Агата Кристи - Немой свидетель
– Brave chien, va?[26] Ты любил свою хозяйку.
Боб радостно откликнулся на эту ласку и в надежде поиграть принес большой кусок угля. Но его хорошенько отчитали и отобрали уголь. Он посмотрел на меня, ища сочувствия. «Ох уж эти женщины! – как бы говорил он. – Кормят-то на славу, а вот играть не хотят!»
Глава 9
Следственный анализ происшествия с мячиком Боба
– Надеюсь, Пуаро, теперь ваше любопытство удовлетворено? – спросил я, когда мы очутились за воротами «Литлгрин-хауса».
– Да, мой друг, удовлетворено.
– Ну, слава богу! Наконец-то все тайны раскрыты! Миф о злой компаньонке и богатой старой даме развеян в прах! Запоздалое письмо и даже пресловутое происшествие с собачьим мячиком предстали в своем истинном свете, и все разрешилось к общему благополучию.
– Что касается общего благополучия, то я бы этого не сказал, – кашлянув, сухо заметил Пуаро.
– Так вы же сами признались, что удовлетворены.
– Я сказал, что мое любопытство удовлетворено. А это не одно и то же. Теперь я знаю, что кроется за этим происшествием с мячиком Боба, и только.
– Загадка оказалась очень простой!
– Не такой простой, как вы полагаете, – покачал он головой. – Есть одно немаловажное обстоятельство, о котором вы даже понятия не имеете.
– Какое же? – довольно снисходительно поинтересовался я.
– Я обнаружил гвоздь, вбитый в плинтус рядом с верхней лестничной ступенькой.
Я вытаращил на него глаза: Пуаро был абсолютно серьезен.
– Ну и что из того?
– Вопрос в том, Гастингс, откуда он там взялся?
– Как знать? Может, по хозяйству понадобился. А это важно?
– Очень важно. Ума не приложу, кому понадобилось вбивать гвоздь в таком месте. Да еще тщательно замазывать его лаком, чтобы он не был заметен.
– К чему вы клоните, Пуаро? У вас есть какие-нибудь подозрения?
– Твердо сказать не могу, но кое о чем догадываюсь. Кому-то потребовалось протянуть нитку или проволоку поперек лестницы на расстоянии примерно с фут[27] от пола так, чтобы привязать ее с одной стороны к балюстраде, а с другой – к гвоздю.
– Пуаро, на что вы намекаете! – вскричал я.
– Mon cher ami, я провожу следственный анализ «происшествия с мячиком Боба»! Хотите послушать мою версию?
– С удовольствием.
– Дело обстояло так. Кто-то приметил, что Боб любит оставлять свой мячик у края лестничной площадки. Это опасно и может привести к несчастному случаю. – Пуаро смолк на мгновение, а потом совсем другим тоном спросил: – Если вы вздумаете кого-нибудь убить, какая мысль прежде всего придет вам в голову?
– Я… не знаю. Обеспечить себе алиби. Или что-нибудь в этом духе.
– Совершить убийство не так-то просто и безопасно. Вам, разумеется, не дано понять ход мыслей хладнокровного, осторожного убийцы. А стало быть, и в голову не придет, что для этой цели лучше всего подстроить несчастный случай. Ведь несчастные случаи происходят сплошь да рядом. При желании, Гастингс, можно помочь им произойти. – И, снова помолчав, он продолжал: – По-моему, мячик, случайно оставленный собакой на лестничной площадке, только подал мысль нашему убийце. Мисс Аранделл имела обыкновение выходить по ночам из спальни и бродить по дому. Зрение у нее было неважное, так что она вполне могла споткнуться и упасть с лестницы. Но осторожный убийца не полагается на случай. Нитка, протянутая вдоль верхней ступеньки, гораздо надежнее. Жертва полетит с лестницы кубарем, а когда сбегутся домашние, станет ясно, что произошел несчастный случай и виной тому мячик Боба!
– Какой ужас! – воскликнул я.
– Да, действительно ужасно… – мрачно согласился Пуаро. – И все же попытка не удалась… Мисс Аранделл легко отделалась, а вполне могла сломать себе шею. Воображаю, какое разочарование постигло неудачника! Но мисс Аранделл была женщиной сообразительной. И хотя все уверяли ее, что она поскользнулась о мячик, который, наверно, действительно там лежал, она, вспомнив, как все происходило, поняла, что мячик тут ни при чем. Что она вовсе не поскользнулась. По-видимому, ее беспокоило что-то еще. К тому же она вспомнила, как лаял Боб на улице в пять часов утра, просясь в дом.
Разумеется, это всего лишь мои догадки, но убежден, что я прав. Мисс Аранделл вечером сама положила мячик в ящик бюро. Потом Боба выпустили на улицу, и он не вернулся. Значит, он никак не мог оставить мячик на лестничной площадке.
– Но ведь это все только ваши домыслы? – заметил я.
– Не совсем так, друг мой, – возразил Пуаро. – Вспомните слова мисс Аранделл, когда она бредила. Она упоминала мячик Боба и кувшин. Теперь вы понимаете, что я имею в виду?
– Нет, нисколько.
– Странно… Неужели вы не заметили в гостиной фарфоровый кувшин? На нем нарисована собака. Когда Элен рассказала нам о том, что говорила ее хозяйка в бреду, я специально пошел на него взглянуть и обнаружил рисунок. На нем изображена собака, просидевшая всю ночь на пороге дома. Понимаете, в каком направлении работает мысль больной? Боб напоминает ей собаку, нарисованную на кувшине, которая всю ночь провела на улице, – значит, не он оставил мячик на лестничной площадке.
– Вы просто гений, Пуаро! – искренне восхитился я. – Как вы догадались? Мне бы это и в голову не пришло!
– Тут и догадываться нечего. Надо только как следует все проанализировать. Eh bien, улавливаете ситуацию? Мисс Аранделл, прикованную после несчастного случая к постели, мучают подозрения. Какими бы абсурдными они ей ни казались, она не может от них отделаться. «После происшествия с собачьим мячиком меня все больше и больше охватывает беспокойство». И поэтому она пишет мне, но, к несчастью, я получаю ее письмо лишь два месяца спустя. Скажите, разве содержание ее письма не соответствует всем этим фактам?
– Пожалуй, вы правы, – согласился я.
– Есть еще одно обстоятельство, которое не следует сбрасывать со счетов. Мисс Лоусон делала все возможное, чтобы мисс Аранделл не узнала о том, что Боб всю ночь провел вне дома.
– Вы полагаете, что она…
– Я полагаю, что мимо данного факта проходить нельзя.
Какое-то время я переваривал услышанное.
– Что ж! – вздохнул наконец я. – Все это довольно интересно с точки зрения, так сказать, умственных упражнений. Снимаю перед вами шляпу и низко кланяюсь. Вы мастерски произвели следственный анализ происшествия, случившегося в ту ночь. Мне искренне жаль, что старая дама умерла.
– Действительно, очень жаль. Она пишет о том, что кто-то покушается на ее жизнь, – ведь именно об этом говорилось в письме, – и вскоре после этого умирает.
– Но умерла-то она естественной смертью, а вы, как я погляжу, вроде бы огорчены, – съехидничал я.
Пуаро пожал плечами.
– А может, ее отравили?
Пуаро покачал головой.
– Не исключено, – признался он, – что мисс Аранделл умерла своей смертью.
– А посему, – подхватил я, – мы, поджав хвост, возвращаемся в Лондон.
– Pardon, мой друг, но мы пока не возвращаемся в Лондон.
– Что вы хотите этим сказать, Пуаро? – воскликнул я.
– Если показать гончей кролика, мой друг, разве она побежит в Лондон? Нет, она ринется вслед за кроликом в нору.
– Что вы имеете в виду?
– Гончая охотится за кроликами. Эркюль Пуаро – за убийцами. А здесь налицо убийца, попытка которого совершить преступление сорвалась. Тем не менее это – убийца. И я, друг мой, полезу за ним в любую нору.
Он резко свернул в ворота.
– Куда вы, Пуаро?
– В одну из нор, друг мой. Это дом доктора Грейнджера, который лечил мисс Аранделл во время ее последней болезни.
Доктору Грейнджеру было лет шестьдесят с лишним. Лицо у него было худое, подбородок упрямо выпячен, серые глазки смотрели хитро. Он пытливо оглядел сначала меня, потом Пуаро.
– Чем могу быть полезен? – сухо спросил он.
Пуаро рассыпался в извинениях.
– Прошу простить нас, доктор Грейнджер, за столь бесцеремонное вторжение. Должен с самого начала признаться, что я – еще раз прошу простить нас – пришел к вам не как пациент к врачу.
– Рад это слышать, – по-прежнему сухо отозвался доктор Грейнджер. – У вас вполне здоровый вид.
– Я хотел бы объяснить вам цель моего визита, – продолжал Пуаро. – Дело в том, что я пишу книгу о покойном генерале Аранделле. Насколько мне известно, последние годы жизни он провел здесь, в Маркет-Бейсинге.
Доктор заметно удивился.
– Да, генерал Аранделл действительно жил здесь до своей смерти. В «Литлгрин-хаусе», как раз за банком, вы, наверное, уже там побывали. – Пуаро кивнул. – Но он жил тут еще до моего приезда. Я поселился здесь в тысяча девятьсот девятнадцатом году.
– Зато вы знали его дочь, покойную мисс Аранделл?
– Эмили Аранделл я знал хорошо.
– Для меня явилось большой неожиданностью известие о ее недавней смерти.
– Да, в конце апреля.
– Мне так и сказали. Видите ли, я рассчитывал получить от нее кое-какие сведения касательно отца и послушать ее воспоминания.
