Джеймс Чейз - Врежь побольнее
От Джексона она на некоторое время избавилась. Хельга была уверена, что он ничего не предпримет, пока не убедится, что она не станет платить. Это даст ей время для маневра.
Зазвонил телефон.
Она улыбнулась.
Нет, мистер Джексон, вам придется научиться терпению.
Не обращая внимания на телефонные звонки, она захватила конверт и вышла в холл. Помощник управляющего сидел за своим столом.
– Пожалуйста, положите это в ваш сейф. – Она протянула ему конверт. – Я оставлю себе все четыре магнитофона. Они мне пригодятся для подарков. Поставьте, пожалуйста, их стоимость в счет.
– Слушаюсь, миссис Рольф.
Она убрала в сумочку выданную ей квитанцию и подошла к старшему портье.
– Мне нужна маленькая машина. Распорядитесь, пожалуйста.
– Слушаюсь, мадам. Вас устроит новый «бьюик»?
– Нет, достаточно малолитражки. Он поднял брови.
– Через десять минут, мадам.
– Вы не знаете, где мистер Хинкль?
– На второй террасе, мадам. Послать за ним?
– Спасибо, не надо.
Она пересекла широкую террасу, потом спустилась по мраморным ступеням.
Хинкль сидел в полотняном кресле и читал книгу. На нем был белый костюм, свободный галстук-бабочка и широкополая шляпа, сдвинутая на затылок.
Он походил на епископа, наслаждающегося заслуженным отдыхом.
– Что вы читаете, Хинкль?
Он поднял глаза, затем встал, сняв при этом шляпу.
– Эссе Джона Локка, мадам.
– Джон Локк?
– Да, мадам. Английский философ семнадцатого века. В этих эссе он выступает против догм, врожденных понятий и с успехом доказывает, что опыт является ключом к познанию. Чрезвычайно верно.
Хельга заморгала.
– Надо же, Хинкль, я и не знала, что вы такой ученый.
– Я стремлюсь развивать свой ум, мадам. Вам что-нибудь нужно?
– Сядьте, пожалуйста.
– Только после вас, мадам. Она уселась в ближайшее кресло. Поколебавшись, Хинкль опустил свою дородную фигуру в кресло, положив шляпу на колени.
– Доктор Беллами говорит, что завтра можно будет перевезти Рольфа в больницу Парадиз-сити. При условии, что доктор Леви согласится.
Лицо Хинкля просветлело.
– Это радостное событие, мадам.
– Да. Весьма вероятно, что вам придется присматривать за мистером Рольфом в больнице. Я хочу нанять дополнительный персонал, который примет на себя некоторые из ваших наименее ответственных занятий, Хинкль.
– Вот как? – голос Хинкля стал холодным. – Заверяю вас, мадам, что я прекрасно смогу справиться и без дополнительного персонала.
Хельга ожидала сопротивления и приготовилась к нему, твердо решив сделать по-своему.
– В отеле работает один мальчик, – сказала она отрывисто. – Он явно не глуп и заслуживает внимания Я люблю помогать молодежи, когда представляется случай. Я нанимаю его и хочу, чтобы вы передали ему второстепенные обязанности, Хинкль. Ведь вы сделаете это для меня?
Хинкль внимательно посмотрел на нее, увидел непреклонность в ее глазах, поджал губы, потом наклонил голову.
– Если таково ваше желание, мадам.
– Никаких вестей от мисс Шейлы?
Она встала.
– Нет, мадам, пока никаких.
Он тоже поднялся.
– Тогда оставляю вас наедине с мистером Локком. – Она улыбнулась. – Дик Джонс.., так зовут мальчика. Положите ему сто долларов в неделю и присмотрите, чтобы он их отрабатывал, Хинкль. Я скажу ему, чтобы он связался с вами.
– Хорошо, мадам.
Хельга вернулась в отель, где уже стояла машина. Поблагодарив портье, она села в маленький автомобиль и направилась в сторону Hope Бич Роуд.
Остановившись перед домом 1150, Хельга вышла из машины, отворила шаткую калитку и зашагала по заросшей сорняком дорожке.
Она знала, что с противоположной стороны улицы на нее с любопытством глазеют местные жители, сидящие на своих крылечках и обветшавших верандах.
Не обращая на них внимания, Хельга постучала в дверь. Через минуту перед ней появилась высокая толстая женщина. Ее глаза, черные и слегка налитые кровью, удивленно расширились при виде роскошно одетой элегантной белой женщины, стоявшей на пороге ее дома.
– Миссис Джонс? – Хельга улыбнулась. – Я хочу поговорить с вами о Дике.
Толстуха внимательно разглядывала ее. С тех пор как Хельга видела ее на террасе, она переоделась в красное бумажное платье, чистое и аккуратное. Голову ее покрывал платок.
– О моем сыне? – голос ее был мягкий и глубокий. Хельга без труда представила себе, каким великолепным контральто могла петь эта женщина.
– Я миссис Хельга Рольф, – сказала она.
– Миссис Рольф? – Женщина широко раскрыла глаза, потом ее взгляд пробежал по соседям, глазеющим из окон и с веранд своих домов. – Войдите, пожалуйста.
Она отвела гостью в маленькую, аккуратную и чистую гостиную. Здесь стоял потертый диван, два таких же потертых кресла, старый телевизор и стол, на котором стоял папоротник в горшке.
На стене висела фотография высокого и веселого на вид белого мужчины, который улыбался Хельге из золоченой рамы. Он был одет в неопрятный белый костюм, и в его шутливой позе чувствовалась какая-то запущенность.
«Жизнерадостный неудачник», – подумала Хельга.
Вероятно, плантатор сахарного тростника, которому не хватило трудолюбия. Присмотревшись к фотографии, она поняла, от кого Дик Джонс унаследовал свою миловидность.
Миссис Джонс закрыла дверь.
– Сегодня утром я читала о мистере Рольфе, – сказала она, – примите мое сочувствие. Ужасно, когда с таким прекрасным человеком случается несчастье.
– Благодарю вас.
Последовала пауза, во время которой две женщины из совершенно разных миров с явной симпатией смотрели друг на друга. Потом миссис Джонс заговорила:
– Присядьте, пожалуйста, мэм. Жилье у нас небольшое, но все же...
– Это ваш муж? – спросила Хельга, садясь.
– Это Гарри Джонс.., никудышный мужик, но он дал мне Дика, слава богу.
– Я хочу поговорить с вами о вашем сыне, миссис Джонс. – Хельга очень хотела закурить, однако инстинктивно чувствовала, что хозяйка отнеслась бы к этому отрицательно. – Он убирает мой номер в отеле. Мне кажется, он умен, воспитан и старателен. Мне нужно пополнить штат служащих в моем доме в Парадиз-сити... Это совсем недалеко от Майами. Для вашего сына это будет прекрасный случай продвинуться по службе, но прежде чем говорить с ним, я решила посоветоваться с вами и попросить вашего согласия. – Она снова улыбнулась. – С ним поработает мой мажордом и обучит вашего сына. Плата хорошая, и кроме того, ему представится возможность периодически ездить в Нью-Йорк и в Европу.
– Господи помилуй! – миссис Джонс всплеснула руками. – С чего это такой важной леди, как вы, заниматься моим сыном?
Хельга заставила себя рассмеяться:
– Уж такой у меня характер, миссис Джонс. При моих деньгах у меня есть возможность помогать людям. Увидев вашего сына за работой, я решила, что могла бы помочь ему, а он мог бы стать помощником в моем доме. Я знаю, как матери привязаны к сыновьям. Мне самой не хотелось бы расставаться с хорошим сыном, но я сказала себе, что он не должен упускать свой шанс.
Миссис Джонс посмотрела на Хельгу с внезапным любопытством в глазах.
– У вас есть дети, мэм?
– К несчастью, нет, но я помню, как относился ко мне отец, – ответила она бойко.
– Дик хороший мальчик, мэм, – сказала миссис Джонс. – Настойчивый. Захотел он мотоцикл. Совсем в уме повредился, так ему хотелось эту машину. Знаете, мэм, Дику в отеле платят семьдесят долларов. Для людей вроде нас это хорошие деньги. Он отдает мне тридцать на хозяйство, а остальные откладывает. И однажды он вдруг появляется домой на своем мотоцикле. Он накопил тысячу долларов! И вы знаете, как он это сделал? Ни девушек, ни сигарет, ни пива, ни кино, все экономил и в конце концов заполучил свой мотоцикл. Вот какой у меня сын, мэм, лучше и не бывает.
Глядя на это гордое сияющее лицо, Хельга гадала, как бы отреагировала эта доверчивая женщина, узнай она, что мотоцикл ее сына стоит гораздо больше тысячи долларов. – Я буду платить ему сто долларов на всем готовом, – сказала Хельга. – Конечно, у него будет много работы, но служба в моем доме даст возможность откладывать. – Она улыбнулась. – Я хотела узнать, не будете ли вы возражать против того, чтобы он работал у меня, миссис Джонс?
– Я? – толстуха покачала головой. – Мэм, я приехала с Гаити. Там я работала на сахарной плантации. Там и встретила Джонса. Когда моему мальчику исполнилось двенадцать лет, я решила уехать. Накопила денег, приехала сюда. Нелегко было, но я хотела, чтобы у Дика был шанс в жизни, и в отеле ему подвернулся такой шанс. Я живу ради сына, мэм. Берите его. Я буду по нему скучать, но ездить в Нью-Йорк и Европу, работать у таких замечательных людей, как Рольф, о таком для него даже не мечтала.
Хельга поднялась:
– Тогда я все устрою. Возможно, мы с мужем возвратимся в Парадиз-сити уже завтра. Дик поедет с нами.
