Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа

Его взгляд безошибочно остановился на Оте.

— Вы — следователь, который ведет дело? Рад познакомиться. Какое ужасное происшествие. Как себя чувствует мадам Рено? Это для нее страшный удар.

— Ужасно, ужасно, — ответил Оте. — Разрешите мне представить вам месье Бекса — нашего комиссара полиции. Это месье Жиро из Сюрте. А этот джентльмен — месье Эркюль Пуаро. Месье Рено послал за ним, но он приехал слишком поздно, чтобы предотвратить трагедию. Друг месье Пуаро — капитан Гастингс.

Стонор посмотрел на Пуаро с интересом.

— Он за вами послал?

— Так вы не знали, что месье Рено собирался пригласить детектива? — вмешался Бекс.

— Нет, не знал. Но это меня нисколько не удивляет.

— Почему же?

— Потому что старик перепугался. Я не знаю, в чем там было дело. Он не посвящал меня в свои секреты. У нас были другие отношения. Но испуган он был очень сильно.

— М-да, — протянул Ore. — И у вас нет никакой догадки по поводу причины страха?

— Именно так, сэр.

— Извините меня, месье Стонор, но мы должны начать с небольших формальностей. Как вас зовут?

— Габриэль Стонор.

— Как давно вы стали секретарем месье Рено?

— Около двух лет назад, когда он впервые приехал в Южную Америку. Нас свел один общий знакомый, и Рено предложил мне этот пост. Кстати, он был очень хорошим хозяином.

— Рассказывал ли он вам о своей жизни в Южной Америке?

— Да, довольно много.

— Не знаете ли вы, бывал ли он когда-нибудь в Сантьяго?

— Я полагаю, несколько раз.

— Не упоминал ли он о каком-либо особом происшествии в тех краях, которое могло послужить поводом для мести ему?

— Никогда.

— Не говорил ли он о какой-нибудь тайне, которую узнал, пребывая там?

— Нет.

— Говорил ли он вообще когда-нибудь о тайне?

— Насколько я помню, нет. Но, несмотря на все это что-то таинственное в нем было. Я никогда не слышал, например, чтобы он рассказывал о своем детстве или о каком-либо эпизоде из жизни до его прибытия в Южную Америку. Он был французом канадского происхождения, так я думаю, но я никогда не слыхал, чтобы он говорил о своей жизни в Канаде. Он был очень скрытным.

— Итак, по вашим словам, у него не было врагов и вы не можете помочь нам в разгадке тайны, из-за которой его могли убить?

— Так оно и есть.

— Месье Стонор, слышали ли вы когда-нибудь фамилию Дювин? Если да, то в каких отношениях он был с месье Рено?

— Дювин, Дювин… — Стонор повторил эту фамилию несколько раз задумчиво. — По всей вероятности, не слышал. И все-таки она мне кажется знакомой.

— Знаете ли вы даму, знакомую месье Рено, по имени Белла?

Стонор снова отрицательно покачал головой.

— Бэлла Дювин? Это ее полное имя? Странно? Я уверен, что слышал его. Но в настоящий момент не могу припомнить, в какой связи.

Следователь кашлянул.

— Вы понимаете, месье Стонор, дело серьезное. Здесь нельзя ничего утаивать. Вы, возможно, стараетесь щадить чувства мадам Рено, к которой, как я понимаю, испытываете глубокое уважение и сострадание. Но вы можете таким образом оказать ей медвежью услугу… — Тут Оте стушевался и, приложив руку к груди, продолжил:

— Ну, короче, здесь не должно быть никакой скрытности.

Стонор уставился на него, постепенно уясняя, что от него хотят.

— Я не совсем понимаю вас, — начал он мягко. — При чем тут мадам Рено? У меня действительно огромное уважение и симпатии к ней. Это во всех отношениях порядочная женщина. Но я не вполне понимаю, каким образом моя скрытность может отразиться на ней.

— Ну, например, если окажется, что эта Белла Дювин была для ее мужа не просто другом, а чем-то большим…

— Ах! — воскликнул Стонор. — Теперь я вас понимаю. Но я готов поставить свой последний доллар на то, что вы ошибаетесь. Старик никогда и взгляда не кинул на какую-нибудь юбку. Он просто обожал свою собственную жену. Они были самой любящей парой, какую я когда-либо знал.

Оте слегка покачал головой.

— Месье Стонор, у нас имеется неоспоримое подтверждение — любовное письмо Беллы к месье Рено, обвиняющее его в том, что он охладел к ней. Более того, у нас есть еще одно доказательство того, что у месье Рено была любовная связь с француженкой — некой мадам Добрейль, снимающей соседнюю виллу. И это человек, который, согласно вашему заявлению, никогда на юбки не глядел!

Глаза секретаря сузились.

— Подождите, месье следователь, вы находитесь на ложном пути. Я прекрасно знал Поля Рено. То, что вы сейчас говорите, абсолютно невозможно. Здесь должно быть какое-то другое объяснение.

Следователь пожал плечами.

— Какое другое объяснение здесь может быть?

— Что заставляет вас думать, что это была любовная история?

— У мадам Добрейль была привычка посещать его здесь вечерами. Кроме того, с тех пор, как месье Рено приехал на виллу «Женевьева», мадам Добрейль внесла в банк наличными четыре тысячи английских фунтов.

— Я думаю, что так могло быть, — сказал Стонор спокойно. — Я перевел месье Рено эти деньги по его просьбе. Но они были не для любовных интриг.

— Э! Боже мой! А для чего же тогда?

— Шантаж, — резко сказал Стонор, ударяя рукой по столу. — Вот для чего.

— Ах, вот так идея! — вскричал следователь, потрясенный услышанным.

— Шантаж, — повторил Стонор. — Старику пустили кровь и довольно лихо. Четыре тысячи за пару месяцев. Вот это да! Я говорил вам, что Рено окружала тайна. Очевидно, эта мадам Добрейль знала о ней достаточно, чтобы завернуть гайки.

— Это возможно! — воскликнул следователь взволнованно. — Определенно это возможно.

— Возможно? — загремел Стонор. — Это — точно! Скажите мне, спрашивали ли вы мадам Рено об этой вашей выдумке с любовной историей?

— Нет, месье. Нам не хотелось причинять ей беспокойство.

— Беспокойство? Да вы что? Она бы рассмеялась вам в лицо. Уверяю вас, они были самой дружной супружеской парой, какие только я знал.

— Это напомнило мне другой момент, — сказал Оте. — Посвящал ли вас месье Рено в свои планы в отношении завещания?

— Я знаю о завещании все, так как возил его адвокату после того, как Рено его написал. Я могу назвать вам его юристов, если вы хотите посмотреть завещание. Оно находится у них. Оно совсем простое. Половина — жене пожизненно, другая половина — его сыну. Мне помнится, что он оставил и мне тысячу. Затем указал несколько лиц, которым ничего не завещается.

— Когда было составлено это завещание?

— О, приблизительно полтора года назад.

— Очень ли вас удивит, месье Стонор, если мы вам скажем, что месье Рено написал новое завещание менее чем две недели назад?

Стонор был явно удивлен.

— Я не имею об этом ни малейшего представления. Каково же оно.

— Все это огромное состояние оставлено безоговорочно жене. Сын даже не упоминается.

Стонор протяжно свистнул.

— Я бы сказал, что это довольно жестоко по отношению к парнишке. Конечно, мать обожает его, но для окружающего мира это выглядит как недостаток доверия со стороны отца и будет ударом по гордости. Однако это еще раз подтверждает, что Рено и его жена были в самых лучших отношениях.

— Вполне возможно, — сказал Оте. Нам придется пересмотреть некоторые свои догадки. Мы, конечно, телеграфировали в Сантьяго и ждем ответа с минуты на минуту. По всей вероятности, это внесет ясность. С другой стороны, если ваше предположение о шантаже окажется правильным, мадам Добрейль должна будет дать нам ценную информацию.

Пуаро, молчавший до сих пор, спросил:

— Месье Стонор, шофер Мастере давно служит у месье Рено?

— Больше года.

— Не знаете ли вы, был он когда-либо в Южной Америке?

— Я совершенно уверен, что не был. До того, как стать шофером у месье Рено, он много лет служил в Глочестершире у людей, которых я хорошо знаю.

— Значит, вы можете поручиться за него как за человека вне всяких подозрений?

— Совершенно верно.

Пуаро казался несколько расстроенным. Между тем следователь вызвал Маршо.

— Передайте мое почтение мадам Рено и скажите, что я хотел бы побеседовать с ней несколько минут. Попросите ее не беспокоиться. Я поговорю с ней наверху.

Маршо козырнул и исчез.

Мы ждали несколько минут, а затем, к нашему удивлению, дверь отворилась, и мадам Рено, смертельно бледная, вошла в комнату.

Следователь Оте пододвинул ей стул, бормоча извинения, за что она поблагодарила его улыбкой. Стонор взял ее руку и долго держал, выражая этим свое сочувствие. Говорить он не мог. Мадам Рено повернулась к Оте.

— Вы хотели о чем-то спросить меня, господин следователь?

— С вашего позволения, мадам. Известно, что ваш муж был французским канадцем по происхождению. Можете ли вы рассказать что-нибудь о его юности или семье?

Она покачала головой.