Жорж Сименон - Мегрэ ищет голову
– Вы остаетесь?
– Я жду Мерса и фотографов. Лапуэнт сделал Антуану знак подняться. Проходя мимо Мегрэ, тот бросил:
– Имейте в виду, это вам дорого обойдется. Тем временем Виконт, все утро бродивший, по обыкновению, по кабинетам уголовной полиции, очутился в коридоре судебных следователей:
– Ничего нового, господин Комельо? Все еще не нашли голову?
– Нет, но личность жертвы уже можно считать почти установленной.
– Кто же это?
Минут десять Комельо с готовностью отвечал на вопросы, довольный тем, что на сей раз пресса оказывает внимание ему, а не Мегрэ.
– Комиссар все еще там?
– Полагаю, что да.
Таким образом, сообщение об обыске у Каласов и аресте Антуана, названного только инициалами, через два часа появилось в послеобеденных газетах, а в пять часов дня было передано по радио.
Оставшись наедине с г-жой Калас, Мегрэ взял со стойки стакан с вином, перенес его на один из столиков, за который и уселся. Она, со своей стороны, не шелохнулась, сохраняя за стойкой классическую позу хозяйки бистро.
Послышались заводские гудки, возвещавшие полдень. В течение десяти следующих минут не менее тридцати человек стучали в закрытую дверь бистро, и некоторые, увидев г-жу Калас через стекло, жестикулировали, как бы пытаясь вступить с ней в переговоры.
– Я видел вашу дочь, – внезапно сказал Мегрэ. Она посмотрела на него, но не проронила ни слова.
– Она подтвердила, что была у вас около месяца назад. Я спрашиваю себя, о чем вы разговаривали.
Это не было прямым вопросом, и г-жа Калас ничего не ответила.
– У меня сложилось впечатление, что она человек уравновешенный и обдуманно строящий свою жизнь. Сам не знаю, почему мне пришла мысль, что она влюблена в своего шефа и, может быть, является его любовницей.
Она все еще не вступала в разговор. Было ли это ей интересно? Оставалось ли у нее какое-нибудь чувство к дочери?
– Должно быть, на первых порах ей пришлось нелегко. Пятнадцатилетней девочке трудновато пробиваться одной в таком городе, как Париж.
Казалось, глаза г-жи Калас смотрят сквозь Мегрэ. Она спросила усталым голосом:
– Чего вы хотите?
В самом деле, чего он хочет? Не прав ли был Комельо? Может быть, ему следовало сначала допросить Антуана? Что касается этой женщины, то не изменится ли ее поведение после нескольких дней, проведенных в камере?
– Я спрашиваю себя, почему вы вышли за Каласа и почему позднее не оставили его.
На губах ее появилась не улыбка, а выражение, которое могло быть и насмешкой, и сожалением.
– Вы это сделали нарочно, не так ли? – продолжал Мегрэ, не уточняя свою мысль.
Надо же ему было чего-нибудь добиться. Бывали моменты, когда Мегрэ казалось: остается сделать легкое усилие – и невидимая стена, разделявшая их, исчезнет, и все станет понятно. Найти нужное слово – и она станет для него просто человеком.
– А другой был здесь в пятницу после обеда?
Он все-таки достиг своего: она вздрогнула.
– Какой другой? – спросила она наконец, как бы нехотя.
– Ваш любовник. Настоящий. Наверное, ей хотелось казаться безразличной и не задавать вопросов, но она в конце концов уступила.
– Кто?
– Рыжий мужчина среднего возраста, со следами оспы на лице, по имени Дьедонне.
Г-жа Калас снова замкнулась в себе. На лице ее нельзя было больше ничего прочесть. Впрочем, как раз в это время перед баром остановилась машина, из которой вышли Мере и трое мужчин со спецаппаратурой.
Мегрэ еще раз пошел открывать дверь. Конечно, он не добился успеха. Однако он не считал совсем потерянным время, которое он сейчас провел с этой женщиной.
– Что осматривать, шеф?
– Все. Сперва кухню, потом две комнаты и туалет на втором этаже. Кроме того, двор и погреб, который должен быть под этой лестницей.
– Вы думаете, этот человек был убит и расчленен именно здесь?
– Возможно.
– А чемодан?
– Проверь и его вместе с содержимым.
– Тут хватит дела до конца дня. Вы остаетесь?
– Нет, но скоро вернусь.
Комиссар зашел в кабину, позвонил в полицейский участок, расположенный по ту сторону канала, и поручил Жюделю следить за домом.
– Вам лучше пойти вместе со мной, – объявил он затем г-же Калас.
– Взять с собой одежду и туалетные принадлежности?
– Пожалуй, это будет благоразумно.
На кухне она остановилась и довольно долго пила из бутылки. Затем они услышали, как она ходит наверху по комнате.
– Вы не боитесь оставлять ее одну, шеф?
Мегрэ пожал плечами. Если бы здесь нужно было что-либо прятать или уничтожать, об этом давно бы уже позаботились.
Тем не менее ее долгое отсутствие удивило его. Слышно было, как она движется, как журчит вода в умывальнике, как выдвигаются и задвигаются ящики шкафа.
Возвращаясь, она снова задержалась на кухне, несомненно решив, что это последние глотки спиртного, которые ей дано сделать прежде, чем она снова получит такую возможность.
Когда г-жа Калас наконец появилась, трое мужчин уставились на нее с одинаковым изумлением, к которому у Мегрэ примешивалась крупица восхищения.
За какие-то двадцать минут она полностью преобразилась. Черное платье и манто делали ее представительной. Благодаря тщательной прическе и шляпе черты лица казались более выразительными, походка стала легче, осанка – уверенной и почти горделивой.
Знала ли она, что производит подобный эффект? Не было ли в этом известного кокетства? Она не улыбнулась при виде их удивления. Деловито проверила, все ли нужное есть в сумочке, и негромко бросила, натягивая перчатки:
– Я готова.
От нее пахло духами и коньяком. Она не забыла попудриться и провести по губам помадой.
– Вы не берете с собой чемодан?
Она почти с вызовом отрезала: «Нет». Брать с собой белье и запасную одежду – не значило ли это признать себя виновной? Во всяком случае, это означало допустить наличие каких-то оснований для ареста.
– До скорого! – бросил Мегрэ Мерсу и его сотрудникам.
– Вы возьмете машину?
– Нет, поищу такси.
Любопытное было ощущение – оказаться рядом с ней на тротуаре и идти по залитой солнцем улице.
– У нас, пожалуй, больше шансов найти такси, если мы пойдем в сторону улицы Реколе.
– Пожалуй.
– Я хотел бы задать вам один вопрос.
– Вы же не стеснялись до сих пор.
– Сколько времени вы уже так не одевались?
Г-жа Калас соблаговолила подумать.
– Года четыре, по крайней мере, – ответила она наконец. – Почему вы об этом спрашиваете?
– Просто так.
К чему было тратить слова, если она сама это прекрасно знала? Он как раз успел поднять руку и остановить обгонявшее их такси, распахнул дверцу перед спутницей и пропустил ее вперед.
Глава 6
Черная шаль
Честно говоря, Мегрэ сам еще не знал, что делать с этой женщиной. При другом следователе он вообще действовал бы иначе, чем до сих пор, пошел бы на риск, но с Комельо это было опасно. Этот чиновник был не только мелочным формалистом, боявшимся общественного мнения и реакции правительства; он давно уже считал сомнительными методы работы Мегрэ, и в прошлом они неоднократно сталкивались, что называется, лоб в лоб.
Мегрэ знал, что следователь не сводит с него глаз и при малейшей ошибке или неосторожности свалит на него всю ответственность.
Комиссар, конечно, предпочел бы оставить г-жу Калае на набережной Вальми, пока у него не сложится ясного представления о ее характере и роли, какую она могла играть в этой драме. Он расположил бы поблизости от кафе одного-двух агентов и поручил бы им вести наблюдение. Но, с другой стороны, помешал ли агент Жюделя мальчишке Антуану удрать из дома на улице Фобур-Сен-Мартен? А ведь Антуан просто желторотый птенец и ума у него не больше, чем у тринадцатилетнего ребенка. Г-жа Калас – другой закалки.
Проезжая мимо газетных киосков, Мегрэ заметил, что газеты уже сообщили об обыске в маленьком бистро: на первой странице стояло крупными буквами имя «Калас».
Комиссар представил себе, как он вошел бы завтра в кабинет Комельо, если бы утренние газеты сообщили:
«Г-жа Калас исчезла».
Не поворачивая головы, Мегрэ уголком глаза наблюдал за спутницей. Она сидела очень прямо, не без достоинства, и с любопытством смотрела на городские улицы.
Целых четыре года г-жа Калас не носила выходной одежды. Интересно, при каких обстоятельствах и по какому случаю надевала она в последний раз свое черное платье? Может, еще больше лет прошло с тех пор, как она была в центре города и видела шумную толпу на бульварах?
Поскольку из-за Комельо ему нельзя действовать по-своему, он вынужден взяться за дело иначе.
Когда набережная Орфевр была уже близко, Мегрэ заметил:
– Я полагаю, вы не хотите говорить?
Она посмотрела на него с удивлением:
– О ком?
– О своем муже.
Она еле заметно пожала плечами и сказала:
– Я не убивала Каласа.
Она назвала мужа по фамилии, как это обычно делают жены крестьян и лавочников. Мегрэ отметил, что у нее это получилось ненатурально.
