейчас – заплатишь потом
Джон Мерсер: Не такой аккуратный клиент, как Эшби, потому что часть дня он проводил на фабрике в Джерси, но Пит был за него обеими руками. Джентльмен и настоящий американец. Впрочем, как сказала Эльма, ее отец был страшно благодарен Мерсеру за то, что тот предоставил по его просьбе хорошее место для нее.
Эндрю Буш: Мнение Пита о Буше изменялось от недели к неделе. До того, как Эльма начала работать… Но какой прок от этих сведений, ведь они ограничивались тем, что Эльма считала нужным повторить из рассказов ее отца о человеке, который всего лишь вчера попросил ее стать его женой. Такое не может не оказать влияния на отношение девушки. Наверное, она ничего не приукрасила, но кто знает, что опустила.
Филип Хоран: Ничего. Эльма лишь подтвердила его заявление о том, что Пит никогда не чистил обуви Хорану и, по всей вероятности, никогда с ним не встречался.
Фрэнсис Кокс: У меня создалось ощущение, что Эльма слегка притушила краски, но все равно характеристика была отрицательной. Общее впечатление, что мисс Кокс была зазнайкой и деспотом. По всем признакам, она никогда не пыталась очаровать Пита.
– Я не понимаю, зачем это нужно, – пожаловалась Эльма, когда мы подкололи ее листочки и выбросили копирку, – Он задал мне тысячу вопросов о том, что мой отец говорил про них.
– Разрази меня гром, – ответил я, – если я знаю. Я ведь всего лишь исполнитель его воли, но если ответ явится мне во сне, утром я вам скажу.
Глава 9
В половине четвертого днем в пятницу, когда Сол Пензер разыскивал то, что Пит Вассоз написал на стене пальцем, смоченным в собственной крови, я находился у обочины дороги перед греческой ортодоксальной церковью на Седар-стрит, сидел во взятом напрокат лимузине вместе с Эльмой Вассоз и ее тремя подружками. Катафалк с гробом медленно двигался впереди, мы должны были следовать за ним до кладбища где-то на окраине Бруклина. Я предложил ехать на седане, официально принадлежавшем Вульфу, но практически моем, но нет, ее устраивал только лимузин черного цвета. Я спросил у Эльмы, не надо ли ей вернуть часть долларов из той пачки, которая хранилась в нашем сейфе, но она ответила, что заплатит за похороны отца из собственных сбережений. Значит, таковые у нее имелись.
Я не веселился бы даже если бы это была свадьба, а не похороны, раз Сол и Фред где-то что-то делали. Я не имел представления где и что, но каково было мне при этом целый день сопровождать девушку по ее личным делам, девушку, в отношении которой у меня не было никаких планов ни для души, ни для дела. Вульф посчитал, что Эльме опасно одной куда-то ехать, поэтому я был избран в качестве ее стража.
Я бы предпочел отправить вместо себя оперативника, самому же остаться в офисе. И Вульф великолепно знал, чего я хочу. Еще бы, Сол и Фред занимались настоящим делом, ибо Вульф не стал бы выбрасывать на ветер семнадцать с половиной долларов в час плюс расходы, если бы не существовало веских оснований ожидать, что миссия этих двоих окончится успешно. Но у нас часто бывают подобные споры, так что я не стал возражать Вульфу, зная, что это ничего не даст, в особенности потому, что я получал инструктаж во время его завтрака.
Вот так и получилось, что я провел весь день, выполняя обязанности телохранителя, и моему подавленному настроению ни капельки не помогло то, что «тело», которое я охранял, весило всего сорок пять килограммов и принадлежало привлекательной девушке с печальным личиком. Я не возражаю против проявления сочувствия, когда мои мысли ничем другим не заняты, но на этот раз они были с Солом и Фредом. И это было крайне мучительно, поскольку мне не было известно, где они находятся. Не сомневаюсь, что подруги Эльмы посчитали меня ни рыбой, ни мясом.
Когда мы наконец возвратились в Манхэттен, развезя девушек по домам, и арендованный лимузин остановился перед старым кирпичным особняком, стрелки часов приближались уже к шести. С водителем расплатилась Эльма.
Поднявшись вместе с ней по ступенькам, а отметил, что поскольку входная дверь еще не заложена болтом, значит никакого взрыва не произошло. Но, войдя внутрь, я увидел, что кое-кого к нам занесло, ибо на вешалке висело несколько знакомых мне вещей: три мужских пальто и три шляпы разных цветов.
Взяв у Эльмы ее пальто, я сказал:
– Поднимайтесь-ка сразу к себе и ложитесь отдохнуть. В кабинете сборище, инспектор Кремер, Сол Пензер и Фред Даркин.
– Но что случилось? Почему они?..
– Один Господь Бог знает и, возможно, мистер Вульф. Вы измучены. Если хотите…
Выражение ее лица остановило меня, она стояла лицом к двери. Я быстро повернулся. На ступеньках крыльца виднелись Джон Мерсер, палец которого был протянут к кнопке звонка, позади него Фрэнсис Кокс и Филип Хоран.
Я велел Эльме поскорее уходить и обождал открывать дверь, пока она не скрылась за поворотом лестницы.
Значит, Вульф считал, что решение найдено, думал я, принимая вещи посетителей и провожая их к кабинету.
Сколько раз приводилось мне видеть, как рискует Вульф, уличая в преступлении человека, против которого у него были не доказательства, а лишь на секунду мелькнувший вдали их кончик, когда на карту была поставлена огромная сумма денег или же когда разоблачение не сулило никаких доходов, как в данном случае, кроме уже истраченного доллара. Я убежден, что Вульф способен устроить подобный спектакль вообще без всяких солидных оснований, из одной амбиции.
Он знал, что я дома, потому что когда раздался звонок, Сол появился в дверях кабинета и видел, как я впустил гостей. У меня было намерение сходить на кухню и устроиться там со стаканом молока, чтобы показать, как я оскорблен. Ведь если бы я присоединился к пришедшим, я превратился бы просто в зрителя, а представление могло оказаться достойным порицания. Пока я раздумывал, как поступить, на ступеньках появился новый гость – Эндрю Буш.
Поскольку я собственноручно вычеркнул его имя из списка подозреваемых и считал, что Вульф сделал то же самое, его приход мог означать только то, что нас ожидает настоящее разоблачение, все или ничего, так сказать «карты на стол!». Поэтому я вместе с Бушем вошел в кабинет. И убедился, что сбор был полным.
Джоан Эшби примостилась на кушетке неподалеку от моего стола, эффектно кутаясь в норковую шубку, за которую, по всей вероятности, еще не была выплачена ее полная стоимость. Кремер восседал в красном кожаном кресле, Сол и Фред отошли к огромному глобусу. Мерсер, Хоран и мисс Кокс сидели в желтых креслах, поставленных рядком против стола Вульфа, четвертое ожидало Буша.
Когда я пробирался к своему месту, Ниро Вульф недовольно заметил Бушу, что тот опоздал, и выслушал в ответ что-то невразумительное. Его голос перекрыл бас Кремера, который потребовал, чтобы пришла Эльма Вассоз.
Но Вульф покачал головой:
– Нет, инспектор. Вы здесь, если можно так выразиться, из милости. И вы будете либо молча слушать, либо немедленно уйдете, как было договорено. Я предупредил по телефону, что вы не можете претендовать на право официально вмешиваться в мои действия, поскольку полиция прекратила расследование единственной насильственной смерти в вашем видении, с которой связаны эти люди. Прекратила давно. Вы согласились со мной. А теперь хотите уйти?
– Приступайте, – пробурчал Кремер, – но Эльма Вассоз должна здесь присутствовать.
– Для чего ее подвергать лишним переживаниям? В случае необходимости ее можно будет сразу же позвать.
Взгляд Вульфа переместился на Мерсера.
– Мистер Мерсер, вам я поручил по телефону привезти сюда мисс Кокс и мистера Хорана. Подумал, что мы сумеем достичь взаимопонимания в отношении предпринятых мисс Вассоз шагов. Мне казалось целесообразным пригласить также миссис Эшби и мистера Буша. Сегодня моя позиция значительно тверже, нежели вчера. Тогда я только знал, что мистер Вассоз не убивал Денниса Эшби, теперь я уже знаю, кто это сделал. Я вкратце сообщу вам…
Кремер не выдержал:
– Теперь я здесь официально. Вы заявляете, что можете назвать убийцу? Откуда вам известно, что Вассоз не убивал Эшби?
Вульф ощерился:
– Вы же дали мне слово. Молча слушайте или уходите.
– Я хочу услышать ответ на мой вопрос.
– Если бы вы меня не прерывали, все было бы гораздо быстрее. Наберитесь терпения и слушайте. Всему свое время. Я же говорю по существу дела, вы один мне мешаете.
Вульф повернулся к остальным:
– Я уже сказал, что сообщу вам вкратце, как мне удалось это выяснить. Мисс Вассоз явилась ко мне во вторник вечером, дабы поручить мне расследование гибели ее отца. Она сказала, что кто-то оклеветал ее полиции, убедив стражей закона, что ее совратил мистер Эшби, а когда ее отец узнал об этом, он убил Эшби, затем покончил с собой; что все это неправда; что ее отец называл меня величайшим человеком в мире; поэтому она просит меня выяснить и установить правду. В оплату она предложила мне все долларовые купюры, около пятисот штук, которыми я рассчитывался за работу с ее отцом на протяжении трех с лишним лет.
