Агата Кристи - Последние дела мисс Марпл
— Вот и я говорю: вы подумайте насчет Глэдис. Хорошая ведь девушка. Я неплохо знаю ее семью: люди сплошь честные и работящие.
Мисс Лавиния покачала головой.
— Поверьте, у меня есть причина от нее избавиться… — многозначительно сказала она.
— Брошь? — еще, многозначительнее отозвалась мисс Марпл.
— Вы-то откуда знаете? Небось сама девчонка и проболталась? Честно говоря, я почти уверена, что это она ее взяла. А потом испугалась и положила на место. Хотя, конечно, говорят: «Не пойман — не вор…» Вы загляните к Эмили, мисс Марпл, — сменила она тему. — Может, ее это подбодрит.
Мисс Марпл повиновалась.
Мисс Эмили, разумеется, занимала лучшую в доме комнату. Постучавшись и услышав слабое «войдите», они открыли дверь и погрузились в таинственный полумрак. — Все шторы были задернуты, а на кровати возлежала мисс Эмили, наслаждаясь полумраком и своими страданиями.
На фоне белоснежной подушки неясно вырисовывалось худенькое нерешительное личико, обрамленное растрепанным ореолом желтоватых волос, сильно напоминающих гнездо, наспех свитое какой-то обезумевшей птицей. В комнате пахло одеколоном, камфарой и лежалыми бисквитами.
Приоткрыв один глаз, Эмили Скиннер слабым голосом сообщила, что «сегодня у нее не самый лучший день».
— Телесные, муки для меня ничто, я к ним давно привыкла, — меланхолически продолжила она. — Больше всего страданий мне причиняет сознание, что я для всех обуза. Бедная Лавиния: ей так тяжело со мной приходится. Кстати, Лэвви, душечка, если тебя не затруднит, нельзя ли впредь смотреть, когда наливают грелку? Сейчас она так давит на грудь, что почти невозможно дышать. А в прошлый раз, наоборот, принесли полупустую, и она тут же остыла. Но это, конечно, пустяки.
— Прости, дорогая, я сейчас немного вылью.
— Может, лучше налить заново? Сухарей у нас, естественно, нет… Ничего, ничего, я обойдусь. Хотя так хочется сухарика… Ну, дай мне тогда слабенького чайку. С лимоном. Нет лимона? Ну ничего-ничего, только тогда уже и чаю не надо. Молоко, кажется, свернулось еще утром. Ну и ладно, все равно мне сейчас не очень хочется. Обойдусь. Господи, такая слабость во всем теле! Кто-то мне говорил, устрицы очень питательны. Ну что ты, Лэвви, я же просто к слову. Уже поздно. Куда ты сейчас побежишь? Ничего страшного не случится, если я денек не поем.
Однако Лавиния уже выскочила из комнаты, на ходу бормоча, что на велосипеде до деревни рукой подать.
Больная одарила мисс Марпл слабой улыбкой и заметила, что, кажется, опять доставила милой Лэвви беспокойство.
Вечером мисс Марпл пришлось признаться Эдне, что ее миссия не увенчалась успехом.
По деревне начали неудержимо расползаться слухи.
Мисс Уэтербай, встретив мисс Марпл на почте, взволнованно зашептала:
— Дорогая, вы уже слышали? Они написали ей в рекомендации, что она исполнительная, непьющая и бог знает какая еще. Только вот про честность там нет ни единого словечка. Ни единого! Так-то вот! Думаю, во всей этой истории с брошью что-то все-таки есть. Не те, знаете, сейчас времена, чтобы вот так просто выгонять прислугу. Кто сюда поедет-то? Да еще в Олд-Холл! Вечером оттуда просто страшно одной возвращаться! Вот увидите, никого они не найдут. Так что придется Эмили забыть о своей ипохондрии[9], встать с кроватки и приняться за хозяйство самой.
Известие, что сестры Скиннер нашли-таки через агентство новую — причем решительно во всех отношениях безупречную — прислугу, стало для жителей Сент-Мэри-Мид страшным разочарованием.
— Рекомендации за три года, и все с самой лучшей стороны. С детства обожает деревню и согласна на меньшее жалованье, чем Глэдис. По-моему, нам просто повезло.
— Однако! — только и сказала мисс Марпл, когда Лавиния выложила ей все это в рыбной лавке.
Все это было слишком уж хорошо, чтобы оказаться правдой, и Сент-Мэри-Мид от всей души надеялась, что в самый последний момент эта безупречная служанка растает в воздухе как дым.
Сент-Мэри-Мид ошиблась и вскоре, мрачно насупившись, наблюдала, как сокровище по имени Мэри Хиггинс едет в такси по направлению к Олд-Холлу. Приходилось признать, что вот так вот с ходу ничего плохого о ней сказать нельзя. Мэри Хиггинс была недурна собой и очень аккуратно одета.
Когда мисс Марпл нанесла в Олд-Холл следующий визит (в рамках подготовки благотворительного базара к приходскому празднику), дверь ей открыла Мэри Хиггинс. Вне всякого сомнения, это была горничная высшего класса. Лет сорока, с черными, аккуратно уложенными волосами и здоровым румянцем. Легкая полнота умело скрыта черным платьем и белоснежным передником. На голове — чепчик. («Как в добрые старые времена», — рассказывала соседкам мисс Марпл.) Речь негромкая, но исполненная достоинства, что, после гнусавой и зычной Глэдис производило особенно выгодное впечатление.
Мисс Лавиния выглядела куда более спокойной, чем обычно, и, хотя заботы о сестре никак не позволяли ей участвовать в благотворительной акции, она пожертвовала весьма приличную сумму и даже обещала прислать перочистки и детские носки.
Мисс Марпл сделала ей комплимент, сказав, что она прекрасно выглядит.
— Это все благодаря Мэри. Вы не поверите, как я рада, что решилась избавиться от той девицы. Мэри просто цены нет! И готовит прекрасно, и за столом прислуживает, а квартиру так убирает, что любо-дорого поглядеть. Представляете, она каждый день выбивает перины! А уж как добра к Эмили!
Мисс Марпл, спохватившись, поспешила справиться о здоровье несчастной. Узнав, что оно оставляет желать лучшего, особенно в последние дни, она не слишком-то удивилась.
— Это все погода, — озабоченно поясняла мисс Лавиния. — Бедняжка очень чувствительна к малейшим изменениям. Ну разве можно ее за это винить? Хотя, конечно, порой приходится нелегко. Она ведь, бедняжка, попросит чего-нибудь, а как принесут, так у нее аппетит и пропал. Через полчаса, глядишь, появился, а все уж испортилось и нужно готовить заново. Масса забот, но Мэри как будто этого и не замечает. Говорит, привыкла ухаживать за больными. Сразу находит с ними общий язык. Мне так с ней легко…
— Как вам повезло, дорогая! — заметила мисс Марпл.
— Знаете, я иногда думаю, что на небе услышали наши молитвы и прислали Мэри.
— Это, думаю, вряд ли, — протянула мисс Марпл. — На вашем месте я бы.., приглядывала за ней, что ли.
— А как же! — горячо воскликнула Лавиния Скиннер, не вполне уловив смысл сказанного. — Я и так уж из кожи вон лезу, чтобы ей у нас понравилось. Не представляю, что будет, если она уйдет.
— Думаю, это случится не раньше, чем ей понадобится, — сказала мисс Марпл, пристально глядя на Лавинию.
— Так спокойно, когда не нужно беспокоиться о доме, правда? — восторженно щебетала та. — А как ваша Эдна? Справляется?
— Вполне. До вашей Мэри ей, конечно, далеко, но зато я все о ней знаю. Эдна — наша, деревенская.
Выйдя в гостиную, она услышала раздраженный голос Эмили:
— Компресс совсем высох. А доктор Аллертон специально подчеркнул, что он все время должен быть влажным. Ладно, оставьте. Принесите мне лучше грелку и сварите яйцо. И ради Бога, запомните наконец, что его нужно варить ровно три с половиной минуты! И пришлите ко мне мисс Лавинию.
Из спальни вышла «незаменимая Мэри» и, сообщив мисс Лавинии, что ее зовет сестра, помогла мисс Марпл одеться, как-то особенно ловко подав ей при этом зонтик.
Уже выходя, мисс Марпл зацепилась зонтиком за косяк и, пытаясь подхватить его на лету, выронила еще и сумочку, все содержимое которой немедленно рассыпалось по полу. Мэри проворно нагнулась и, быстро собрав носовой платок, записную книжку, старомодный кожаный кошелек, два шиллинга, три пенса и початый мятный леденец, вручила все это мисс Марпл. При виде леденца та несколько смутилась.
— Это, наверное, сын миссис Клементс сюда его положил. Я помню, он все сосал его, а потом стал играться моей сумкой.
— Выбросить его, мадам?
— О, благодарю вас!
Мэри наклонилась, чтобы подобрать последний предмет, выпавший из сумочки, — зеркальце. Взяв его, мисс Марпл радостно воскликнула:
— Слава Богу! Не разбилось!
После этого она удалилась, а Мэри осталась стоять в дверях, держа в руке полосатый леденец. Лицо ее было абсолютно бесстрастно.
В последующие десять дней в Сент-Мэри-Мид только и говорили, что о «сокровище», незаслуженно попавшем в руки сестер.
А утром одиннадцатого дня случился пренеприятный сюрприз. «Сокровище» исчезло! Постель оказалась нетронута, входная дверь — открыта. Ночью Мэри незаметно выскользнула из дома.
Исчезла не только Мэри. Вместе с ней пропали еще две броши и пять колец мисс Лавинии, а также три кольца, медальон, браслет и четыре броши мисс Эмили.
И это было только начало.
Вскоре обнаружилось, что у молодой миссис Деверье пропали бриллианты, которые она хранила в незапертом ящике, а также меха, подаренные ей на свадьбу. Судья с женой недосчитались как драгоценностей, так и наличности. Больше всех, однако, пострадала миссис Кармайкл, имевшая неосторожность хранить дома не только драгоценности, но и все свои деньги. У ее горничной был как раз выходной, а сама она, по своему обыкновению, чуть не до полуночи бродила по саду, отыскивая заблудших пташек, чтобы скормить им хлебные крошки.
