Эрл Гарднер - Не упусти свой шанс

— Сюда, пожалуйста.

Брекинридж испуганно обернулся, а я, услыхав знакомый голос, не спеша повернул назад.

Полицейский в штатском развернул свое удостоверение.

— Полиция, — представился он. — Прошу вас пройти со мной.

— Что все это значит? — спросил Брекинридж.

— Проходите. В коридоре такие вещи не обсуждают.

Его напарник отошел от лифта и остановился за нашими спинами. Потом придержал одной рукой Брекинриджа, второй меня и широко улыбнулся:

— Идем, ребята. Это займет несколько минут. Веселей!

Прямо перед нами приоткрылась дверь, и из-за нее показалась голова женщины.

Тот, кто предъявил свой полицейский жетон, сказал:

— Не волнуйтесь, мадам.

— Что здесь происходит? — спросила женщина подозрительно. — Вы кто такие?

Полицейский в штатском показал ей свой жетон.

— Бог ты мой! — воскликнула она. От удивления у нее даже отвисла челюсть, пока она соображала, что к чему.

Без лишних слов полицейские ввели нас в ту самую квартиру, из двери которой минуту назад они вышли.

И дураку было ясно, что мы напоролись на засаду.

На столе, естественно, стоял магнитофон, а рядом, на журнальном столике, за которым сидели еще двое в штатском, лежал коротковолновый радиопередатчик. Обычная мебель была сдвинута в одну сторону, чтобы разместить «необычную мебель».

Едва за нами закрылась дверь, как из шкафа появился сержант Фрэнк Селлерс с неизменной своей незажженной сигарой во рту.

Селлерс бросил на меня взгляд и почти с отвращением произнес:

— Привет, Малыш.

— Привет, Фрэнк.

— Этот парень, — продолжал сержант, обращаясь к коллегам, — попортил мне крови больше, чем все частные детективы вместе взятые, с которыми я когда-либо сталкивался.

Облегчив душу, он повернулся ко мне:

— Какого черта ты тут делаешь? Я молча кивнул в сторону Брекинриджа, и тот, откашлявшись, проговорил:

— Господа, разрешите представиться. Он вынул визитную карточку и вручи ее Селлерсу.

— Я — Гомер Брекинридж, президент и управляющий страховой компании «Универсал». Это — Дональд Лэм, а с ним, я полагаю, его секретарь, мисс Бренд. Они занимаются расследованием одного дела, в котором заинтересована моя компания, и прибыли в дом мистера Честера с моего согласия. Мы хотели бы с ним поговорить.

— Мы тоже, — сказал Селлерс, вертя в руках визитку. — Это может иметь чертовски важное значение. Вы хотите сказать, что Честер попал в аварию, и поэтому вы заинтересовались им?

Брекинридж вместо ответа молча кивнул головой.

Селлерс был явно разочарован таким ответом:

— А почему он не вернулся?

— Я не знаю, — ответил Брекинридж. — Этот инцидент произошел до его отъезда.

— Он не пытался получить страховку? — продолжал Селлерс.

— Нет. Это был весьма незначительный дорожный инцидент, который, однако, перерос в довольно сложную ситуацию, которую мы и хотели обсудить с ним более детально.

— Почему? Вы что-то имеете против него?

— Господи! Нет, конечно. С Честером совершенно все в порядке. Мы его застраховали, и теперь нам нужны его показания.

— Считайте, что вам страшно не повезло, — сказал Селлерс.

— То есть?

— Видите ли, — медленно проговорил сержант. — Как по-вашему, почему мы засели в этой квартире?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами Брекинридж, — но хотел бы знать.., и выясню это, даже если мне придется обращаться к вашему начальству.

Селлерс заколебался, очевидно, не зная, как быть дальше, но потом все же сказал:

— Ладно, с вами мы разобрались. Нет смысла больше задерживать вас.

— Наоборот, — заартачился Брекинридж. — Я — уважаемый в городе гражданин и исправный налогоплательщик. Если у полиции что-то имеется к Фоули Честеру, то меня это очень интересует, и я вправе знать, что происходит.

— Мы ждем, когда он вернется, — мрачно ответил Селлерс. — У нас есть предположение, что он убил свою жену.

— Убил свою жену! — ужаснулся Брекинридж.

— Вот именно, — продолжал Селлерс. — Мы убеждены, что произошло умышленное и заранее обдуманное убийство.

— Где его жена?

— Мы обнаружили ее труп, который сейчас находится в морге. Пока никто ничего не знает. В течение ближайших двадцати четырех часов будет сделано официальное заявление, но предварительно нам очень бы хотелось допросить Честера.

— О, Боже! — простонал Брекинридж.

— Что вас беспокоит? — нахмурился Селлерс.

— Огласка!

— Ну и что?

— Малейшая огласка, связанная с обвинением этого человека, и мы вылетим в трубу.

Брекинридж с упреком посмотрел на меня, потом на Селлерса.

— Стоимость страховки подскочит астрономически.

— Мы будем сидеть здесь столько, сколько потребуется, — заявил Селлерс, — рано или поздно он явится домой. Честер застраховал жену на кругленькую сумму.

— На какую?

— Сто тысяч баксов. Он у бед ил жену застраховать его жизнь, а сам почти одновременно застраховал ее. Такие страховки называются семейными, и полис был оформлен в соответствии со всеми правилами. Фактически идея такого полиса возникла у страхового агента, который наведался к ним и убедил приобрести подобные полисы, соблазнив преимуществами налогов на наследство и прочими выгодами. Они охотно купили эти полисы.

— Давно полисы были подписаны?

— Свыше года, — сказал Селлерс и добавил. — Не прояви полиция сноровку и сообразительность, это дело прошло бы по разряду заурядных. Честер избавился бы от жены, получил свои денежки и был таков.

Брекинридж повернулся ко мне и упавшим голосом произнес:

— Дональд, мы пропали!

— Пока еще нет, — подбодрил я его. — Давайте на забывать, что мы не выслушали противоположную сторону — самого Честера.

— Устами гениального младенца глаголет истина, — съязвил Селлерс. — Ему известно больше нашего, хотя он даже не слышал о тех фактах, которыми мы располагаем.

— Что еще за факты? — спросил Брекинридж.

— Последнее время, — ответил Селлерс, — Честер с женой не очень-то ладили. Они часто ссорились и спорили по разным пустякам. В конце концов миссис Честер решила переехать в Сан-Франциско и сказала мужу, что больше не вернется к нему. Разгорелся скандал. Миссис Честер упаковала вещи, спустилась вниз и положила сумки в свою машину. Честер был настолько взбешен, что даже отказался помочь, лишь молча стоял и наблюдал. Люди из других квартир все это видели и осудили его за грубость… После чего миссис Честер села в машину, но та никак не заводилась. Так получилось, что в то утро муж поставил свою машину в гараж на ремонт, а сам ездил на автомобиле, взятом напрокат. Миссис Честер хотела воспользоваться этой машиной, но муж не разрешил. Тогда миссис Честер пешком отправилась в бюро проката, взяла там машину, договорилась, что отправится на ней к себе в Сан-Франциско, а за отремонтированной своей машиной прилетит попозже и заберет ее. После всей этой нервотрепки у нее было одно желание — поскорее убежать от мужа, чтобы ее глаза больше его не видели. Заехав домой на взятой напрокат машине, она забрала вещи и помчалась в Сан-Франциско. Нам все известно, и мы можем это доказать… На следующее утро Честер сдал свою машину в бюро проката, пересел на собственную, уже отремонтированную. Когда он сдавал взятую напрокат машину, то ему указали на пару царапин, в некоторых местах слезла краска, возникло подозрение, что он, должно быть, с кем-то столкнулся. Сперва Честер это отрицал, потом внезапно «вспомнил», что, возможно, он задел бетонную опору ворот, когда ездил к другу за город. Он также сказал, дескать, царапины оказались такими пустяковыми, что инцидент тут же вылетел у него из головы… Объяснение, конечно, не очень убедительное, тем более, возле одной из передних фар имелась маленькая треугольная вмятина, поэтому механик, осматривавший машину, высказал предположение, что Честер, скорее всего, столкнулся с другой машиной. Он спросил Честера напрямик об этом, напомнив, что тот вроде бы застрахован, однако Честер заявил, что о такой ерунде даже сообщать стыдно, затем, немного подумав, прищелкнул пальцами и проговорил: «Ну, конечно же, так оно и было. Я поставил машину, и кто-то царапнул ее.» Таким образом, в бюро проката инцидент был исчерпан. Между тем миссис Честер в оговоренный день в Сан-Франциско не сдала взятую напрокат машину. Дней через пять люди из бюро проката начали нервничать и обратились за разъяснениями к Честеру, но тот откровенно сказал им, что ничего не слышал о жене с тех пор, как та ушла от него, и чертовски рад этому, поскольку со дня их женитьбы у нее было три или четыре романа, сам он, конечно, не ангел, но не позволит, чтобы его жена жила согласно двойной морали. Для себя она хотела полной свободы, но от него требовала невозможного, и что ему это окончательно надоело, он вполне доволен нынешним положением вещей, и ему в высшей степени теперь на нее наплевать, а поскольку с бюро проката заключала договор она, то пускай они сами разбираются с ней… Далее Честер сообщил им, что собирается отбывать в продолжительную командировку на три или четыре недели, а до жены ему нет дела, и слава Богу.