Найо Марш - Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)
– Очевидно, у него оказался и один враг, Милдред, – сказал Аллейн.
– Не могу в это поверить. Никогда не поверю. Это, должно быть, какой-то сбежавший из-под стражи безумец. – Она прижала к глазам платок и зарыдала. – Я никогда не смогу смириться со всей этой отвратительной публичностью. Полиция! Конечно, я имею в виду не вас, Родерик. Но эти газеты, шумиха, то, как все суют нос в чужие дела… Банчи счел бы это отвратительным. Мне это нестерпимо, просто нестерпимо.
– А где Дональд?
– Он звонил. Он уже едет.
– Откуда?
– От своего друга, не знаю, где это.
– Он не живет дома?
– Разве Банчи вам не говорил? С того злосчастного дня, когда у них вышла размолвка. Банчи на него рассердился, не хотел понять.
– Почему Банчи на него рассердился?
– Дональд порядком влез в долги. А теперь бедный мальчик, конечно, страшно раскаивается.
Аллейн ответил не сразу. Он подошел к окну и посмотрел на улицу.
– Вам станет легче, когда приедет Дональд, – сказал он наконец. – Полагаю, остальные члены семьи также прибудут?
– Да. Все наши старые кузены и тетушки. Они уже звонили… Брумфилд, самый старший племянник Банчи, как вы знаете, сын моего старшего брата, – так вот он сейчас на континенте. Конечно, теперь Брумфилд – глава семьи… Но полагаю, мне придется самой сделать все распоряжения, а я… я так ужасно растеряна.
– Я сделаю все, что смогу. И у меня есть несколько служебных обязанностей. К сожалению, Милдред, мне придется попросить у вас разрешения взглянуть на личные вещи Банчи – его бумаги и прочее.
– Уверена, он предпочел бы вас любому другому, Родерик.
– Вы очень облегчаете мне задачу. Могу я приступить к этому сейчас?
Леди Милдред беспомощно огляделась.
– Да. Да, пожалуйста. Вам ведь понадобятся его ключи?
– Ключи у меня есть, Милдред, – мягко ответил Аллейн.
– Но… как?.. Откуда?.. – Она вдруг тихо вскрикнула. – О, бедняжка! Он ведь всегда носил их с собой… – Она окончательно расклеилась.
Аллейн, терпеливо переждав тяжелый момент, сказал:
– Не стану докучать вам дежурными соболезнованиями. Неблагодарное занятие – выискивать во всей этой страшной каше крупицы утешения. Но вот что, Милдред: даже если это потребует всей моей жизни и даже если это будет стоить мне моей работы… даже если придется самому совершить убийство, – клянусь Богом, я доберусь до мерзавца, и он поплатится за это! – Он замолчал и нахмурился. – Боже, что за речь! Банчи посмеялся бы над ней. Странное дело: когда человек говорит от всего сердца, неизменно выходит нечто безвкусное.
Он посмотрел на Милдред, на ее седые волосы, аккуратно, не по моде, зачесанные и убранные в сеточку. Она глядела на Аллейна поверх насквозь мокрого носового платка и явно не слушала его.
– Буду держать вас в курсе, – сказал Аллейн и направился в кабинет Банчи.
ЛОРД РОБЕРТ ГОСПЕЛЛ УМИРАЕТ В ТАКСИ
Ужасающее несчастье прошлой ночи
Кто был вторым пассажиром?
Сэр Дэниэл Дэвидсон прибыл в свой врачебный кабинет в половине одиннадцатого. Еще перед входом он заметил этот новостной плакат и впервые в жизни купил какое-то спортивное издание. Сейчас он аккуратно сложил просмотренную газету и положил на стол. Потом закурил и бросил взгляд на слугу.
– Сегодня я не буду принимать пациентов. Если кто-нибудь позвонит – меня нет. Благодарю вас.
– Как вам угодно, сэр, – ответил слуга и удалился.
Сэр Дэниэл сидел, погруженный в размышления. Он приучил себя мыслить методично и гнушался небрежно сформированных мыслей так же, как неопределенных диагнозов. Друзьям он говаривал, что превыше всего ценит метод и процедуру. Он гордился своей памятью. Сейчас память сэра Дэниэла была занята событиями пятичасовой давности. Он закрыл глаза и увидел себя в вестибюле Марсдон-Хауса сегодня, в четыре утра. Последние гости, закутанные в пальто и меха, оживленно перекликаясь, группами по двое и по трое выходили в огромные двери. Димитри стоял у подножия лестницы. Сам доктор находился у входа в мужскую гардеробную. Он твердо решил уклониться от встречи с Люси Лорример, которая продержалась до последнего и, попадись доктор ей на глаза, непременно предложила бы отвезти его домой. Вон она проходит через двойные двери. Дэвидсон попятился. В помещение вплывали с улицы клочья тумана. Именно в этот момент он увидел, как миссис Хэлкат-Хэккетт, упакованная в меха, одна выскальзывает на улицу. Еще тогда ему почудилась в этом некоторая несообразность. Этот поднятый воротник мехового палантина (из-за тумана, вероятно), и то, как она бочком проскользнула (если только подобный термин применим к столь шикарной даме!) мимо расходящихся гостей… Было в этом что-то вороватое. А потом его самого, выходя из гардеробной, грубо толкнул этот субъект, Уитерс, и даже практически не извинился. А вместо этого быстро окинул взглядом тающую группу гостей в вестибюле, затем – лестницу. Как раз в этот момент по лестнице спускался лорд Роберт Госпелл.
Прикрыв глаза и задумчиво поворачивая на пальце тяжелый перстень с печаткой, сэр Дэниэл, вглядывался мысленным взором в недавние события. Уитерс заметил лорда Роберта, в этом не могло быть сомнений. Он метнул взгляд на лестницу и при виде лорда Роберта быстро и шумно втянул в себя воздух. А затем этот тип бесцеремонно протиснулся к двери и скрылся в тумане. Из буфета, за лестницей, вышел племянник лорда Роберта, молодой Дональд Поттер. С ним была Бриджет О’Брайен. Они почти нос к носу столкнулись с лордом Робертом, но, завидев дядю, Дональд резко свернул, сказал что-то Бриджет и тоже ушел. Оставалась еще одна картинка. А именно: Банчи Госпелл разговаривающий с Димитри у подножия лестницы. Это было последнее, что видел сэр Дэниэл, прежде чем сам вышел в туманную мглу.
Он полагал, что эти моменты в вестибюле полиция сочтет весьма существенными. В газетах сообщалось, что полицейские намерены установить личность второго пассажира. Еще бы – ведь, без сомнения, он и был убийцей! Таксист описал его как хорошо одетого джентльмена, который вместе с лордом Робертом сел в такси примерно в двухстах ярдах от Марсдон-Хауса. «Был ли это один из гостей?» – вопрошала газета. Следовательно, полиция опросит всех, кто вышел из особняка примерно в одно время с лордом Робертом. Меньше всего сэру Дэниэлу хотелось бы стать главным свидетелем на дознании. Модному врачу публичность такого рода совсем ни к чему. Весьма вероятно, что его имя, набранное большими буквами, появится на первых страницах бульварных газет, и не успеешь оглянуться, как какой-нибудь дурень скажет: «Дэвидсон? Не он ли был замешан в том деле об убийстве?» Возможно, даже придется сказать, что он видел, как уходила дамочка Хэлкат-Хэккетт, а по пятам за ней двинулся Уитерс. Досадно: миссис Хэлкат-Хэккетт – одна из самых прибыльных пациенток. С другой стороны, выглядело бы крайне недостойно, если бы выяснилось, что доктор, уйдя в числе последних, не счел нужным добровольно сообщить об этом. Это могло бы показаться даже подозрительным. Сэр Дэниэл затейливо выругался по-французски, снял телефонную трубку и набрал номер WHI1212.
ТАИНСТВЕННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В МЕЙФЭРЕ
Лорд Роберт Госпелл задушен в такси
Кто был вторым пассажиром?
В шикарной квартире на Кромвель-роуд, где проживал Коломбо Димитри, он обратил внимание своего доверенного слуги на эти заголовки.
– Какая трагедия! – воскликнул он. – В самом начале сезона, это может оказаться для нас скверным. Убийство не способствует увеселительным мероприятиям. К тому же он был так популярен. Весьма прискорбно.
– Да, месье, – отозвался слуга.
– Вероятно, я был последним, кто говорил с ним, – продолжал Димитри. – Если, конечно, к нему не обращался тот подлый убийца. Лорд Роберт подошел ко мне в вестибюле и спросил, не видел ли я миссис Хэлкат-Хэккетт. Я ответил, что она только что отбыла. Он поблагодарил меня и вышел. Я, разумеется, оставался в вестибюле. Насколько припоминаю, со мной после этого разговаривало несколько гостей. А потом, час спустя, когда я уже ушел, но мои люди еще работали, позвонили из полиции. Все это крайне прискорбно. Он был очаровательным человеком. Очень, очень жаль.
– Да, месье.
– С нашей стороны было бы хорошим жестом послать цветы. Напомни мне об этом. А пока что, будь любезен, никаких сплетен. Надо проинструктировать сотрудников на этот счет. Никаких обсуждений случившегося.
– C’est entendu, monsieur[14].
– В отношении пересудов, – с добродетельной миной прибавил Димитри, – наша фирма была как жена Цезаря. – Увидев озадаченное лицо слуги, он пояснил: – То есть выше подозрений.
ЗАГАДКА НЕИЗВЕСТНОГО ПАССАЖИРА
Банчи Госпелл мертв
Кто был его спутником в вечернем костюме?
Мисс Харрис допила чашку чая, но хлеб с маслом остался на тарелке нетронутым. Она сказала себе, что все это ей совсем не по душе. Мисс Харрис была всерьез расстроена. Она столкнулась с вопросом, на который не знала ответа, и при этом ей не удавалось затолкнуть его в отдаленную ячейку сознания. Мисс Харрис была растрогана. Она несколько раз видела лорда Роберта в доме леди Каррадос, а вчера даже танцевала с ним. Когда леди Каррадос спросила мисс Харрис, не хочет ли та пойти на бал, девушка ни на миг не предполагала, что будет там танцевать. Она предполагала провести в меру приятный, но совершенно одинокий вечер, просто наблюдая плоды своих трудов. Все так и шло до тех пор, пока лорд Роберт не пригласил ее на танец, и с этого момента мисс Харрис находилась в состоянии тихого упоения. Лорд Госпелл увидел ее на галерее верхнего этажа, где она сидела одна неподалеку от Зеленой гостиной. Перед этим мисс Харрис пережила весьма неприятный момент в дамской комнате, поэтому присела на стул в холле, чтобы прийти в себя, да больше и деться было некуда. Но потом она все-таки вязла себя в руки и спустилась в бальный зал. Так что, когда лорд Роберт подошел к ней и напомнил о своей просьбе, она постаралась выглядеть довольной, а не растерянной. И они действительно кружили и кружили в быстром венском вальсе, и лорд Роберт сказал, что давно не получал такого удовольствия. Потом они присоединились к группе головокружительно важных персон, и одна из дам – мисс Агата Трой, знаменитая художница, – поговорила с ней так, словно они были давно знакомы. А когда оркестр снова заиграл венский вальс – ведь сейчас они в большой моде, – она опять танцевала с лордом Робертом, а после этого они пили шампанское в буфете. Это было уже довольно поздно – незадолго до конца бала. Какой он был обаятельный! Мисс Харрис много смеялась и чувствовала себя молодой тридцатилетней женщиной, а не наемной работницей неопределенного возраста.
