Джон Карр - Смерть и Золотой человек
— Лево руля! — скомандовал он. — Отдать концы! Тише ход! Стоп машина! Что такое случилось с проклятой лошадью?
— По-вашему, она понимает вашу тарабарщину? — осведомился мистер Нейсби. — Просто прикажите ей: «Тпру!»
— Тпру! — послушно крикнул капитан.
Лошадка решила, что лучше будет подчиниться. Опасно накренившись, санки затормозили, взметая за собой вихри снежинок и пройдясь по поляне плугом; они остановились почти перпендикулярно ограде. Капитан Доусон, совершенно не смутившись, продолжал стоять. Его длинное добродушное лицо с острым носом лучилось гордостью. Можно было понять, почему его прозвали Рыжиком: из-под фуражки выбивались пряди волос цвета красного дерева.
— Что скажете о моем экипаже? — осведомился он. — Купил лошадку и все остальное в Танбридж-Уэллсе. Сейчас дороги непроходимы!
— Но, Рой! Мы и не надеялись, что вы приедете! Капитан Доусон пребывал в каком-то мечтательном состоянии.
— Мой «Безнадежный» встал на рейде вчера утром, — ответил он. — И вот я здесь! — Постепенно он все больше робел. — Я подумал, может, Элинор захочет покататься. Ну и вы все тоже, конечно… Кстати, как она? И ваша матушка? И отец?
Бетти не ответила.
— Если погода позволит, можем сходить и на лыжах. Насколько я могу судить, снег растает не скоро. Да в чем дело? Что-то случилось?
— Это инспектор уголовного розыска Николас Вуд, — представила своего спутника Бетти.
— Инспектор уголовного розыска, вот как? — пробормотал мистер Нейсби.
Капитан Доусон довольно рассеянно отсалютовал ему хлыстом и сдвинул рыжеватые брови над длинным носом.
— Отца, — продолжала Бетти, глядя в землю, — вчера ночью пырнули ножом. Но это не все. У него сломаны три ребра, а лицо разбито так, словно кто-то прыгнул на него ногами.
С темнеющего неба упала снежинка; за ней другая.
— Боже правый! — прошептал капитан Доусон.
— Когда он умер? — спросил мистер Нейсби.
Тут вмешался Ник. Тронув Бетти за плечо, он оглядел лица вновь приехавших.
— Во время ограбления, — сообщил он.
— Боже правый, — повторил капитан. — И как… как восприняла Элинор?
— Значит, ограбление? — сказал мистер Нейсби. Его охватило, если можно так выразиться, хладнокровное возбуждение. — Ведь я ему говорил! Ведь я предупреждал! Повторял одно и то же снова и снова!
— Примерно в половине четвертого ночи в столовую проник грабитель; он попытался украсть одну из картин.
— Которую? — спросил капитан Доусон. — Веласкеса?
— Нет. Эль Греко.
— А, «Золотого человека», — кивнул капитан Доусон.
Нику уже доводилось слышать данное название. Он велел себе запомнить его на будущее.
— Но, как ни странно, оказалось, что грабитель — сам мистер Стэнхоуп, — продолжал он, далее вкратце описав, что случилось. — И наконец, вы будете рады узнать, что мистер Стэнхоуп не умер.
— Не умер? — нахмурился мистер Нейсби.
— Нет, сэр, не умер. А почему вы решили, будто он умер?
Мистер Нейсби коротко и недоверчиво хохотнул.
— Потому что, молодой человек, я не представлял, как Дуайт Стэнхоуп выжил после подобного нападения. И до сих пор не представляю. Его кости! Кости!
— Что такое с его костями?
— Ничего! — вмешалась Бетти.
— Неужели? — возразил мистер Нейсби. — Вы ведь видели Дуайта Стэнхоупа. Высокий, крепкий и сильный с виду. Да! Он действительно крепок и силен — в некотором роде. Но кости у него хрупки, как стекло. Я забыл, как это называется на медицинском жаргоне; но вы, наверное, слышали термин. Предполагается, что такое бывает результатом близкородственных браков…
— Прошу вас… — начала было Бетти.
— Он способен переломать себе все кости, просто упав. Вот почему вчера ночью у него было столько травм. Широко известный факт. Спросите кого угодно. Спросите его жену!
Пока они разговаривали, с неба упала еще одна снежинка, за ней — еще. Одна из них приземлилась на щеку капитана Доусона. Он вздрогнул и поднял руку. Его умные светлые глаза остро смотрели из-под козырька.
— Не понимаю, — медленно промолвил он. — Что не слишком удивительно. Но Элинор, должно быть, страшно расстроена. И к чему вести разговоры о близкородственных браках? — Он как будто опомнился. — Послушайте, о чем мы спорим? Мы попусту тратим время. Садитесь с нами в санки, и я вывезу вас на главную дорогу.
— А все поместятся? — спросила Бетти.
— Мы подвинемся. Вы можете сесть к кому-нибудь на колени.
Она села на колени к Нику. Капитан Доусон щелкнул хлыстом — как-то рассеянно по сравнению с прошлым разом, — и лошадка затрусила вперед, постепенно набирая скорость. Зазвенели колокольчики.
— Ужасно глупо, — сказал капитан. — Я имею в виду сани. Кстати… Когда вы едете в Швейцарию?
— Мы не едем, — ответила Бетти. — Рой… у нас гостит Винс Джеймс.
— Осторожно! — вскричал мистер Нейсби. — Смотрите, куда едете!
— Извините.
— Натяните поводья. Неужели вы никогда не правили лошадью?
— Нет, — сказал капитан. — Что вы сказали, Бетти?
— У нас гостит Винс Джеймс.
— А, Джеймс… Молодчина. — Он кивнул. — Я привез Элинор подарок.
Больше капитан не произнес ни слова до тех пор, пока они не добрались до главной дороги и не свернули к «Уолдемиру».
Не без труда капитану Доусону удалось проехать в широко распахнутые ворота. Сани подъехали к парадному входу через парк. Хотя капитан хотел довезти своих пассажиров до самых дверей, на подъездной аллее снега было слишком много, и сани завязли.
От самого крыльца аллея раздваивалась. Бетти махнула рукой влево, то есть вправо, если стоять лицом к дому. С той стороны помещалась большая теплица из стекла и железа, похожая на какой-то восточный сосуд; от дома ее отделяла тропинка. Аллея огибала теплицу.
— С Бесси все будет в порядке, — заявила Бетти, спрыгивая на землю и хлопая лошадку по шее. — Накройте ее попоной — если вам ее дали — и оставьте здесь. Я попрошу Макговерна позаботиться о ней.
Снег падал все чаще. Дом Масок, не обезображенный ни водопроводными трубами, ни побегами плюща, мрачно возвышался в полумраке; светились окна. Капитан Доусон застыл в нерешительности.
— Вы считаете, мне можно войти?
— А почему нет?
— Наверное, вашей матушке сейчас не до гостей. Не хочу вламываться, как медведь. Если можно, попросите Элинор выйти.
— Чушь! Вы остаетесь. Пошли!
Их впустил Ларкин; оказавшись в тепле, Ник осознал, насколько промокли у него ботинки и брюки; ноги онемели от холода, он будто шел на колодках. Руки болели.
Кристабель Стэнхоуп, уравновешенная, но подавленная, спускалась им навстречу. Увидев гостей, она замерла на месте.
— Рыжик Доусон!
— Здравствуйте, миссис Стэнхоуп! — несколько неуверенно поздоровался капитан. Он снял фуражку, открыв копну огненно-рыжих волос; промокшие, они блестели, как поверхность отполированного стола красного дерева.
— Бога ради, что вы здесь делаете?
— Я приехал в санях, — сообщил капитан.
— Приехали в санях… со Средиземного моря?
— Нет, мадам. Я хотел сказать…
— Пожалуйте фуражку и пальто, сэр, — сказал Ларкин.
— Черт возьми, да! — вскричал капитан. — То есть… прошу прощения!
Хозяйка дома улыбнулась. Она точно знала, как дозировать в нужных размерах материнскую терпимость, в то же самое время деликатно намекая на то, что она еще не настолько стара.
— Ради бога, не зовите меня «мадам»! Вы не представляете, какие чувства я испытываю, слыша такое обращение. Но ведь и вам не нравится, когда вас называют Рыжиком, и я вас не виню. Очень хорошо. Зовите меня Кристабель, а я буду звать вас Роем.
— Хорошо, — согласился капитан и добавил более серьезным тоном: — Я слышал о том, что у вас случилось. Грязное дело!
— Да. Да! — Кристабель выказала полное нежелание обсуждать случившееся. — Элинор будет рада вам. Позвать ее?
— Может быть, лучше мне самому пойти к ней?
— Как хотите. По-моему, она в бильярдной.
Капитан Доусон нарочито беззаботно зашагал по мраморному полу. Бильярдная находилась в крыле противоположном тому, где располагались малая гостиная, парадная гостиная и столовая. Когда капитан повернул за угол и скрылся из вида, Бетти сняла перчатки и скинула с взъерошенных волос капюшон.
— Вот бы он побил ее! — прошептала Бетти. — Только бы ему удалось побить ее!
— Может, да, моя дорогая, а может, и нет. Скорее сними с себя мокрое, а то простудишься.
Дом Масок снова стал собой. Бетти как будто снова стала анемичной и бесцветной, словно вернулась к роли, которую она тут играла.
— У нас доктор, — сообщила Кристабель, поправляя искусно уложенную прическу, в которой чередовались каштановые и серебряные волны. Ни одной морщинки не видно было на гладком лице и вокруг широкого рта. — Дуайту лучше, хотя он еще не приходил в сознание. Здравствуйте, мистер Нейсби. Мистер Вуд, один человек хочет вас видеть.
