Ноэль Рандон - Черная пелерина
Инспектор был известен так называемыми побочными вопросами. Его методы, основанные на неожиданности, принесли немало триумфальных результатов. Оппоненты инспектора — у кого же их нет? — твердили, что он со своими методами заходит слишком далеко. Короче говоря, они ставили в упрек мсье Рандо его склонность к эффектам.
— Пятьдесят тысяч, — ответил удивленный садовник и вопросительно взглянул на Лепера. — Но я первоклассный специалист. Я преимущественно работаю на своем…
— Хорошо, — прервал его Рандо. — Что вас вчера поразило при возвращении домой?
Садовник Мейер — о чудо! — сказал, не колеблясь:
— Кто-то сорвал черную розу, которую я вырастил с таким трудом.
— А кто, по вашему мнению, убил Шарля Дюмолена?
— Что?! — вскрикнул Мейер, пошатнувшись.
— Ага, вы не знаете.
Маленький Наполеон повернулся на пятках и быстро направился в сторону дома. Лепер бежал за ним, шумно сопя.
Тулонские полицейские дисциплинированно ожидали в холле. Инспектор окинул их мимолетным взглядом. В абсолютной тишине он резко двинулся наверх, комиссар пробовал поспеть за ним. Рандо достиг второго этажа и без раздумий открыл именно ту дверь, которую нужно было открыть. Он умело расследовал происшествие, изредка задавая вопросы Леперу. На мгновение Рандо остановился у окна, рассматривая окрестности.
— Очень живописное расположение, — заключил он. — Дюмолен входил в окно?
— Не знаю, — недовольным тоном ответил Лепер.
Маленький Наполеон подошел к убитому и решительным движением вынул из верхнего кармана тужурки белый платочек. Встряхнул его над столом — что-то выпало. На полированной поверхности лежала бриллиантовая брошь.
Лепер побагровел.
— Удачный улов, — в первый раз засмеялся Рандо. — День хорошо начинается.
— Что это значит?.. Не может быть… не может быть… — бормотал комиссар.
— Обычное дело, мсье Лепер. Вы сунули руку между платком и карманом с одной и другой стороны, ничего не нашли и успокоились. А надо бы проверить содержимое самого платка. Этот белый платочек в верхнем кармашке — достаточно неинтересное украшение. Он имеет меньшее значение, чем, например, пуговицы. Содержимое пуговиц вы тоже не исследовали? — пошутил инспектор.
— Нет, — признался Лепер, испытывая тревожное чувство.
— Ну и правильно.
— Вы все шутите, — возмутился комиссар. — Но откуда бы эта брошь взялась в кармане Дюмолена?
— Не все сразу. Я же не ясновидец.
— Значит, это не Жакоб Калле… — лихорадочно размышлял Лепер вслух. — Исключаем Жакоба Калле из подозрений в краже и убийстве. Если он не крал, то и не убил. Если бы он убил, то броши бы не было здесь…
— Вы абсолютно правы, — подтвердил инспектор. — Тем более, что вчера Жакоба Калле задержали в Канн, в баре «Марс». У Жакоба Калле стопроцентное алиби.
Лепер подпрыгнул.
— Почему вы не сообщили мне?
— Это же понятно. К сожалению, телефон в вашем управлении между десятью и двенадцатью часами не отвечал.
Комиссар вспомнил свое дежурство, кувшин божоле, изнурительный душный вечер… Он помолчал.
Прошли в спальню писателя. Одинокая роза в вазе, вчера еще выглядевшая столь естественно и невинно, сегодня, после сообщения Мейера, пылала зловещим огнем. Комиссар был подавлен.
— Вы сняли отпечатки в этой комнате? — спросил Рандо.
— Я посчитал, что это излишне…
— Сейчас распоряжусь, — сказал инспектор без тени укора. Он мыслил четко, как все, которым везет.
Он возвратился в кабинет, внимательно оглядел длинный ряд книг. Безошибочно потянулся к одной из них и прочел название:
«Пурпурная роза маркизы де Шатогри». Первая детективная повесть Шарля Дюмолена. Интересное совпадение, — прибавил инспектор. — Память меня все же не подвела. — Говоря это, он краем глаза наблюдал за комиссаром Лепером.
Конечно, инспектора можно было упрекнуть за склонность к эффектам, но ценители его таланта такие упреки решительно отметали. Они скорее считали, что мсье Рандо любит время от времени подшучивать над партнером.
А тем временем комиссар Лепер, который все еще держал спрятанным в кармане свой главный козырь, решил, что подходящий момент наступил. Поэтому он сказал:
— Шарля Дюмолена убил человек, который курит трубку.
Серые глаза Наполеона из Тулона потемнели. Он нетерпеливо ждал продолжения сенсации. Но комиссар не спешил.
— Доказательства? — поторопил его Рандо.
— Есть доказательства. Вот эта штучка. Я нашел этот предмет на столе. Дюмолен не употреблял табака ни в каком виде.
— Инспектор взял из руки Лепера металлическое приспособление для трубки, в обиходе именуемое «неотложкой».
— Отпечатки?
— Сняты.
— Кто курит трубку?
— Фруассар.
— Где эта вещь лежала?
— Под календарем.
— Здесь, очевидно, был и американский режиссер?
— Режиссер трубку не курит.
— Данные Фруассара? — спросил Рандо.
— Птичка небесная. Когда-то был светским львом. Равно как и любовником Гортензии Дюмолен.
— Вы его подозревали в краже броши? — инспектор обратился к вводной части доклада Лепера.
— Ну… да. Однако все могло быть иначе. У меня есть концепция.
— Я слушаю.
— Фруассар крадет брошь. Дюмолен, как человек очень наблюдательный и необычно ловкий, в свою очередь крадет брошь у Фруассара, то есть, возвращает собственность своей жены, но таким образом, что Фруассар сразу и не подозревает об этом. Когда же он наконец сориентировался — может, между ними состоялся разговор, служанка слышала голоса — Фруассар, боясь разоблачения, убивает Дюмолена, пробравшись незаметно в окно. До этого он одиноко сидит в парке, ожидая, когда пробьет его час. Броши, к сожалению, он У убитого не находит, но зато теряет приспособление для трубки. Во время первого допроса, когда он гасил трубку, «неотложки» у него уже не было. Деньги в столе он оставляет, он не настолько наивен. Рукопись уничтожает для создания фальшивых улик. Он считается, естественно, с разными вариантами. — Тут Лепер многозначительно замолчал.
А Рандо закончил:
— Потом он, конечно, женится на вдове убитого.
— Этого я не сказал, — заметил комиссар.
— Это я говорю. Я! Все вместе выглядит не так уж глупо, Лепер. — Инспектор был далек от дискредитации версии своего коллеги. — Но не будем преждевременно успокаиваться. Будем готовы к неожиданностям! — воскликнул он. — С Фруассара теперь пылинки сдувать надо!
Пружинистым шагом он преодолел расстояние до лестницы и поверх перил уже выдал указание:
— Мальчики, за работу!
С этой минуты в доме на холме все шло, как часы. Полицейские передвигались почти так же ритмично и беззвучно, как часовой механизм.
Инспектор проводил короткие беседы с домочадцами, разбрасывал налево и направо свои удивительные вопросы. Вот он прошел на кухню, поведал что-то на ушко опухшей от слез Агнесс, и та ни с того, ни с сего поцеловала ему руку. Вот он окликнул Анни:
— Чей, говорите, голос вы слышали вчера вечером в кабинете Дюмолена?
— Я не знаю, чей это был голос.
— А кого вы подозреваете в совершении преступления?
— Эдварда Фруассара, — неожиданно уверенным тоном ответила девушка.
— Но на каком основании?
Анни, поскольку была выше инспектора, наклонилась к его уху:
— Ночью, после убийства мсье Дюмолена, все сидели в столовой. Фруассар целый день не расставался со своим пиджаком, вчера утром не хотел отдать его в чистку, а вечером, несмотря на то, что промок под дождем насквозь, тоже не захотел снять его. И только когда мсье Лепер вызвал его из столовой, Фруассар снял пиджак и оставил его на спинке стула, то есть, он наверняка боялся пойти на допрос в пиджаке. Я же как раз принесла господам кофе. И вот как только я заметила, что пиджак висит на спинке стула, я таким образом прошла мимо, что пиджак оказался на полу. Мадам Дюмолен накричала на меня. Несмотря на то, что такое творилось в доме, она разозлилась, что я сбросила на пол одежду Фруассара, — подчеркнула Анни. — Ну я тогда наклонилась и подняла пиджак. Перед тем как повесить его опять на кресло, я хотела сунуть руку во внутренний карман… и оторопела… Я увидела большое красное пятно.
Вернувшись на виллу, Рандо стал присматриваться к Фруассару. С раннего утра тот не отходил от угнетенной и измученной от переживаний Гортензии. И теперь, когда Рандо приоткрыл дверь, они сидели, застыв неподвижно, за столом. Фруассар говорил что-то мадам Дюмолен, та машинально кивала головой. На Фруассаре, как и в прошлую ночь, были брюки и белая рубашка.
Инспектор быстро прикрыл дверь. Через несколько секунд он уже был в комнате Фруассара. В шкафу невинно висел серый поношенный пиджак. Кровавых следов на нем не было. Они были либо выведены уже, либо существовали только в фантазии служанки Анни. Наполеон из Тулона наклонился к тонкой шерсти: чувствовался только запах дорогих женских духов… Комиссар усмехнулся…
