Найо Марш - Убийца, ваш выход! Премьера

— И что из этого следует?

— Почтовый штемпель, деревня вблизи Кембриджа.

— Вы думаете о Феликсе?! — вскипел Найджел.

— О Гарденере? А где он был шесть лет назад?

Найджел помолчал, пряча от Аллейна глаза.

— Ладно уж, он тогда только-только поступил в Кембридж: Феликс был на два курса старше меня.

— Ясно.

— Что у вас за мысли?!

— Да ничего, просто стиль статьи отдает студенческими сочинениями, этакий безошибочный привкус.

— Пусть так, но к чему вы клоните?

— Гарденер, возможно, способен пролить на это дело дополнительный свет.

— Других предположений вы не строите?.. — Найджел облегченно вздохнул. — Я уж испугался, что вы решили, будто он и есть автор статьи.

Аллейн с любопытством поглядел на журналиста.

— По странному совпадению в тот самый год Сюрбонадье прогнали из Кембриджа.

— Сюрбонадье? — медленно повторил Найджел.

— Именно. Теперь-то вам ясно?

— Вы хотите сказать, что статью мог написать Сюрбонадье, он и тогда много чего знал о своем дядюшке.

— Не исключено.

— Да, не исключено.

— Загвоздка в том, что с тех пор прошло уже целых шесть лет.

В это время зазвонил телефон, Аллейн снял трубку.

— Кто? Впустите его. — Он повернулся к Найджелу. — Весьма кстати. Это лакей мистера Сэйнта.

— Осведомитель?

— Да. Я такого сорта людей не выношу, мне делается за них стыдно.

— Может, мне уйти?

— Оставайтесь. Берите сигарету и делайте вид, будто вы наш сотрудник… У Гарденера не побывали с утра?

— Нет, но собираюсь. Он долго еще не сможет прийти в себя после вчерашнего.

— И я так думаю. Всякий на его месте…

— Полиция может заподозрить его Бог знает в чем.

— Действительно, невиновного страшило бы пуще всего, что на него падет подозрение.

— Я рад, что вы назвали его невиновным, — с теплотой в голосе заметил Найджел.

— Я слишком много вам разболтал, — спохватился Аллейн. — Входите!

Дверь отворилась, пропустив в кабинет худого и длинного, как жердь, человека с приторно красивым лицом: на щеках чрезмерная бледность, глаза чересчур большие, рот излишне мягких очертаний. Он бесшумно затворил дверь и замер у порога.

— Доброе утро! — буркнул Аллейн.

— Доброе утро, сэр!

— Вы хотели видеть меня в связи с убийством мистер Артура Сюрбонадье?

— Я полагал, сэр, что вам будет небезынтересно со мной повидаться.

— По какой причине?

Лакей недоверчиво глянул на Найджела, но Аллейн оставил без внимания этот его красноречивый взгляд.

— Ну и?.. — поторопил он.

— Могут ли, сэр, представлять для вас интерес сугубо конфиденциальные сведения касательно взаимоотношений мистера Сюрбонадье с моим хозяином?

— Минутку! — остановил его Аллейн. — Вы хотите дать показания, как положено, по всей форме?

— Нет, сэр, не хочу впутываться в историю. Однако был один случай, о котором полиции непременно следует знать.

— Если вы утаиваете сведения, представляющие интерес для следствия, у вас будут крупные неприятности. С другой стороны, если вы ожидаете вознаграждения…

— О сэр, прошу вас!

— …то зря надеетесь. Впрочем, окажись ваша информация существенной, вас вызовут в суд как свидетеля и за это заплатят.

— Сэр! — человек удрученно покачал головой. — Ну зачем называть все своими именами?!

— Советую вам последовать моему примеру.

Лакей на мгновение задумался, пугливо поглядывая на инспектора.

— Один лишь инцидент, — наконец произнес он.

— Выкладывайте. Батгейт, записывайте, как вчера.

Найджел придвинулся к столу.

— Итак, насколько я понимаю, вы служите лакеем у мистера Джекоба Сэйнта?

— О да, сэр. Точнее — служил.

— Имя?

— Джозеф Минсинг. Двадцать три года. Живу на Ганновер Сквейр, номер 299 А, — отрапортовал мистер Минсинг в налетевшем вдруг на него порыве откровенности.

— Что за инцидент?

— Это случилось незадолго до премьеры «Крысы и Бобра», двадцать пятого мая, я специально записал. Дело было пополудни. Мистер Сюрбонадье пришел с визитом к мистеру Сэйнту. Я проводил его в библиотеку, а сам остался в холле на случай, если зачем-то понадоблюсь хозяину. Вскоре из-за двери до моих ушей долетела перебранка.

Мистер Минсинг многозначительно помолчал, наблюдая за реакцией слушателей.

— Дальше-дальше, — подгонял его бесстрастным тоном Аллейн.

— Сначала мистер Сюрбонадье громко заявил, что знает, почему мистер Сэйнт уплатил мистеру Мортлейку две тысячи фунтов. Мистер Сэйнт сразу вышел из себя. У него и без того зычный голос, а тут он особенно надрывался, но мистера Сюрбонадье это не обескуражило. «Все равно я это сделаю!» — повторил он несколько раз с вызовом. Я так понял, сэр, что он требует у мистера Сэйнта главную роль. Мистер Сэйнт в ответ велел мистеру Сюрбонадье убираться, но постепенно оба поостыли и разговор пошел поспокойнее.

— Однако вам по-прежнему все было слышно?

— Не все. Мистер Сэйнт как будто обещал мистеру Сюрбонадье ведущую роль в следующей постановке, а в этот раз, говорит, менять уже ничего нельзя. Еще поспорили немного, но на этом сошлись. Мистер Сэйнт сказал, что завещал деньги мистеру Сюрбонадье. «Не все, — говорит, — кое-что достанется Джанет, а если ты умрешь раньше, она получит и твою долю». Потом мистер Сэйнт показал мистеру Сюрбонадье завещание.

— Откуда вы знаете?

— Когда мистер Сэйнт и мистер Сюрбонадье покинули библиотеку, я видел этот документ на письменном столе.

— И прочли?

— Только глянул, сэр. Я и без того был с ним, как говорится, знаком. За неделю до того дворецкий и я были свидетелями при его составлении нотариусом. Завещание коротенькое: две тысячи годовых — мисс Эмералд, остальное — мистеру Сюрбонадье, и еще кое-кому по мелочи. Если же с мистером Сюрбонадье что-нибудь случится, все состояние переходит мисс Эмералд.

— Что еще можете добавить?

— После этого оба успокоились. Мистер Сюрбонадье вроде бы обещал вернуть какое-то письмо после распределения ролей в следующей пьесе. Вскоре он ушел.

— Шесть лет назад вы служили у мистера Сэйнта?

— Да, сэр. Я тогда чистил столовое серебро.

— Бывал ли у него в ту пору мистер Мортлейк?

Минсинг вздрогнул от неожиданности.

— Бывал, сэр.

— А в последнее время?

— Очень редко.

— За что вас уволили?

— Про… простите, сэр?

— Вы прекрасно слышали вопрос.

— За мной никакой вины нет, сэр, — насупился Минсинг.

— Значит, вы на своего бывшего хозяина в обиде?

— Еще бы, сэр!

— Кто лечащий врач мистера Джекоба Сэйнта?

— Его доктор?

— Да-да.

— Сейчас вспомню — сэр Эверард Сим.

— Его в последнее время не вызывали?

— Он посещает хозяина регулярно.

— Ясно. Хотите еще что-нибудь рассказать? Нет? Тогда вы свободны. Подождите в коридоре: подпишите свои показания, когда их перепечатают.

— Спасибо, сэр.

Минсинг беззвучно отворил дверь, и, поколебавшись, негромко сказал с порога:

— Мистер Сэйнт… люто ненавидел мистера Сюрбонадье.

И он вышел из кабинета, неслышно закрыв дверь снаружи.

ГЛАВА 11

НАЙДЖЕЛ СТАНОВИТСЯ ДЕТЕКТИВОМ

— Этакое насекомое, — поморщился Аллейн. — Найджел, вон в углу пишущая машинка. Не откажите в любезности — придайте его писку подобие человеческого языка.

— Охотно. Кто такой Мортлейк?

— Некий джентльмен, который уже несколько лет водит полицию за нос. Во время процесса над газетой «Морнинг экспресс» его имя не упоминалось, однако в преступном мире он хорошо известен.

— Связь с ним не украшает Сэйнта!

— Ия того же мнения. Ну, за работу, дружище!

— Если убийство — дело рук Сэйнта, — продолжал Найджел, стуча на пишущей машинке, — он непременно должен был второй раз прийти за кулисы.

— А старый Блэйр божится, что хозяин был там всего однажды. Я расспросил вахтера, пока вы ловили такси.

— Он мог и проворонить, соня несчастный.

— Нет, утверждает, что не смыкал глаз, весь вечер был начеку.

— А почему вы спросили про врача Сэйнта?

— Меня интересует состояние здоровья этого добродушного старикана, и вообще он мне не безразличен.

— Все шутите!

— Да нет, не шучу. Судя по его румяным щечкам, у него больное сердце.

Найджел, так ничего толком и не узнав от инспектора, с обидой застучал по клавишам.

— Ну вот, — вскоре объявил он, — готово!

Аллейн нажал на кнопку звонка, в кабинет вошел констебль.

— Минсинг не ушел? — спросил инспектор. — Тот тип, с которым я беседовал?

— Он здесь, сэр.

— Прочтите ему это и дайте подписать, а потом пусть убирается ко всем чертям.