Рекс Стаут - Отрава входит в меню
Золтан; «Что? Что случилось?»
Кэрол: «Моя сумка! Я оставила ее в моей машине. На улице. И я не заперла дверь в машине. Голубая… Вы… Я пойду…»
3олтан: «Я возьму ее».
Послышались шум отодвигаемого стула, затем тихо его шаги и затем молчание. Но молчание было нарушено через десять секунд, тогда как у него должно было занять, по крайней мере, минуту, чтобы взять сумку и вернуться. Оно было нарушено мужским голосом, сказавшим: «Я — полицейский, мисс Эннис», и шумом, производимым Кэрол.
Перли сорвал наушник, вскочил и побежал. Я последовал за ним, держа в руке записную книжку.
Это была живописная картина. Мужчина-полицейский стоял, держа руку на плече Кэрол. Кэрол сидела неподвижно со вздернутым подбородком, глядя прямо перед собой. Женщина-полицейский, ненамного старше Кэрол, стояла с другой стороны стола лицом к Кэрол, держа обеими руками на уровне груди тарелку спагетти. Она говорила Перли:
— Она что-то положила в нее и затем спрятала что-то в платье. Я видела ее в моем зеркальце.
Я подошел. Несмотря на то что я был под присмотром, я все же сказал:
— Благодарю вас, мисс Эннис. Вы помогли. По сигналу Золтана они собирались поднять суматоху, чтобы дать ему предлог покинуть вас, но вы избавили их от хлопот. Я полагаю, вам лучше знать. Пойдем, Золтан, все кончено. Согласно плану.
Он вошел и остановился в трех шагах с голубой сумкой в руках. Когда он двинулся по направлению к нам, Перли протянул руку.
— Я возьму это.
Глава 9
Кремер сидел в красном кожаном кресле, Кэрол Эннис была в желтом кресле лицом к столу Вулфа, с Перли с одной стороны и его женской коллегой с другой.
Мужской коллега был послан в лабораторию с тарелкой спагетти и шариком бумаги, вытащенным из платья Кэрол.
Фриц, Феликс и Золтан сидели на кушетке около моего стула.
— Я не собираюсь разыгрывать вас, мисс Эннис, — говорил Вулф. — Причина, по которой я убедил мистера Кремера завести вас сюда по пути в тюрьму, та, что я нуждаюсь в утолении моей злобы. Вы оскорбили и унизили не только меня, но и одного из самых моих ценных друзей, Фрица Бренера, и двух других людей, которых я уважаю. Я создал ситуацию, которая дает вам возможность, и я хочу, чтобы они стали свидетелями вашего собственного унижения, придуманного мной, в моем присутствии.
— Хватит с этим, — проворчал Кремер.
Вулф его проигнорировал.
— Я понимаю ребячество этой причины, мисс Эннис, но искренне сознаюсь в этом. Более серьезная причина: я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы взяли на себя такой чудовищный риск, что трудно поверить в вашу нормальную психику, а мщение сумасшедшей женщине не дало бы удовлетворения. Что бы вы сделали, если бы глаза Феликса были направлены на вас, когда вы вошли с тарелкой и подошли к мистеру Пайлу? Или, если бы, когда вы вернулись в кухню за второй тарелкой, Золтан увидел бы вас? Что бы вы сделали?
Ответа нет. По-видимому, она смотрела прямо на Вулфа, но с моей стороны трудно было судить об этом, потому что на ней все еще была вуаль, Кремер попросил снять ее, но она отказалась.
Когда женщина-полицейский извлекла бумажный шарик из платья Кэрол, она спросила Кремера, снять ли ей с Кэрол вуаль, но Кремер сказал «нет». Никакого грубого обращения.
Но встает вопрос, как смотрел на нее Вулф. Он наклонился вперед в кресле, его руки лежали на столе. Он настаивал:
— Вы ответите, мисс Эннис?
Она не отвечала.
— Вы сумасшедшая, мисс Эннис?
Она не отвечала.
— Она ненормальная, Арчи?
Это было бесполезно. Когда мы одни, я не возражаю против его намеков на то, что являюсь авторитетом по женскому вопросу, но сейчас присутствовала компания. Я подарил ему взгляд и огрызнулся.
— Не комментирую.
Он повернулся к ней.
— Тогда с этим придется подождать. Я оставляю полиции такие вопросы, как приобретение вами яда и ваши отношения с мистером Пайлом. Упомяну только, что теперь вы не можете отрицать, что у вас был мышьяк, так как вы во второй раз воспользовались им сегодня вечером, несомненно, он будет обнаружен в спагетти и в бумаге, которую вы прятали в платье. И поэтому совершенно ясно, что если вы сумасшедшая, то вы к тому же злобная и безжалостная. Вы могли быть нетерпимо злы на мистера Пайла, но не на Золтана. Он предстал перед вами не как мститель или вымогатель, а как очарованный и одурманенный герой. Он предложил свое уважение и сочувствие, ничего не требуя, и вашим контрпредложением была смерть.
Я бы сам…
— Вы лжете, — сказала Кэрол. Это были ее первые слова. — И он лгал. Он собирался наклеветать на меня. Он не видел меня возвращавшейся за второй тарелкой, но он собирался сказать, что видел. И вы лжете. Он предъявил требования. Он угрожал мне.
Вулф поднял брови.
— Значит, вам не рассказали?
— Что не рассказали?
— Что вы были подслушаны? Это еще один вопрос, который я имею к вам. Я не извиняюсь, что устроил вам ловушку, но вы заслуживаете знания о том, что вы в наших руках, так как все, что вы и Золтан говорили, было услышано двумя людьми, на другом конце провода, они подслушали и все записали. Это мистер Стеббинс из полиции, он сидит слева от вас, и мистер Гудвин.
— Вы лжете, — сказала она.
— Нет, мисс Эннис. Это не ловушка. Та уже сработала. Вы слышали это, мистер Стеббинс?
Перли кивнул. Он терпеть не мог отвечать на вопросы Вулфа.
— Арчи?
— Да, сэр.
— Золтан угрожал ей или требовал что-то?
— Нет, сэр, он следовал инструкциям.
Он повернулся к Кэрол.
— Теперь вы знаете. Я хотел быть в этом уверенным. Кончаю. Так как вы могли бы просто объяснить обиду на мистера Пайла, то я хотел бы посмотреть, как вы объясните попытку убить Золтана. Теперь моя злость утолена, и я…
— Хватит, — отрезал Кремер, вставая, — я не соглашался позволить вам поучать ее всю ночь. Ведите ее, сержант.
Когда Перли встал, раздался голос.
— Могу я кое-что сказать? — это был Фриц.
Все повернулись к нему, а он подошел к Кэрол и остановился, глядя на нее.
— Это по поводу того, о чем заметил мистер Вулф, — сказал он ей. — Он сказал, что вы оскорбили меня, и это правда. Также правда и то, что я хотел, чтобы он нашел вас. Я не могу говорить за Феликса. Вы пытались убить Золтана, — и я не могу говорить за него. Но я могу сказать за себя. — Я прощаю вас.
— Вы лжете, — сказала Кэрол.
