Петер Адамс - Роковое наследство
— А теперь догадайтесь, что я пытаюсь установить? — Дьюит собрал свои карточки. — Хочу разобраться, каким путем убийца Лайны проник в дом!
— Поняла! — воскликнула Гилен. — Пожалуй, вы правы. Мой старый учитель, который работал в музее истории края, утверждал, что от берега до дома ведет подземный ход, что не зря об этом сохранились предания. Добычу с затонувших кораблей втаскивали в дом через этот вход…
— Пойдемте. — Дьюит вышел в узкий коридор около кухни, в конце которого виднелась обитая железом дверь. Он уже раньше проверял замок и засовы на этой двери.
— Этой дверью, насколько я помню, никогда не пользовались, — растерянно сказала Гилен. — Это же и снаружи заметно. Тут вековая ржавчина.
Дьюит снова прощупал засов, замок и петли, но не нашел никаких заметных следов того, что искал. Разочаровано опустив руку с фонариком, он вдруг вспомнил открытку, где гостиница снята со стороны моря. Бегом бросился он в свою комнату и нашел открытку. Дом имел четыре окна и пристроенный широкий дымоход, но ни одной двери со стороны моря!
Снова спустившись вниз, он тщательно осветил засов и даже присвистнул. Мощный засов был аккуратно перепилен стальной пилкой не толще бритвенного лезвия! И язычок замка тоже. Для того, кто хотел войти в дверь, препятствия не было.
Вопрос теперь состоял в том, отчего дверь сама по себе не открывалась.
Вскоре он нашел ответ и на это. Сбоку внизу была щель между досками, в которой скрывался упор французского замка.
Дьюит снова пошел наверх и вернулся с куском стальной проволоки, согнутой определенным образом. Неспециалист не сразу догадался бы о ее назначении. Провозившись с полчаса, Дьюит открыл замок.
— Ну вот, можете теперь открыть дверь, — обратился он к Гилен, которая все это время молча наблюдала за ним.
Она протянула руку и нажала на задвижку. Дверь бесшумно открылась. Убийца не забыл вовремя смазать петли. За дверью находился колодец, невидимый снаружи, потому что он примыкал к дымоходу. В стену были вделаны железные скобы для подъема и спуска.
Сначала Дьюит поднялся и попал в комнату без окон. В углу валялась куча тряпок, рядом — расколотая глиняная кружка и огарок свечи, а также много обгоревших спичек. Ясно было, что в этой комнате кто-то прятался и не один раз.
Хватаясь за скобы, Дьюит спустился до дна колодца, Гилен следовала за ним. Холодный воздух подул на них из бокового хода, в конце которого виднелся слабый свет. Пробравшись по этому ходу — он был очень низкий, и приходилось двигаться согнувшись, — они очутились среди скал. Со стороны вход не был заметен.
Молча оба смотрели на скалистый берег у своих ног. Какие трагедии разыгрывались тут в грозовые ночи, когда корабли разбивались о рифы, а прибрежные пираты, заманившие корабль в бухту ложным огнем, убивали тех, кто смог выбраться живым на берег. По этому ходу добычу затаскивали в потайную комнату и держали там, дожидаясь, когда можно будет вытащить ее на свет и продать. Проходили века, прибой все так же грохотал среди прибрежных скал, кричали в тумане чайки, садясь иногда отдохнуть на мокрые камни… Но Дьюит сейчас не думал об этом. Он погрузился в прошлое, как будто был очевидцем давних трагедий, и на время забыл о настоящем.
Нечто подобное чувствовала и Гилен. После долгого молчания она заговорила как бы сама с собой:
— В этой маленькой бухте, — сказала она, обведя рукой полукруг, — обрело вечный покой намного больше человеческих душ, чем на кладбище в Килдаре. Ужасно, что люди способны на такое.
— С тех пор ушло много поколений, но и теперь есть такие таланты, — заметил Дьюит. — Тот, кто убил обеих ваших сестер, и сейчас находится среди нас.
Они вернулись к колодцу и поднялись наверх. В гостиной Гилен подошла к столу, на котором лежали бумажные квадратики с надписями, и прочла вполголоса те слова, сочетание которых так поразило Дьюита: «мать, дверь, мародеры, фонарь, актер, замок, Лайна, ржавчина».
Она вопросительно взглянула на Дьюита, но он молчал.
Оставшись один, он позвонил Клэггу и молча выслушал его сообщение. После этого он отправился к Финнигану.
Глава десятая
Бывший монастырь августинцев, что расположен между Килдаром и Чезвиком, был распущен еще до Первой мировой войны и превращен в пивоварню. Портер с этого пивоваренного завода экспортировался в разные страны, даже в Южную Африку. Монастырь окружали земельные участки, часть которых принадлежала приюту святой Барбары. В эти земли клином врезался участок, приобретенный покойным Скроггом далеко не честным путем, как утверждали злые языки. Вся же остальная земля принадлежала по-прежнему ордену монахов-августинцев; они сдавали ее в аренду крестьянам и выручали за нее примерно треть своих общих доходов.
Отцу Финнигана достался самый плохой участок. Большая часть пахотной земли была каменистой, мало пригодной для посевов, на ней рос ячмень, да и то хилый, а три коровы едва доились, молока никогда на всех не хватало. Жилой дом, а лучше сказать — пародия на это понятие, символизировал собой все хозяйство; к нему были пристроены амбар и хлев. Дом так покосился, что казалось просто невероятным, что он еще стоит, хотя должен неминуемо развалиться. Часть окон была забита досками, а шиферная крыша залатана кусками жести. В большой луже посреди двора валялась тощая свинья. По двору бегали куры до такой степени облезлые, что вряд ли могли снести в неделю пяток яиц.
У входа в дом Дьюит столкнулся с толпой ребятишек разного возраста, одетых в штопаное-перештопаное тряпье, но выглядевших вполне жизнерадостно. В кухне еще несколько малышей столпилось около корыта с бельем. Один из них лупил ладошкой по мыльной воде, брызги разлетались во все стороны, и остальные радостно визжали. Самый младший ревел.
Из полутьмы появилась женщина, спешившая к ребенку. Увидев Дьюита, она, подбоченясь, остановилась и грубо спросила, кто он и что ему здесь нужно. Когда он ответил, что хочет поговорить с Финниганом, она заявила, что брата нет дома.
Она не успела договорить, как в дверях появился мужчина, заполнивший весь дверной проем. Его лица не было видно в полумраке, но по первым произнесенным словам — он спросил, что нужно, — Дьюит догадался, что это и есть Финниган, якобы отсутствующий.
— Входите, только давайте покороче, я спешу.
Финниган вернулся в комнату, Дьюит вошел за ним. В комнате было много спальных мест, а посередине стоял стол, за которым три бородача играли в карты. Финниган сел четвертым, не приглашая Дьюита сесть, и сразу накинулся на него:
— Ну что вам тут надо? Что-то вынюхиваете? Ничего вы тут не разведаете. Тут живут только порядочные люди с чистыми руками, которые честно зарабатывают себе на жизнь.
— О'Брайен намерен отправить вас на виселицу, если не найдет настоящего убийцу Энн Скрогг и ее сестры. Можете быть уверены, что именно так он и поступит. — Дьюит подтянул ногой табурет и сел.
— Что надо этому жирному суслику? — В глазах Финнигана светилась холодная ярость. — Меня на виселицу из-за Энн и Лайны? Хороши шуточки! — Он грозно расхохотался и так грохнул кулаком по столу, что зазвенела посуда. — Это, пожалуй, лучшая шутка из всех, придуманных когда-либо в Килдаре.
— Когда вас будет раскачивать на виселице легкий океанский бриз, вы забудете о шутках.
— Вы думаете? — Финниган встал и угрожающе выставил подбородок. Он был почти на голову выше Дьюита и поэтому слегка наклонился.
— Уверен, — подтвердил Дьюит, — Но я сомневаюсь, — невозмутимо продолжал он, — что найдется канат, который вас выдержит. Не пришлось бы взять проволочный трос.
— Дай ему в морду, — спокойно посоветовал один из мужчин, сидевших за столом.
— А что, стоит. — И Финниган уперся языком в щеку.
— Попробуйте, я вам советую, — кивнул Дьюит.
— Придется последовать твоему совету.
Финниган замахнулся, однако прежде чем он опустил свой кулак с силой парового молота, Дьюит вынул левую руку из кармана и молниеносно нанес ему удар в подбородок. Тот вытаращил глаза, но не успел как следует удивиться, как новый удар по уху свалил его на пол, который задрожал от удара. Подняться Финниган уже и не пытался.
— Это что ж такое? — Он помотал головой, ощупал подбородок и голосом, полным почтительного изумления, обратился к трем другим: — Вы видели? У него динамит в кулаках.
То, что у Дьюита в кулаке не динамит, а всего-навсего свинчатка, он не догадывался, и Дьюит был в свою очередь немало изумлен, увидев на лице Финнигана, когда тот встал на ноги, добродушную улыбку, как будто оба удара доставили ему огромное удовольствие.
— За это стоит выпить. — Гигант взял бутылку со стола. Вспомнив, что недавно сказал ему Дьюит, он, все еще ухмыляясь, проговорил: — Так, значит, этот каналья О'Брайен хочет свалить на мена оба трупа? Охотно верю. Но не выйдет. У меня не одно, а целых три алиби. Вот они здесь сидят. Первое алиби зовется О'Кэлли, второе — Макхора, а третье отзывается на забавную кличку Сидней. Вы согласны, ребята?
