Рекс Стаут - Завещание
Вокруг дома не толпились зеваки, репортеры и фотографы не лезли в окна, из чего я заключил, что Скиннер и Кремер так и не выехали на тот сложный перекресток. Дворецкий, отворивший мне дверь, выглядел очень внушительно – родовитость буквально сочилась из него. Я сказал:
– Доброе утро, Дживс[7]. Я лорд Гудвин. Если мистер Вульф добрался сюда в целости и сохранности, то он ожидает меня. Такой крупный толстяк. Он здесь?
– Да, сэр. – Он позволил мне проскользнуть внутрь. – Вашу шляпу, сэр? Сюда, пожалуйста, сэр.
Дворецкий пересек просторный вестибюль к двери и встал там, дожидаясь меня.
– Я доложу мистеру Данну и мистеру Вульфу, что вы прибыли.
Вразвалочку я подошел к нему и кивнул в знак согласия. Он удалился.
Так вот почему Вульф метался по городу, словно воробей, строящий гнездо. Для наших целей было бы лучше, если бы мы имели дело с министром финансов, а не с госсекретарем, но жадничать некрасиво, я знаю.
Отбросив корыстные мысли, я огляделся. Несмотря на грандиозные размеры и усилия хозяев обставить жилище сообразно элегантному дворецкому, я вряд ли поселился бы в подобной комнате, получив наследство от богатого дядюшки. Здесь было множество стульев, явно предназначенных не для того, чтобы на них сидели, а чтобы их фотографировали. Единственное, что мне понравилось, это мраморная статуя в углу. Она изображала женщину, которая тянется за банным полотенцем. По крайней мере, рука у нее была выставлена так, как будто она за чем-то тянулась. А за чем еще тянуться обнаженной даме, как не за полотенцем?
Я подошел, чтобы насладиться статуей вблизи, но, стоя перед ней, почувствовал затылком чей-то взгляд, хотя не услышал ни звука. Развернувшись на каблуках, я увидел, кто стал причиной этого неуютного ощущения. В другом конце комнаты лицом ко мне стояла миссис Ноэл Хоторн. То есть она стояла бы так, будь у нее лицо. Одета она была в длинное серое платье, доходящее до лодыжек, и вуаль была того же серого цвета. Миссис Хоторн просто стояла и не двигалась.
У меня определенно развилась аллергия на чертову вуаль. Что-то в ней действовало мне на нервы. Приличия требовали сказать: «Доброе утро, миссис Хоторн», – с присущей мне обходительностью, но я понимал, что выдавлю из себя только хрип или крик, и потому промолчал.
Простояв так около часа (а на самом деле, полагаю, девять секунд), вдова повернулась и, неслышно ступая по толстому ковру, исчезла в складках портьер. Я зашагал через комнату с такой решительностью, как будто и впрямь собирался что-то сделать. Наверное, будь у меня наготове меч, я бы прорвался с ним сквозь занавес, как Гамлет в третьем акте. Но прежде чем я это сделал, меня остановил голос, раздавшийся за спиной:
– Эй!
Я развернулся в прыжке не хуже самого Гэри Купера, окруженного головорезами, увидел, кто это, и почувствовал себя идиотом.
– А повежливее можно себя вести? – выпалил я свирепо.
Ко мне приблизилась Сара Данн, профессиональный дьяволенок.
– Я забыла, как вас зовут. Должно быть, вы пришли, чтобы присоединиться к Ниро Вульфу и моему отцу?
– Да, если проживу достаточно долго.
Она стояла в шаге от меня. У нее были такие же, как у матери, темные беспокойные глаза воинственной птицы.
– Вы сделаете кое-что для меня? Скажите Ниро Вульфу, что я хочу увидеть его, пока он здесь. Чем раньше, тем лучше. Скажите ему это так, чтобы мой отец не слышал.
– Попробую. Вы можете выиграть немного времени, если расскажете мне, по какому делу хотите его видеть.
– Не знаю… – Она наморщила лоб. – Может быть, я так и сделаю. Я хочу рассказать ему кое-что…
Она обернулась, заслышав чьи-то шаги. В двери показался дворецкий.
– Да, Тернер?
– Прошу прощения, мисс Данн. Ваш отец ожидает мистера Гудвина наверху.
– Они могут подождать минутку, – сказал я. – Если вы хотите…
Она мотнула головой:
– Нет, это было бы… Просто передайте ему мои слова, хорошо?
Я пообещал, что передам, и пошел вслед за дворецким. Выйдя снова в вестибюль, он двинулся наверх по широкой изогнутой лестнице. В коридоре на втором этаже миновал одну дверь справа и открыл вторую. Я вошел.
Окинув взглядом новое для меня помещение, я увидел, что оно более соответствует моим представлениям о том, какой должна быть крыша над головой у человека с деньгами. Вдоль трех стен стояли книжные шкафы, между ними висели картины с изображениями собак и лошадей; широкий письменный стол, множество удобных кресел и радиоприемник дополняли меблировку.
За столом никто не сидел. Ниро Вульф придавил к полу коричневое кожаное кресло, повернутое спинкой к окну. Миссис Джон Чарльз Данн пристроилась на краешке другого такого же кресла. Между ними стоял высокий мужчина с покатыми плечами, в рубашке, с измученными, глубоко посаженными глазами и волнистой гривой начинающих седеть волос. Его фотографии часто мелькали в газетах, так что я узнал бы его и в иной обстановке. К тому же он был известен своей привычкой при первой же возможности скидывать с себя пиджак и жилет.
Вульф буркнул мне что-то в знак приветствия. Джун негромко представила меня своему мужу. Вульф затем сказал:
– Присядь, Арчи. Я объяснил мистеру и миссис Данн твои функции. У Фреда опять проблемы?
– Нет, сэр, я бы не назвал это проблемой. Следуя полученным от меня указаниям, он до пяти часов утра гулял по городу и выпивал в баре. Когда одному из клиентов бара потребовалось сопровождение для поездки домой, Фред услужливо предложил свою помощь. Я присоединился к нему в квартире того незадачливого клиента, прибыв туда к девяти утра. Адрес вам должен был передать Фриц. Клиент находился на кровати в коме, наступившей вследствие острой алкогольной интоксикации. Оглядев квартиру и убедившись, что все в порядке, я удалился. Затем позвонил домой и получил от Фрица ваше сообщение. Фред отправился домой спать.
– Личность клиента?
– Да, сэр?
– Ну?
Я пожал плечами. Значит, от члена правительства и его жены у нас секретов нет.
– Юджин Дэвис из юридической фирмы «Данвуди, Прескотт и Дэвис».
– А-а.
Миссис Данн удивленно переспросила:
– Джин Дэвис?
– Вы знакомы с ним, мадам? – поинтересовался Вульф.
– Немного. И уже давно не видела его. – Она обернулась к мужу: – Ты должен помнить его, Джон. Юджин Дэвис, партнер Гленна. Не думаю, что мы встречались с ним после того, как переехали в Вашингтон.
Данн неуверенно кивнул:
– Кажется, припоминаю. Парень с узким носом и слишком красными губами. Но он ведь никак не связан с этим – или как? Этот Юджин Дэвис?
– Я не знаю, – ответил Вульф. – Во всяком случае, в настоящий момент он в пьяном ступоре, так что с ним можно подождать. Вы говорили, сэр, что…
– Да. – Данн бросил на меня хмурый взгляд и затем перевел его на Вульфа. – Мне не нравится присутствие здесь этого человека, но мои желания теперь не имеют большого значения. – В его голосе звучала горечь.
– Я бы так не сказал, – возразил Вульф. – Я уже объяснял вам роль мистера Гудвина. Без него я как ухо без барабанной перепонки. Продолжим. Вы сделали замечательное, полное драматизма заявление, которое доставило мне массу удовольствия, так как я неисправимый романтик. Вы сказали, что собираетесь отдать свою судьбу в мои руки.
– Тут нет никакого драматизма. Это всего лишь констатация факта.
– Факты я тоже люблю.
– А я нет, – проворчал Данн. – Особенно такие факты. – Он повернулся и посмотрел на жену, потом вдруг резко подошел к ней и нагнулся, чтобы поцеловать в губы. – Джун, милая, – сказал он, – я даже толком не поздоровался с тобой. Моя дорогая Джун.
Она притянула его к себе, чтобы он еще раз поцеловал ее, и что-то ему прошептала.
Вульф обратился ко мне:
– Мистер Данн только что прибыл из Вашингтона. Он позвонил мне из аэропорта.
Данн выпрямился и снова подошел к Вульфу.
– Вы слышали о том, что говорят обо мне и Ноэле Хоторне?
Вульф кивнул:
– Да, сэр, кое-что слышал. Раз в месяц я ужинаю с редактором «Газетт». Насколько я понял, в Госдепартаменте было принято решение предоставить Аргентине заем. Вскоре после обнародования этого решения выяснилось, что к тому моменту «Дэниэл Каллен и компания» в лице дочерних фирм уже получили контроль над рядом крупных промышленных предприятий в Аргентине. Возникли подозрения, что Ноэл Хоторн был заранее проинформирован о правительственном займе и его условиях. Предполагается, что источником этой секретной информации стал его зять, то есть вы. Другими словами, государственный секретарь обвиняется в мошенничестве.
– Вы верите этому?
– Я не могу иметь мнения по этому вопросу.
– Это мерзкая ложь. Если вы ей верите, то не сможете сделать того, чего я от вас хочу.
– У меня нет никаких оснований верить или не верить этим слухам. Я не пытаюсь отгородиться от реальности, зажмуривая глаза, но и глотать все, что мне суют под нос, я не стану. Как гражданин, я согласен с вашими методами и одобряю вашу политику. Будучи профессиональным детективом, я, взявшись за работу, выполняю ее. Какое дело вы хотите мне поручить?
