Ларри Миллетт - Шерлок Холмс в Америке
– Здесь много всяких «но», – заметил я.
– Не так уж много, Уотсон. Вы должны помнить, что камень – предмет громоздкий. Убийце необходима была повозка, чтобы увезти камень, если он не так же неимоверно силен, как наш друг мистер Рафферти, чтобы унести добычу на спине. Но я склонен думать, что повозка – более вероятный вариант. Если это так, то камень можно увезти на ограниченное расстояние, поскольку местные дороги очень разбиты и путь до слишком удаленного места занял бы дни, если не недели.
Мне пришла в голову еще одна мысль:
– А что, если его перевезли по железной дороге из Александрии в Холандберг?
– Ага, Уотсон, теперь вы думаете как детектив, – похвалил Холмс. – Давайте надеяться, что шериф Бем догадался начать проверять все посылки весом более двухсот фунтов, которые покинут здешние места в следующие несколько дней.
– Очевидная вещь, – сказал Рафферти. – Но на случай, если шериф спит в рулевой рубке, я сам проверю завтра наши грузовые станции.
– Это было бы очень полезно, – кивнул Холмс. – Все же я сомневаюсь, что наш вор настолько туп, чтобы попытаться вывезти камень по железной дороге, по крайней мере пока. К несчастью, найти повозку, на которой транспортировали украденный артефакт, практически невозможно. На территории фермы мистера Вальгрена слишком много следов от колес, и я не берусь отличить одни от других. А это значит, что придется прибегнуть к другим способам, если мы надеемся найти камень.
Вытащив трубку, Холмс минутку помолчал, пока раскуривал ее, а потом подытожил:
– Это подводит нас ко второму вопросу, а именно: что намерен вор делать с камнем теперь, заполучив его?
Рафферти не сдержался и вмешался:
– Очень любопытный вопрос, поскольку мне пока что не удалось найти убедительного ответа.
– Должен признаться, я не совсем понимаю, – нахмурился я. – Разве вор не собирается продать камень? – Стоило мне произнести эти слова, как я понял собственную ошибку. – Ах, ну да! Как можно продать такой объект, ведь все понимают, что его заполучили в результате кражи и убийства!
– Именно, – отозвался Холмс. – Можно с тем же успехом украсть «Мону Лизу».
– И то верно, – заметил Рафферти, – хотя я бы сказал, что некоторые коллекционеры – я лично знаком с парой таких – без колебаний похитили бы «Мону Лизу», если бы могли спрятать ее на чердаке, наслаждаясь самим фактом обладания. Может быть, рунический камень попал в руки подобного страстного ценителя?
– Возможно, – сказал Холмс. – Но если таковой существует, в нашем арсенале пока что мало средств для его обнаружения. Правда, у меня нет сомнений: кто бы ни украл камень или ни отдал приказ украсть его, хочет нажиться. Весь вопрос – как.
– Трудный вопрос, – кивнул Рафферти, – который усугубляется еще и тем, что, возможно, у мистера Вальгрена уже не было камня, учитывая соглашение, заключенное с Магнусом Ларссоном. Кстати, о соглашении. Интересно, почему мистер Ларссон, если он приобрел камень, не забрал его сразу?
– Было бы полезно узнать, стало ли известие об их соглашении достоянием общественности, – сказал Холмс.
– Насколько мне известно, нет, – сообщил Рафферти. – Первым делом, вернувшись в город, я отправился поболтать к редактору «Клариона» мистеру Карлсону. Насколько он знал – а от его внимания ничто не ускользает, – Олаф Вальгрен все еще считался владельцем камня. Уверен, мистер Карлсон знал бы, если бы артефакт продали.
– Ну, кажется, у нас на завтра куча работы, – сказал Холмс, намекнув мне тем самым, что пора уходить. – Возможно, если все мы сегодня вечером подумаем, то к утру найдутся какие-то ответы.
Глава шестая
Ее звали Мэри Робинсон
Всего лишь пару раз в жизни рука судьбы спускалась с небес и отвешивала мне оплеуху, словно говоря: «Слушайте, сэр, ваша жизнь может измениться в одно мгновение, не стоит забывать об этом!» Однажды такое случилось, когда пуля «джезаила»[10] попала мне в плечо в Майванде[11], чуть было не убив меня. А еще могу припомнить встречу со Стэнфордом в лондонском баре, которая в итоге привела меня к знакомству с Шерлоком Холмсом. Теперь, вдали от дома, в прериях Миннесоты, меня ждало новое свидание с неожиданным.
Произошло оно около часа следующего дня, в пятницу, в последний день марта. Я встал поздно, как это иногда со мной случается, и к тому моменту, когда спустился в ресторан, я узнал от официанта, что Холмс и Рафферти уже позавтракали и уехали по какому-то делу. Поскольку делать было особо нечего, я неспешно поел, нашел номер «Кларион», где напечатали длинную и весьма острую статью об убийстве Олафа Вальгрена, и остался ждать возвращения Холмса и Рафферти в холле.
Они появились сразу после полудня, и у обоих были новости, пусть и ничего сверхъестественного. Холмс все утро провел, пытаясь разузнать о Рочестере. Он поговорил с местными торговцами, заглянул к редактору «Кларион» и даже останавливал прохожих на улицах, задавая им вопросы. Но никто не знал человека с загадочным именем, которое упомянула Муни Вальгрен. Рафферти тем временем лично поговорил с начальником багажных операций в Александрии и связался по телефону с другими агентами в близлежащих населенных пунктах.
– Если посылку весом в двести фунтов определенных размеров куда-то отправят, мы об этом узнаем, – сказал Рафферти, предложивший в награду двадцатидолларовый самородок золота любому агенту, который предоставит подобную информацию.
После быстрого ланча в отеле Рафферти отправился, как он сказал, «по еще одному маленькому дельцу», а мы с Холмсом пошли на станцию. Холмс послал телеграмму Джеймсу Хиллу, сообщив о том, как продвигается расследование. Поскольку моему другу потребовалось несколько минут, чтобы составить сообщение, я решил подождать его на платформе. Я нашел свободную скамейку, зажег сигару и наслаждался чудесной погодой, ведь денек выдался солнечный и удивительно теплый. И тут меня ждал один из величайших сюрпризов в жизни.
Сидя на платформе, я услышал, что с запада движется поезд, оглашая окрестности гудком. Вскоре состав остановился на вокзале, и из вагонов вышли несколько пассажиров. Я не обратил внимания на эту сцену, глядя в небо, и тут меня напугал громкий стук: оказалось, это носильщик выкинул на перрон тяжелый чемодан. Я взглянул туда, откуда донесся звук, и увидел даму в меховой накидке и широкополой шляпе, которая выходила из поезда. Рядом с ней шагал молодой человек с несколькими дорожными сумками. Мне хватило одного взгляда на даму, на ее точеную фигуру, водопад золотисто-каштановых волос, выбивавшихся из-под шляпы, и характерный профиль, и у меня не осталось никаких сомнений по поводу ее личности. Я тут же помчался на станцию, где Холмс только что закончил отправлять сообщение:
– Боже, Холмс, она тут! Вы должны пойти и сами убедиться!
– В чем дело, Уотсон? – спокойно поинтересовался Холмс. – Я уже сто лет не видел вас таким взволнованным. О ком вы? Кто тут?
Я собрался с мыслями и назвал имя женщины, которую видел. Холмса нелегко застать врасплох, но в этот раз даже его холодные проницательные глаза расширились от изумления.
– Вы абсолютно уверены? – уточнил он.
– Да.
– Покажите мне, – скомандовал он, отвернувшись от стойки и поспешив в сторону перрона.
К этому времени вагон, выгрузив пассажиров и приняв новых, уже покинул вокзал. Но Холмс смог мельком увидеть женщину, когда экипаж, в который она села, медленно отъехал от станции по направлению к центру города.
– Давайте, Уотсон, нельзя упускать ее из виду, – сказал Холмс, пока мы трусцой следовали по пятам за экипажем, ехавшим довольно медленно, но быстрее, чем мы могли идти.
К счастью, станция находилась всего в десяти минутах ходьбы от делового района Александрии, так что мы без проблем сохраняли в поле зрения экипаж, пока он не остановился перед отелем «Дуглас-хаус».
– Такое впечатление, что леди присоединится к нам за ужином, – заметил Холмс. – Как удобно!
Мы издали наблюдали, как женщина, которую поддерживал под локоть ее молодой спутник, выбралась из экипажа и вошла в здание отеля. Переждав пару минут, мы последовали за ней.
Сегодня дежурил бледный коротышка с высокомерным выражением лица, которое, по-видимому, дается всем администраторам от рождения. Сохраняя невозмутимый вид, он уверенной рукой правил своим ничтожным королевством.
– Я только что видел, как сюда вошла дама в меховой накидке и широкополой шляпе, – сказал Холмс клерку. – Уверен, мы раньше встречались, но я никак не могу вспомнить ее имя. Не знаете ли вы, кто эта дама?
– Может быть, – ответил которышка, – но не понимаю, какое ваше дело. Откуда мне знать, что вы не какой-нибудь волокита.
