Патриция Мойес - Идеальное убийство
— Но не все пользуются стрептомицином, — перебил его Генри. — Я разговаривал с мистером ван дер Ховеном…
На лице ван дер Стина появилась кислая гримаса.
— Надеюсь, вы не зря потратили на него время, мистер Тиббет. Питу ван дер Ховену надо работать садовником у миллионера, а не заниматься бизнесом.
— У него — прекрасные розы, и он верит в то, что делает.
— Вы так считаете? — Ван дер Стин наклонился вперед. — Тогда я вам скажу! Потому что всего несколько дней назад Пит заходил ко мне одолжить немного стрептомицина.
— В самом деле?
— Да. Ему надо было отвезти в Англию розы, на день рождения, или что-то в этом роде.
— Значит, это Пит. Но почему? Почему? — начала Эмми, когда Тиббеты вернулись к себе в отель.
— Он очень любит свою жену, — задумчиво протянул Генри.
— Ты имеешь в виду — она его уговорила?
— Я и сам пока не знаю, что имею в виду.
— Но это — Пит?
— Да. Это, должно быть, он.
Раздался телефонный звонок.
— Генри? Слава Богу! Я не могу дозвониться вам целый день. Это — Сара.
— Что случилось, Сара?
— Долли выписывают завтра.
— Хорошие новости.
— Да? Вы не знаете всего. Мистер и миссис Дюваль сейчас в Англии. Они хотят забрать Долли.
— Господи! Когда ее выписывают из больницы?
— Завтра в девять утра. Что мне делать, Генри?
— Я должен ехать, дорогая, — сказал Генри. — А ты останешься.
— Мне это совсем не нравится. Теперь, когда тебе осталось только доказать, что Пит виновен…
— Подожди! — перебил ее Генри. — Ты подкинула мне идею.
— Я? — удивилась Эмми.
— Да. Все сходится! Почему я не видел этого раньше?
— Генри, что я такого сказала?
— Не обращай внимания. — Он сел и стал листать свою записную книжку. — Мне надо сделать три звонка.
Мистер ван дер Стин очень удивился.
— Какой странный вопрос, мистер Тиббет! Подождите-ка… дайте вспомнить… да, вы правы… так и было… Наверное, он был очень занят…
Даффи пробубнила скучным голосом:
— Опять вы? Боже мой… Нет-нет. Конечно, нет. Ни слова.
Сестра доктора Томпсона вежливо сказала:
— Мистер Тиббет! Какой приятный сюрприз… Что? Как вы это узнали? Да, все верно… Рассказ моего брата взволновал меня… Надеюсь, ничего страшного?
Генри повернулся к жене и произнес:
— А теперь, я думаю, пора заказывать билеты. Мы едем в Англию. Вдвоем.
20
На повороте к вилле «След лисы» машина Тиббетов чуть не врезалась в красный «триумф». Генри резко затормозил.
— Добро пожаловать! — Сара помахала рукой, высунувшись в окно.
— Как дела? — спросил Генри.
— Я… я не знаю. Где мы можем поговорить?
— С Долли все в порядке? — заволновался Генри.
Сара ответила как-то неуверенно:
— Вроде да.
— Ладно, езжай в сторону Пламли-Грин и остановись где-нибудь на опушке. Мы — за тобой.
Через несколько минут они втроем сидели на зеленой траве под деревом, и Сара рассказывала уже подробно
— Они были очень милы. Забрали Долли, и сейчас она у них в доме. Я объяснила, что ухаживала за ней и хотела бы знать, не нужна ли моя помощь. Все это, кажется, прозвучало не очень убедительно, но они проглотили. Мадам Дюваль пригласила меня в дом и угостила чашкой кофе.
— Примроуз? Сама?
— Своими собственными прекрасными ручками.
— Нет. Я имею в виду — ты уверена, что это была именно Примроуз? Ты узнала ее?
— Конечно.
— О, Боже! — воскликнул Генри. — Значит, я ошибся! А где сейчас Долли? В своей комнате?
— Нет, в другой. И странное дело — вся комната черная.
— Это — наша, — сказала Эмми. — Мрачновато?
— Шторы были завешены, стены черные — как в могиле. Долли лежала на кровати и спала… Я не знаю. Неудобно было в их присутствии проводить клинические исследования. Доктор Дюваль прошептал, что лучше ее не беспокоить, и мы на цыпочках вышли. Я еще посидела немного и затем уехала.
— Сара, ты ведь видела до этого мадам Дюваль? — спросил Генри.
— Мельком, в коридоре, в тот день, когда умерла леди Балаклава.
— Мельком? Господи! А может, я и не ошибся? Скажи, Сара, как выглядит мадам Дюваль?
Сара удивилась.
— Но вы же знаете…
— Просто опиши мне ее.
— Что ж… Лет тридцать, стройная брюнетка…
— Вайолет! — воскликнула Эмми.
— Именно, — взволнованно проговорил Генри. — Эта женщина в доме — не мадам Дюваль. Это — Вайолет. Я еще вчера так подумал.
— Но… — начала Эмми.
— Сейчас нет времени объяснять. Сара, тебе надо немедленно скрыться. Мчись в полицейский участок. Найдешь там инспектора Сэндпорта, помнишь его? Отдай ему мою записку. И не высовывай носа, пока я не приеду. Ни на секунду не оставайся одна.
— Честно сказать, все это немного мелодраматично, — заявила Сара. — Еще несколько минут назад я была у них в доме, и со мной ничего не случилось.
— Несколько минут назад ты не была угрозой для убийцы. Но очень скоро он поймет, как ты действительно опасна для него. Поторопись!
— А вы что будете делать?
— Мы едем на виллу, чтобы предотвратить убийство. Верно, милый? — ответила Эмми, коротко взглянув на Генри.
— Абсолютно.
21
Сад рядом с виллой выглядел еще более таинственным, чем раньше, неделю назад. Фонтан-саксофон бормотал свою мелодию, выбрасывая лениво струйку воды, которая сбегала в мелкий бассейн.
Азалии, вместе с другими рододендронами, выступали мощно — в пурпурном, золотом и алом наряде. Черноволосая стройная женщина срезала розы и аккуратно складывала их в корзинку.
Вайолет, — а это была она, — выпрямилась, услышав, как подъехала машина, и повернулась.
— Мистер и миссис Тиббет! — воскликнула она и широко улыбнулась. — Вот не ожидали!
— Очень рад вас видеть, миссис ван дер Ховен. — Генри пожал протянутую руку. — И мадам Дюваль тоже здесь?
— Нет. Примроуз — в Швейцарии. А меня вызвал сюда адвокат. Что касается Эдуарда, то у него — конференция в Лондоне, и мы решили забрать Долли из больницы. Эдуард улетает во вторник, но я пока останусь. Входите же!
— Да, мы зайдем. Я думаю, нам надо кое о чем поговорить, — нахмурился Генри.
— А я хочу отнести эти розы в комнату Долли, — проворковала Вайолет. — Бедняжка так любит розы!
Из гостиной вышел Эдуард Дюваль.
— Ага! Вы раскрыли наш секрет? — Он засмеялся. — Я видел из окна, как вы подъехали. Вайолет уже объяснила вам, в чем дело?
— Да, конечно, Эдуард, — сказала Вайолет. — Я сообщила им и о твоей конференции, и о моей встрече с адвокатом. Чтобы про нас не думали, будто мы с тобой такая сладкая парочка.
— Ну, ладно. Проходите. Да, между прочим, — добавил Дюваль, — звонила доктор Мессингем.
— Действительно? Что она хотела?
— Попрощаться! Кажется, она куда-то уезжает.
— Странно, — протянула Вайолет. — Она ничего не говорила нам об этом, когда была здесь всего минуту назад. Что вы будете пить, миссис Тиббет? Джин? Шерри?
Эмми отрицательно покачала головой, а Генри твердо произнес:
— Я должен сразу заявить, что это — не дружеский визит. Мне надо допросить Долли.
— Допросить Долли? — прошептала Вайолет.
— Да. Мы отвезем ее в полицейский участок.
— Она слишком больна, — заметил Дюваль. — Ее нельзя сейчас арестовывать.
— Я не собираюсь ее арестовывать. Пока. И может, мы сядем? Мне надо кое-что объяснить. — Генри закурил. — Это — длинная история. Она началась еще в школьные годы леди Балаклавы. У Кристал были две лучшие подруги — Долли Трип и Элизабет Томпсон.
— Кто? — переспросила Вайолет.
— Доктор Дюваль знает, не так ли?
Эдуард ответил бесстрастным тоном:
— Я знавал ее когда-то.
— Затем подружкам стало известно, что Кристал больна туберкулезом, — продолжал Генри. — И вам, конечно.
— Не буду отрицать, инспектор. Я знал о болезни леди Балаклавы. Для Вайолет это, конечно, полная неожиданность. — Она кивнула, а Дюваль продолжил: — Но случилось чудо — Кристал выздоровела. Возможно, ей помог стрептомицин, который я привозил по просьбе доктора Томпсона. Так я и познакомился с Элизабет.
— А затем? — спросил Генри.
— Затем — что? Ничего! Мы с Примроуз поженились, а Томпсоны потихоньку исчезли из нашей жизни. Я думаю, инспектор, что теперь вы можете продолжить свою историю.
— У Кристал появилась аллергия на стрептомицин. Вы знаете, что это бывает не сразу. С некоторых пор даже небольшая доза стала для нее смертельной.
Эдуард Дюваль сильно побледнел.
— В самом деле… — Он потер подбородок. — Такие вещи случаются…
— А теперь перейдем к главному, — продолжал Генри. — К завещанию леди Балаклавы. На ее наследство претендовали четверо. Это миссис Швахеймер — она и без того миллионерша. Далее идет мадам Дюваль, тоже весьма богатая женщина, не так ли, доктор?
