Лео Брюс - Дело для трёх детективов

— Естественно, — проворчал месье Пико, в то время как отец Смит рассеянно кивнул.

— Тем не менее, он вернулся в десять тридцать, —  продолжил лорд Саймон.

— Вы готовы заняться следующим свидетелем? — спросил Сэм Уильямс.

Разногласий не было, поэтому адвокат позвонил, и в комнату вошла повариха. Я никогда не видел её прежде, хотя ощущал к ней благодарность, и не был разочарован, обнаружив, что она оказалась не толстой, жизнерадостной женщиной, которую обычно ожидаешь  обнаружить среди соусов в весёлой кухне, но строгой, седовласой дамой в очках, по внешности мало чем отличающейся от её предшественника, мистера Кингсли. Правда, её лицо казалось не столько холодным, сколько компетентным. После внимательного изучения, однако, я вынужден был признать, что, хотя она была чрезвычайно хороша в работе, но, как большинство художников, несколько терялась в незнакомой обстановке.

Лорд Саймон, казалось, почувствовал это, поскольку успокаивающе улыбнулся. «О, мисс Стори, — сказал он, и это было типичным для него — обеспокоился, чтобы узнать её имя, — жаль отрывать вас от дел и всё такое. И я уверен, что все в доме окажутся проигравшими из-за того, что вы вынуждены покинуть кухню. Ваша слава достигла нас».

— Сегодня вечером никакого ужина, — сказала мисс Стори, стараясь оставаться на родной почве как можно дольше. — Доктор сказал, что вы не управитесь вовремя. Холодные закуски, когда пожелаете.

— Понимаю. Вы не против, если я задам вам несколько моих чертовски глупых вопросов, а? Я ими знаменит.

— Ну, не понимаю, чем я смогу вам помочь.

— Забавно. Никто никогда этого не понимает. Но можете вы, по крайней мере, сказать, сколько времени вы работаете в этой семье.

— Дольше, чем кто-либо другой в штате. Более четырёх лет.

— Вам здесь нравится?

— Если бы не нравилось, не осталась бы. Я никогда не воспринимала всерьёз это глупое завещание. Я им всем говорила, что они дураки, если в это верят. Это всего лишь маленькая хитрость миссис. Бедняжка, она думала, что  умнее всех. А теперь смотрите, что стало с ней самой!

— Вы думаете, её смерть имеет к этому какое-то отношение?

— Я ведь так не сказала, правда? Я ничего об этом не знаю. Я тогда была внизу и только слышала крики.

— А другие слуги относились к завещанию серьёзно?

— Ну, и да, и нет. Конечно, мы все его периодически обсуждали. Было забавно, знать, что, случись с ней что-нибудь, все её деньги достанутся нам. Но ни один из нас не желал ей вреда, если вы спрашиваете именно об этом. И ни один из нас этого не сделал.

— Вы говорите и за других?

— Никто не может жить каждое утро, день и ночь бок о бок с другими людьми и совершенно не знать, что творится в их головах, — ответила мисс Стори. — Я не слишком восхищаюсь ни одним из них, и есть вещи, которые мне не нравятся. Но я очень хорошо знаю, что это не совершил ни один из них. Так что, если вы пытаетесь приписать это им, вы ошибаетесь, вот и всё.

— Мы пытаемся лишь найти правду, — сказал лорд Саймон.

— Рада это слышать, — быстро произнесла мисс Стори, чуть ли не раньше, чем предложение было закончено.

— Вы одобряете Столла?

— Я не собираюсь обсуждать других слуг, сэр. Я решила предоставить вам любую информацию, которой располагаю, но не моё мнение о ком бы то ни было.

— Именно так. Скажите нам тогда, в какое время Столл отправился спать вчера вечером?

— Как только снёс виски в гостиную. Не позднее половины одиннадцатого. Он жаловался на головную боль, и Энид, горничная, предложила остаться бодрствовать на случай, если что-нибудь понадобится, а он отправился спать.

— Но вы уверены, что он лёг спать?

— Как я могу быть уверенной? Он взял свой будильник, как делает это всегда, и покинул кухню.

— Пожелав спокойной ночи?

— Энид. Мы с ним не разговариваем.

— С чего это вдруг?

— О, пустяки, не о чем говорить. Разногласия по поводу суфле.

— Понятно. Затем вы и Энид остались вместе на кухне. А что относительно шофёра, Феллоуса?

— Он тоже был там. Я никогда не одобряла эту традицию и говорила об этом миссис Терстон тысячу раз, но ничего не менялось. Феллоус приходит на ужин каждый вечер приблизительно в девять, и остаётся в моей кухне курить сигареты допоздна.

— Но чёрт побери, куда же  ему ещё идти, мисс Стори?

— Меня это не касается. Недалеко имеется деревня. А мне такая ситуация не нравится.

— Итак, там находились вы трое. Кто покинул комнату первым?

— Энид, когда услышала, что миссис Терстон пошла спать.

— О, вы могли это слышать из кухни, да?

— Нет, если дверь закрыта, то не могли. Но Энид прошлым вечером оставила её приоткрытой.

— Она прислушивалась к чему-нибудь?

— Да, она и шофёр. Однажды я встала и закрыла дверь из-за сквозняка. Но вскоре она вновь открыла её.

— Как вы это объясняете?

— О, в этом не было ничего необычного. Она всегда старалась пойти наверх, когда это делала миссис Терстон. Она, должна сказать, просто любила миссис, и обычно следовала за ней, чтобы узнать, не нужно ли чего.

— Мы знаем, что это было в одиннадцать часов. Сколько времени Феллоус оставался с вами?

— Не больше, чем минуту или около того, потому что я помню, как он посмотрел на часы и сделал замечание.

— По поводу часов?

— Нет. По поводу времени. «Ого, —  сказал он, — уже больше одиннадцати». Затем встал и пошёл наверх.

— А вы посмотрели на часы?

— Не могу утверждать, что посмотрела. Но я знаю, что это было вскоре после того, как ушла Энид.

— Во всяком случае, вы больше не видели никого из них до окончания криков?

— Нет.

— Кого из них вы увидели первым?

— Энид. Она прибежала и сказала, что джентльмены ломают дверь миссис.

— Это было в течение двух минут после крика?

— Да.

— Что вы делали в это время?

— Я? В течение минуты, думаю, я просто остолбенела. Представляете, находиться в полном одиночестве в этой старой кухне, которая и в лучшие времена была достаточно жуткой, а затем услышать, как кто-то ужасно кричит... Я не из пугливых, но поставьте себя на моё место! Когда я взяла себя в руки, то услышала джентльменов, бегущих наверх, и как только я открыла дверь, то увидела Энид, несущуюся вниз по лестнице с выпученными глазами.

— А затем?

— Ну, спустя некоторое время вниз сошёл мистер Столл, напоминающий в своём халате какого-то призрака. А затем вниз сбегает Феллоус и говорит, что его послали за доктором и полицией. Я услышала, что он завёл автомобиль и уехал. В течение приблизительно десяти минут, должна сказать, Энид сидела совсем тихо. А затем внезапно у неё началась истерика, и мистер Столл вышел из комнаты, чтобы принести коньяк. Он вернулся на некоторое время, и мы немного успокоили Энид, а затем он вновь ушёл, чтобы, как он сказал, заняться делами.

— Хорошо. Вы всё рассказали совершенно ясно. А больше никого не видели в тот вечер? Никого из гостей?

— Нет.

— Боюсь, что я был очень назойливым. Но не могу придумать, о чём бы вас ещё спросить.

Внезапно месье Пико отвернулся от камина. «Один небольшой момент, пожалуйста, мадемуазель, — сказал он. — Вы ведь расскажете папе Пико то, что у вас тут называют "одним маленьким пустячком", да?»

Мисс Стори, казалось, на мгновение задумалась, было ли это началом беседы, которой обычно удостаивают девушек почтенные пожилые джентльмены в железнодорожных вагонах, или действительной просьбой об информации, и поэтому осталась уклончиво тихой.

— Молодой человек, шофёр. Возможно, он специально пытался привлечь ваше внимание к часам?

— Не совсем так. Он только сказал, что уже позже одиннадцати и он должен идти.

— Он не говорил, почему или куда?

— Нет. Но у него была ловушка для крыс.

— Ах да. Ловушка для маленькой крысы, n'est-ce pas?[23] И куда он мог бы пойти?

— Полагаю, в яблочную комнату. Миссис Терстон всегда жаловалась, что слышит, как они бегают над головой.

— Всегда жаловалась Феллоусу, да?

— Да.

— И просила его поставить ловушку, нет?

— Полагаю, так.

— А теперь о девушке. Возможно, она говорила вам, где была, когда услышала крики?

— О да. Она была в комнате доктора Терстона, разбирала постель.

— А шофёр, вы видели его той ночью ещё раз?

— Не думаю.

— Благодарю вас. Я благодарю вас также, мадемуазель, в предвкушении холодных закусок, — добавил он с характерной для него любезностью.

— Тогда это всё? — спросила мисс Стори.

Инстинктивно мы повернулись к отцу Смиту, но, очевидно, он спал.

— Монсеньор Смит... — позвал Сэм Уильямс.

— Ах, да. Вот ведь, боюсь, что я задремал. Я собирался спросить вас о звонке. Колокольчик, который звонит от парадной двери. Вы слышали его вчера вечером, мисс Стори?

— Когда?

— Когда у девушки была истерика?