Джорджетт Хейер - Рождественский кинжал
– Трудно сказать, кто из нас разыгрывал роль. Мы все отличные актеры.
Мод бросила на него бесстрастный взгляд, но промолчала. Эдгар Моттисфонт раздраженно прокомментировал:
– Да уж, замечаньице… весьма дурного тона.
В комнату вошли Джозеф с Полой. Девушка была бледна. Обменявшись быстрым взглядом с братом, она попросила закурить. Тот сунул руку в карман и указал на коробку посреди стола. Джозеф подошел к жене и взял ее за руки.
– Милая, мы понесли невосполнимую потерю, – произнес он с таким пафосом, что Матильде вдруг захотелось рассмеяться.
– Стивен говорит, что Натаниэля убили, – спокойно сказала Мод. – Очень странно.
Это замечание, довольно неуместное, хотя и типичное для Мод, сбило Джозефа с толку. Он в замешательстве пробормотал, что хорошо понимает, как поразило ее это известие. Всем уже было ясно, что, какими бы искренними ни были его переживания, Джозеф вряд ли устоит перед искушением превратиться в главную фигуру семейной драмы. Бедняга, наверное, видит себя в роли скорбящего, но мужественного брата, подумала Матильда, единственной опоры дома, на которую все с надеждой обращают затуманенные горем взоры.
Присутствующие посмотрели на Валери. Открыв свой хорошенький ротик и распахнув огромные глаза, она жалобно захныкала:
– Зачем я сюда приехала? Я хочу домой.
– Никто тебя не отпустит, – заметил Стивен. – Полиция обязательно допросит тебя.
На ее ресницах блеснули слезы.
– О, Стивен, но зачем? Я ничего не знаю! От меня все равно нет никакого толку! А мамочка будет сердиться, если я не вернусь!
– Вас никто ни в чем не заподозрит, – благородно вступился Ройдон, покосившись на Стивена.
– Бедное дитя, – произнес Джозеф тоном человека, мужественно сохраняющего благоразумие среди общей паники. – Ты должна быть сильной, моя девочка, сильной и храброй. Мы все должны вести себя достойно. Натаниэль бы этого хотел…
Все почтительно замолчали, будто взвешивая его мудрые слова. Матильда подумала, что, пожалуй, рано или поздно Джозефу удастся заставить их забыть о настоящем Натаниэле и подменить его каким-то идеальным образом, не имеющим ничего общего с реальностью.
– Что теперь делать? – спросила она.
– Мы уже послали за доктором, – ответил Джозеф, с видом друга и соратника взглянув на Полу. – Больше мы ничего не можем сделать.
– Нам надо поужинать, – предложила Пола, озвучив то, что думали остальные, но не решались сказать вслух.
Гости зашумели. Валери воскликнула, что не сможет есть. Моттисфонт сухо обронил, что теперь не самое подходящее время для этого.
– И сколько вы намерены ждать? – поинтересовался Стивен. – Уже десятый час.
Моттисфонта так раздражал Стивен, что он с трудом сдерживал себя. Стивен всегда насмехался над ним, но какая-то невидимая рука толкала его снова подставляться под удар. Моттисфонт вспылил:
– Разумеется, никто из нас не станет ужинать сегодня вечером!
– Почему? Ведь мы же будем есть завтра, – усмехнулся Стивен. – Сколько времени надо не есть, чтобы соблюсти приличия?
– Вечно вы все высмеиваете!
Джозеф шагнул вперед, положив одну руку на плечо Стивена, а другую – на плечо Моттисфонта.
– Друзья мои, – мягко произнес он, – не позволяйте своим эмоциям взять над вами верх.
– Я позвоню прислуге, – предложила Мод.
– Вы вызвали полицию? – спросила Пола, повернувшись к брату.
– Мы не будем обсуждать эту тему, дитя мое, – вмешался Джозеф, к которому вернулся прежний оптимизм.
Слова Полы немного разрядили висевшее в воздухе напряжение. Посыпался град восклицаний и вопросов, даже Матильда негромко пробормотала: «Но кто мог это сделать?» Посреди этой суматохи появился Старри, хранивший вид скорбного достоинства. Он застыл в дверях, напоминая похоронного агента.
– А, вот и наш добряк Старри! – воскликнул Джозеф, широким жестом приглашая его в семейный круг.
Дворецкий и бровью не повел. Он стоял неподвижно, преисполненный презрения к людям, не знающим своего места.
– Вы звонили, сэр? – сухо спросил он.
– Да-да, – закивал Джозеф. – Ты уже слышал ужасную новость?
– Слышал, сэр. Форд сообщил о ней прислуге. Весьма прискорбное событие, сэр.
– Ах, Старри, мы все чувствуем то же самое! Какая трагедия! Какой шок!
– Вы правы, сэр, – отозвался дворецкий, вложив в эту короткую фразу всю меру своего недовольства. Знай он, как все обернется, разве стал бы он служить в подобном доме? Ясно, что теперь он при первом же удобном случае подаст прошение об отставке.
Джозеф немного смутился.
– Время подавать ужин. Думаю, твой хозяин не хотел бы, чтобы гости голодали.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Старри, не прокомментировав это спорное утверждение.
Он удалился, оставив в комнате шлейф своего неодобрения. Гости притихли, словно их застигли врасплох за чем-то постыдным. Моттисфонт прочистил горло и заметил, что не представляет, что теперь делать.
– Еще бы! – горячо подхватила Валери. – То есть я хочу сказать – мне и в голову не приходило, что со мной может случиться что-нибудь подобное. Стивен, мама меня убьет! Мне надо вернуться домой!
– В Рождество поезда ходят очень редко, – напомнила Мод. – А уж если выпадет снег…
– Но я не поеду поездом! – возразила Валери. – Стивен отвезет меня на машине.
– Прости, – проговорил тот, – я не могу уехать.
– Ты потом вернешься. Не хочу никого напрягать, но у меня вот-вот случится нервный срыв. Я теперь буду мучиться несколько недель, честное слово!
Стивен промолчал. Он вдруг впал в угрюмость, забыв про свою мрачную иронию. Даже нелепые жалобы невесты не вызвали у него обычной насмешки.
– Жаль, что я не могу отвезти вас домой, – вдруг промолвил Ройдон. – Вы одна из тех восприимчивых натур, которые страдают от своей чувствительности.
– Да, мама говорит, что я всегда на нервах, – призналась Валери.
– В твоем безмозглом теле вообще нет нервов, – усмехнулась Пола.
Валери никогда впредь не слышала подобных оскорблений. Она покраснела как мак, ее глаза засверкали, и казалось, что среди повисшего в комнате молчания вот-вот разразится гром. Но тут в гостиную вошел Старри и объявил, что ужин подан. Ссора затихла, и подавленные гости тихо поплелись в столовую.
Старри убрал всю посуду на месте Натаниэля во главе стола. Эта пустота бросилась гостям в глаза, и все вдруг остро почувствовали, что хозяина больше нет. Джозеф не удержался от очередной тирады:
– Как странно и грустно мне будет видеть кого-то на месте Ната! Рано или поздно этот день настанет, и я готов встретить его и принять, но меня радует, что хоть сегодня вечером оно пустует.
Никаких реплик не последовало, да и вряд ли кто-нибудь мог на них осмелиться, кроме разве что Стивена, подумала Матильда. Ожидая какой-нибудь его резкой фразы, она взглянула на него через стол. Судя по кисло искривившимся губам, он обратил внимание на бестактность Джозефа, но не подал виду, что его это задело.
Джозеф прошептал:
– Помоги мне, Матильда! Мы должны вести себя естественно. Нельзя поддаваться этому ужасу.
Матильда плохо представляла, на что он, собственно, рассчитывает. Завязать светский разговор, забыв о смерти Ната, было бы верхом бесчувственности. Она молча продолжала есть суп, не обращая внимания на Джозефа.
Валери отказалась от еды, взвинченным тоном заявив, что это просто чудовищно – ужинать рядом с пустым стулом мистера Джерарда.
– Ты не ешь суп, потому что боишься испортить фигуру. Сама говорила, – усмехнулась Пола.
– Многие рекомендуют раздельное питание, – неожиданно вмешалась Мод. – По-моему, это хорошая идея, хотя у меня никогда не возникало проблем с пищеварением. А вот Джозефу надо быть осторожнее. Жирная пища не для него.
Старри, совещавшийся о чем-то с появившимся в дверях лакеем, приблизился к Джозефу и, наклонившись к нему, тихо произнес:
– Доктор Стоук, сэр.
Тот перегнулся через стол.
– Стивен, мальчик мой! Пришел доктор.
– Вот и прими его, – ответил тот.
– А ты не хочешь присоединиться? У тебя есть на это право.
– Только не во время ужина.
Джозеф отодвинул стул и встал, изобразив что-то вроде галантной улыбки.
– Хорошо, дружище. Я все понимаю.
– Неужели?
– Все! Больше никаких ссор! – воскликнул Джозеф, покидая комнату.
Доктор уже стоял в холле, протягивая лакею пальто и шляпу.
– Стоук! – поспешил к нему Джозеф. – Думаю, вы знаете, зачем вас вызвали?
– Камердинер сказал, что с его хозяином произошел несчастный случай, – ответил доктор. Он внимательно взглянул на Джозефа и спросил: – Надеюсь, ничего серьезного?
Тот беспомощно развел руками.
– Натаниэль мертв, – произнес он.
– Мертв? – Доктор застыл на месте. – Боже милостивый, что случилось?
– Жуткая история, – пробормотал Джозеф, поежившись. – Я вас отведу.
– Он у себя в комнате? – спросил Стоук, берясь за саквояж.
