Рекс Стаут - Клиенты Ниро Вульфа
— Да, я слышал, — я подошел к комоду и вытащил нижний ящик.
— Нет, больше не надо. Вы упрямы, как мой муж.
С ящиками я не очень упорствовал. Только осмотрел днище. Надо их перевернуть и простучать.
Я положил пустой ящик на пол и попробовал отковырнуть днище ножом. Однажды Сол Пензер отыскал под фальшивым дном ценную картину, приклеенную снаружи, а не изнутри. Но в этом ящике ничего не оказалось. Я взялся за следующий и чуть было не дал маху. Кладя ящик на кровать, я обратил внимание на внутреннюю сторону дна и разглядел маленькую дырочку в углу. Днище было застелено пластмассовым листом с рисунком в виде красных цветов на розовом фоне, и дырочка приходилась точно посреди одного из цветков. Я взял со стола заколку, вставил в дырочку и надавил. После того как край пластика приподнялся, я просунул под него палец и дернул. Под листом аккуратно лежали бумаги. Вот их перечень:
1. Пять проспектов фирмы «Континентал Плэстик Продакс», вырезанных из журналов.
2. Четыре этикетки от шампанского «Дом Периньон».
3. Три страницы биржевой рубрики «Таймс» с карандашными пометками напротив граф доходов «Континентал Плэстик Продакс».
4. Две газетные фотографии Томаса Г. Еджера.
5. Газетная фотография Томаса Г. Еджера-младшего и его невесты.
6. Газетная фотография миссис Томас Г. Еджер-старшей в обществе трех других дам.
7. Фотография банкета в гостинице «Черчил».
8. Три фото Мэг Дункан, два — из журналов и одно — сделанное в студии.
9. Тридцать один карандашный набросок женских лиц. В левом нижнем углу каждого листа стояла дата. Некоторых женщин Мария рисовала 4—5 раз. Начала она этим заниматься два года назад, а один из набросков был сделан в прошлое воскресенье. С листа бумаги на меня смотрела Джулия Макджи.
10. Девять пятидолларовых купюр.
Миссис Перес видела все, но молчала. Я взял бумаги, завернул их в страницы «Таймс» и поднялся. Теперь мои действия уже можно было квалифицировать как сокрытие улик, ибо если мой адвокат начнет утверждать, будто я не знал, что бумаги имеют отношение к смерти Марии Перес, ему придется упирать на то, что я идиот.
— Все эти вещи доказывают, — сказал я миссис Перес, — что Мария обладала здоровым любопытством неглупой девушки и любила рисовать портреты. Я забираю это с собой, чтобы показать мистеру Вульфу. Деньги верну позже. Надеюсь, скоро. У вас была трудная ночь, а впереди такой же тяжелый день. Если вы сможете найти долларовую бумажку, то дайте мне. Вы нанимаете мистера Вульфа и меня, чтобы расследовать убийство вашей дочери, и поэтому разрешаете мне унести с собой все эти вещи.
— Вы были правы, — сказала она.
— Не хвалите меня раньше времени. Доллар, пожалуйста.
— Мы можем заплатить больше. Сто долларов…
— Одного пока достаточно.
Она вышла и вернулась с долларом в руке.
— Муж уснул, — сказала она.
— Хорошо. Ложитесь и вы. Теперь мы — ваши детективы. Сегодня придет один человек. Возможно, он отведет вас с мужем в контору окружного прокурора. О Еджере речи не пойдет, и вы его не вспоминайте. Что касается Марии, то расскажите им правду. Вы носите завтрак тому парню наверху?
— Да.
— Сегодня не беспокойтесь об этом. Он скоро уйдет и больше не вернется, — я протянул ей руку. — Скажите вашему мужу, что мы друзья.
Когда я включил свет в «гнездилище разврата», Фрэд Даркин заморгал и, сунув руку под подушку, молниеносно выхватил пистолет.
— Спокойно, — сказал я ему. — Я уже давно мог тебя придушить. Все, что было возможно, мы сделали. Пора уходить. Не торопись, пойдешь через полчаса. К Пересам не заглядывай, у них горе. Вчера вечером убита их дочь.
Фрэд вскочил.
— Черт возьми, Арчи, что же это все-таки свалилось на мою голову?
— Три сотни долларов. Советую не задавать мне никаких вопросов. Я, чего доброго, еще отвечу на них. Иди домой и скажи жене, что тебе нужен отдых.
— Я хочу знать одно: меня потащат куда-нибудь?
— Подбрось монетку. Но надеюсь, что нет. Может, повезет. Отправляйся домой и сиди там. Возможно, я тебе позвоню около полудня. Не вздумай захватить с собой какую-нибудь из этих картинок.
12
Когда Вульф в одиннадцать часов спустился из оранжереи, я сидел за своим столом с номером «Гэзетт» в руках. Там было напечатано фото мертвой Марии Перес. На первой странице. Ничем примечательным, кроме юности и красоты, Мария не выделялась, она попала на первую полосу потому, что в тот день не убили, не ограбили и не арестовали ни одну важную шишку. Факты, которыми располагала полиция, сводились к следующему: а) тело было найдено в 12.35 после полуночи сторожем, совершавшим обход причала на Норт-ривер в районе сороковых улиц; б) Мария была мертва не больше трех часов; в) ее убили выстрелом в затылок из пистолета тридцать второго калибра; г) живой ее последними видели две подружки, которые заявили, что Мария покинула кинотеатр чуть раньше девяти и не вернулась; д) ее родители отказались встретиться с репортерами. Никаких намеков на связь смерти девушки со смертью Еджера не делалось.
Я вручил газету Вульфу. Он взглянул на фото, прочел статью и сказал:
— Докладывай.
Закончив рассказ, я передал ему вещи, которые нашел в ящике у Марии. Вульф не спеша изучил их одну за другой, потом начал рядами раскладывать на своем столе эскизы. Я встал и принялся наблюдать, как он распределяет их по группам, включая в каждую разные рисунки одной и той же женщины. В итоге получилось три группы по четыре портрета, пять групп по три, одна группа из двух рисунков и две — по одному. Одиннадцать посетительниц за два года. И не похоже было, что Мария зафиксировала всех, кто приходил. Гостеприимство Еджера не знало границ.
Я указал на одну из групп, в которой было четыре рисунка.
— Могу назвать имя этой дамы. Я с ней когда-то танцевал. Ее муж — владелец ресторанов. Его фамилия Диленси.
— Фу… А эта? — от ткнул пальцем в группу из двух портретов. — Тут стоят даты: пятнадцатое апреля и восьмое мая. Прошлое воскресенье.
— Ну, ее имя вы назовете сами.
— Она была у нас.
— Да, сэр.
— Джулия Макджи.
— Верно. Если это дата выполнения рисунка, то Джулия Макджи заходила к Еджеру в воскресенье вечером. Либо она его убила, либо нашла уже мертвым. Будь он жив, она не ушла бы от него до полуночи, ибо на это время был заказан ужин. И уж, конечно, не для того, чтобы писать под диктовку, явилась она туда. А если Еджер был жив и убийца застал их вместе, то он прикончил бы обоих. Значит, она обнаружила Еджера уже мертвым, если не убила его сама. Кстати, чтобы все стало ясно: доллар, полученный в задаток от миссис Перес, я внес в книгу наличных. Я взял его, так как считал, что она не проболтается, если будет убеждена в том, что мы — ее детективы. Теперь Пересов можно не подозревать. Мы разработали версию, согласно которой Марию убил тот же человек, что и Еджера, а в этом случае девушка, должно быть, вступила с кем-то в контакт. Допустим, что убийца — Джулия Макджи. Она не могла знать, что за ней следят через приоткрытую дверь, а если и знала, то не догадывалась, кто следит. Ну а если она открыла дверь и поймала Марию, как это сделал я, то не поехала бы потом в лифте убивать Еджера. Следовательно, вчера Мария вступила с ней в контакт, и ясно, что она не стала бы делать этого просто так. Девушка хотела заключить сделку.
— Хм-м-м… — ответил Вульф.
Я указал на группу из трех рисунков.
— Это Дина. Миссис Остин Хоу.
— Здесь нет портрета Мэг Дункан.
— Нет. Если у нее были фотографии, то зачем рисунок?
Вульф сел.
— Зови Фрэда. Как скоро он сможет приехать?
— Через двадцать минут.
— Зови.
Я позвонил.
— Теперь набери мне номер мисс Макджи. Я хочу с ней поговорить.
Я набрал нужный номер и взял трубку параллельного телефона.
— Мисс Макджи? Я должен встретиться с вами у себя в конторе. Как можно скорее.
— Но… Я заканчиваю в пять часов. В шесть вас устроит?
— Нет, это срочно.
— Хорошо, я выезжаю.
Мы положили трубки. Вульф откинулся в кресле и прикрыл глаза. Достав из шкафа папку, я написал на ней «Еджер» и запихнул туда всю коллекцию Марии. Когда Вульф открыл глаза, я дал ему подписать чек на 315 долларов для Фрэда. Дело Еджера уже высосало у нас около пяти сотен, у нас было 4 клиента и 2 доллара задатка и впридачу к ним — реальная возможность угодить в кутузку за препятствование властям. Как только я положил на стол чек Фрэда, позвонила миссис Еджер. Ей хотелось знать, когда же я поведу ее на Восемьдесят вторую улицу. Мне с трудом удалось поговорить с ней, не бросая трубку.
К этому времени появился Фрэд. Я отдал ему чек, а Вульф — распоряжения. Когда зазвонил звонок у двери, Фрэд пересел в кресло возле книжных полок, а я пошел в холл. Тут меня ждал сюрприз. На крыльце стояла Джулия Макджи, но она была не одна. Я вернулся в кабинет и доложил Вульфу, что с ней Эйкен. Вульф нахмурился, поджал губы и кивнул. Я открыл дверь, и они вошли. Эйкен был довольно вежлив для президента: он пропустил даму вперед, хоть она и была всего лишь секретаршей покойного вице-президента. Вульф встал и подождал, пока они усядутся. Эйкен — в красное кожаное кресло, а Джулия — в то, что освободил Фрэд.
