Найо Марш - Смерть и танцующий лакей

Дверь в курительную почти напротив лестницы. Николас сидел в четвертом кресле от края. Почему бы не спуститься и не посмотреть, что написано в этой смятой бумажке? Если кто-нибудь и окажется в курительной, он может пройти в библиотеку как бы за книгой и вернуться к себе. Да и нет ничего постыдного, если он взглянет, что написано на выброшенной во время игры карточке.

Прихрамывая, Мандрэг тихо подошел к лестнице, нащупал в темноте выключатель. На стене зажглась лампа. Мандрэг начал спускаться. Казалось, лестница наполнилась эхом его шагов, а одна ступенька скрипнула так громко, что он вздрогнул и замер с бьющимся сердцем. «Наверное, так чувствуют себя взломщики и тайные любовники, — подумал он. — Но я-то с какой стати?» И все же он пересек холл тихо, по-кошачьи, осторожно толкнул дверь и долго стоял в темноте, прежде чем дернуть выключатель.

Перед камином полукругом стояли девять кресел. Выглядело это так, будто здесь проходило безмолвное тайное совещание. Их расположение красноречиво говорило о людях, которые были здесь еще недавно. А вот и кресло Николаса Комплайна: пододвинуто к креслу мадам Лисс и презрительно повернуто спинкой к креслу доктора Харта.

Мандрэг взял с вращающейся этажерки какую-то книгу о спорте и только после этого двинулся к креслу Николаса, засунул руку в щель между сиденьем и подлокотником. Бумага была скручена в тугой комок. Мандрэг разгладил ее и прочитал пять слов, вписанных карандашом в сетку кроссворда: «УБИРАЙСЯ К ЧЕРТУ! ИНАЧЕ БЕРЕГИСЬ!»

Огонь в камине совсем погас, и только, замирая, потрескивали угольки. Недоверчиво улыбаясь, Мандрэг уставился на листок бумаги. Ему пришло в голову, что, возможно, он жертва хорошо продуманной шутки, что Джонатан сговорился со своими гостями, придумал историю их вражды и теперь злорадно ждет, когда Мандрэг, сгорающий от нетерпения, явится к нему, чтобы поделиться своей находкой. «Нет, тут что-то не то, — подумал он. — Как Джонатан мог предугадать, что я вернусь и разыщу эту бумажку? А Николас на самом деле переменился в лице, когда увидел ее. Значит, надо полагать, Харт и вправду написал ее и передал Николасу вместе с другой. В таком случае он просто свихнулся от бешенства, если ведет себя так нелепо. Неужели он надеется отпугнуть Николаса от этой женщины? Нет, это чепуха какая-то!»

Как бы отвечая мыслям Мандрэга, позади прозвучал голос:

— Уверяю вас, Джонатан, к добру это не приведет. Мне лучше уехать.

На мгновение Мандрэг замер, вообразив, что Николас и Джонатан вошли в дверь за его спиной. Но, повернувшись, увидел, что комната пуста, и понял, что Николас говорит за приоткрытой дверью в библиотеку. Он был взвинчен и говорил истерическим тоном:

— Будет намного лучше, если я уберусь отсюда сейчас же. Нечего сказать, приятная компания! Этот тип с ума сошел от ревности. Только ради нее, вы понимаете, ради нее… — Голос замер, и Мандрэг услышал, как Джонатан что-то тихо проговорил, но Николас нетерпеливо перебил его: — Плевал я на то, что они подумают! — Видимо, Джонатан настаивал, потому что вскоре Николас ответил: — Да, конечно, я понимаю, но должен сказать… — он понизил голос, и несколько последующих фраз были не слышны, -…не то чтобы… я не понимаю, почему… срочный вызов из части… Проклятый жирный нахал. Я вышиб его из игры, вот он и не унимается. — Опять ничего не стало слышно, а потом: — Если вам все равно, то мне — тем более. Я больше беспокоился из-за вас… Но должен сказать, Джонатан, что это письмо не первый случай. Хорошо, если вы так думаете… Хорошо, я остаюсь.

В первый раз Мандрэг ясно услышал слова Джонатана:

— Я уверен, Ник, что так будет лучше. А то, знаешь, получится, что ты поджал хвост. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказал Николас не слишком приветливо, и Мандрэг слышал, как открылась и вновь закрылась дверь, ведущая из библиотеки в холл. Потом из соседней комнаты донесся высокий тенорок Джонатана:

Жила одна пастушка,Тра-ля-ля-ля-ля-ля…

Мандрэг вздернул подбородок, пересек курительную и открыл дверь в библиотеку.

— Джонатан, — сказал он, — я подслушивал

Джонатан сидел у камина в кресле, подобрав короткие ноги и уперевшись подбородком в колени. Он был похож на толстенького торжествующего гнома. Вот он повернул голову, свет отразился в толстых стеклах очков, и вместо глаз Мандрэг увидел два белых пятна.

— Я подслушивал, — повторил Мандрэг.

— Обри, дорогой мой, входите, входите. Подслушивали? Чепуха! Просто вы слышали, что говорил наш друг Николас. Прекрасно! Я как раз собирался зайти к вам и рассказать все. Забавное осложнение.

— Я слышал не так много из того, что он говорил. Я спустился вниз в курительную, — он заметил, что очки Джонатана нацелились на книгу, которая все еще была у него в руках, — нет, не за книгой.

— Конечно, не за этим. Ведь за книгами идут в библиотеку. Рад, что вам подошли те, которые я подобрал.

— Я хотел взглянуть на это. — Мандрэг, как провинившийся мальчишка, протянул правую руку и разжал кулак, показывающий смятый листок.

— А, — сказал Джонатан.

— Вы это видели?

— Ник рассказал. Я спрашивал себя, заинтересуется этим еще кто-нибудь? Можно? Спасибо. Располагайтесь, Обри.

Мандрэг сел, мучительно подозревая, не смеется ли над ним Джонатан.

— Видите, как вы заразили меня. Я просто не мог лечь спать, не посмотрев, что же было на этом листке.

— Я тоже, уверяю вас. Я сам уже собирался пойти и взглянуть. Как, может, вы слышали, Нику не дают покоя. Складывается впечатление, что и раньше он получал письма от Харта с требованиями оставить даму. Как утверждает Ник, Харт безумно влюблен в нее, мучительно ревнует.

— Вот наглец, — сказал Мандрэг.

— Что? Да, конечно. Положение странное и неловкое. Должен признаться, что Ник, наверное, прав. Вы обратили внимание на этот эпизод после обеда?

— Помнится, вы дали мне понять, что я должен удалиться со сцены.

— Да, верно. Но там ничего особенного и не произошло. Он просто уставился через стол на Ника и произнес что-то непонятное по-немецки.

— Не хватало еще услышать от вас, что он из «пятой колонны», — сказал Мандрэг.

— Вовсе нет. Просто он слишком легко выходит из себя. Но, я думаю, ему удалось напугать Ника. Я заметил, дорогой Обри, что из братьев Комплайнов вас больше интересует Уильям. Я знаю их с самого рождения и предлагаю вам обратить внимание на Николаса. Он быстро становится одним из главных персонажей нашей драмы, хотя роль первого любовника ему, возможно, и не сыграть. Перед нами самовлюбленный молодой человек, весьма напуганный. Он донжуан, которому доставляет удовольствие возбуждать ревность соперника. Но неожиданно он осознает, что разбудил в нем дьявола. Поверите ли, Николас хотел уехать сегодня ночью. Под всевозможными благовидными предлогами: и уважение ко мне, и к даме, и успех приема, но истина в том, что Ник трусоват и хотел удрать.

— Как вам удалось удержать его?

— Мне? — Джонатан поджал губы. — Мне всегда удавалось справиться с Ником. Я дал ему понять, что знаю истинную причину его отъезда. Он испугался, что из его бегства я состряпаю смешную историю и всем ее буду рассказывать. Победило его тщеславие. Он останется.

— Ну а как он думает, что сделает Харт?

— Ник произнес слово «убийство».

Воцарилось долгое молчание. Наконец Мандрэг произнес:

— Джонатан, я думаю, надо было позволить Николасу Комплайну уехать.

— Вот так-так, — воскликнул Джонатан, обхватив колени.

— Честное слово, я думаю, что могут быть неприятности. Харт на пределе.

— Что же, вы думаете, он бросится на Ника со столовым ножом?

— Я думаю, что он невменяем.

— Просто он был немного пьян.

— Но Комплайн тоже. Пока было шампанское и коньяк, он изводил Харта и получал от этого удовольствие. Теперь, видимо, он не так уверен в себе. Кстати, я тоже.

— Обри, вы меня разочаровываете. Наш эстетический опыт идет прекрасно, а вашим единственным ответом…

— Да, мне безусловно интересно. В конце концов это ваш дом, и если вы ничего не имеете против…

— Ничего не имею. Я за все отвечаю. Я собрал труппу, а вам, дружище, предоставил кресло в партере. Пьеса успешно разыгрывается. Так зачем же вам останавливать ее после первого действия, которое превосходно заканчивается уходом Ника из библиотеки? И я думаю, что последнее, что мы услышим перед тем, как на сцене опустится занавес, это громкое щелканье.

— Что?

— Николас Комплайн запрет дверь своей спальни на ключ.

— Дай Бог, чтобы вы оказались правы.

Глава 5

ПОКУШЕНИЕ

На следующее утро Мандрэга разбудил звук раздвигаемых штор. Открыв глаза, он увидел, что комната наполнилась таинственным светом. Горничная сказала, что Хайфолд засыпан снегом. Снегопад был сильнейший, и, хотя к утру немного просветлело, местные старожилы уверяют, что вскоре опять начнется буран. Она разожгла камин и оставила Мандрэга одного созерцать поднос с чаем и размышлять о том, что всего лишь несколько лет назад мистер Стэнли Глупинг, просыпаясь у себя дома, в мансарде дешевого пансиона матери, и не мечтал о подобной роскоши. Воспоминания о тех днях обыкновенно возвращались в первые минуты после пробуждения. И сегодня утром Мандрэг в сотый раз задавал себе все тот же вопрос: почему он не может спокойно наслаждаться происшедшей переменой, почему он терзается от тайного снобизма? Ответа он так и не нашел и, утомясь от размышлений, решил встать пораньше.