Энтони Беркли - Дело об отравленных шоколадках
Сэр Чарльз был так ошарашен, что на мгновение лишился дара речи. Он так и сидел, широко округлив глаза.
— Заблуждаюсь? — единственное, что он выдавил из себя. Очевидно, возможность собственной ошибки никогда не приходила ему в голову.
— Наверное, лучше сказать — вы не правы, — сухо поправила себя миссис Филдер-Флемминг.
— Но, мадам, — впервые в жизни сэр Чарльз не находил слов. — Почему? Почему я не прав? — слабо сопротивлялся он.
— Потому что я в этом уверена, — отрезала миссис Филдер-Флемминг, не утруждая себя объяснениями.
Пока Роджер наблюдал эту сцену, совершалась медленная перемена и в нем. Прежде он находился под гипнотическим воздействием сэра Чарльза и, поддавшись напору его доводов и его самоуверенности, вынужден был принять его версию. Теперь его мнение изменилось на прямо противоположное. Теперь он полностью отрицал версию сэра Чарльза. Пропади все пропадом, но у этого парня, у Брэдли, голова все же покрепче. Он действительно прав. В версии сэра Чарльза были такие прорехи, что, будь он защитником леди Пеннфазер, наверняка бы заметил, что в каждую из них может проехать карета, запряженная шестеркой лошадей.
— Конечно, — в задумчивости вымолвил он. — Ничего нет необычного в том, что до своего отъезда за границу леди Пеннфазер имела постоянный счет в фирме «Мейсон и сыновья». Так же как совершенно обычная вещь для такой фирмы, как «Мейсон», вместе с копией счета об оплате присылать благодарственное письмецо. Как сказал сам сэр Чарльз, это делают многие старые, уважающие себя фирмы. И тот факт, что бланк, на котором было напечатано письмо, уже однажды использовали для подобной цели, ничего необычного в себе не содержит. Это очевидно, и кто бы ни был убийцей, он обязательно постарался бы заполучить этот фирменный бланк. Так что положительные ответы на три вопроса, из которых исходил сэр Чарльз, по-моему, не более чем случайное совпадение.
Сэр Чарльз повернулся к новоявленному противнику как разъяренный бык.
— Да, но вероятность случайного совпадения была крайне ничтожна, просто мизерна! — взревел он. — И если это действительно совпадение, то самое невероятное за всю мою практику.
— Ах, сэр Чарльз, вы во власти предубеждений, — мягко проговорил мистер Брэдли. — И все ужасно преувеличиваете. Вы выставляете один шанс против миллиона. А по моим прикидкам, тут скорее один против шести. Раскладки и комбинации, сами понимаете.
— К черту ваши раскладки, сэр! — в бешенстве зарычал сэр Чарльз. — И ваши комбинации туда же!
— Господин президент, — обратился Брэдли к Роджеру, — где записано в правилах нашего Клуба, что один из его членов может в оскорбительном тоне пройтись по поводу нижнего белья другого члена Клуба? Кроме того, сэр Чарльз, — он повернулся к противнику, — я не тот, в чьих правилах ходить в подобном тряпье, и я даже в раннем детстве в нем не ходил.
Только президентское кресло и положение, к которому оно обязывало, помешало Роджеру присоединиться к смешкам, пробежавшим вокруг стола. Чтобы ссора не разбросала Клуб, он решил остудить страсти.
— Брэдли, по-моему, вы уклонились от темы. Сэр Чарльз, я отнюдь не намерен разрушать вашу версию и, кроме того, не могу не оценить блестящую манеру, в которой вы ее изложили. Но если она заслуживает права на существование, то должна устоять под натиском любых аргументов, выдвинутых против нее. Только и всего. И я в самом деле считаю, что вы придаете слишком большое значение ответам на ваши три вопроса. Что бы вы хотели об этом сказать, мисс Дэммерс?
— Я согласна, — твердо произнесла мисс Дэммерс. — То, как сэр Чарльз настаивает на особой важности своих трех вопросов, напоминает мне известный трюк авторов детективных романов. Насколько я помню, он сказал, что если три его вопроса получат положительные ответы, то это будет означать, что виновность подозреваемой окончательно доказана, как если бы сам сэр Чарльз видел собственными глазами, как она впрыскивает яд в шоколад. Его доводы покоятся на весьма шатких основаниях, поскольку убедительность положительных ответов весьма мизерна, а ведь сомнительны сами шансы получить такие ответы. Иными словами, он навязал свое решение, не подкрепленное ни доказательствами, ни солидной аргументацией.
— Вы считаете, авторы детективов как раз этим и занимаются — навязывают свое решение? — поинтересовался Брэдли с кроткой улыбкой.
— Несомненно, мистер Брэдли. Я часто замечала это и в ваших книгах. Вы так навязчиво подаете свою мысль, что читателю ничего не остается, как принять ее, не оспаривая. «В этом пузырьке, — говорит сыщик, — красная жидкость, а в этом — синяя. Если обе жидкости окажутся чернилами, то из этого мы заключаем, что они были приобретены для того, чтобы заполнить пустые чернильницы в библиотеке. И это заключение единственно подлинное, как если бы мы прочли мысли убитого преступником человека». А между тем красные чернила могла купить служанка, чтобы покрасить свитер, а синие купил секретарь для своей авторучки; да мало ли других объяснений. Но они просто-напросто отметаются. Разве не так?
— Абсолютно так, — согласился Брэдли, ничуть не смущаясь. — А зачем тратить время на несущественные мелочи? Главное — дать понять читателю, в каком направлении думать, и он послушно пойдет за тобой. Вы правильно усвоили технику. Почему бы теперь самой не попробовать? За это хорошо платят, между прочим.
— Может быть, когда-нибудь и попробую. По крайней мере, должна вам сказать, у вас сыщики хоть работают, а не бездельничают в ожидании того, что объявится кто-то и укажет им, кто совершил убийство, как делают другие так называемые сыщики в так называемых детективных романах, которые мне тоже приходилось читать.
— Весьма польщен, — сказал мистер Брэдли. — Значит, вы все-таки читаете детективные романы?
— Разумеется, — довольно резко ответила мисс Дэммерс. — А почему бы и нет?
И она отвернулась от мистера Брэдли так же внезапно, как парировала его вызов.
— А как же быть с письмом, сэр Чарльз? Шрифт, например. Вам не кажется он важным в расследовании? — повернулась она к адвокату.
— Это деталь, которой бы надо заняться; я ведь, в сущности, лишь наметил основные направления, — сходство сэра Чарльза с быком уже исчезло. — Полагаю, полиция завершит проработку деталей.
— Думаю, им будет трудновато найти связь Полин Пеннфазер с пишущей машинкой, — заметила миссис Филдер-Флемминг не без ехидства.
Оппоненты сэра Чарльза, судя по всему, укрепляли свои позиции.
— Но позвольте, а как же мотив? — настаивал он сокрушенно. — Вы должны признать, что мотивация неоспорима.
— Вы не знакомы с Полин, сэр Чарльз? — спросила мисс Дэммерс.
— Не знаком.
— Оно и видно, — обронила мисс Дэммерс.
— Вы не согласны с версией сэра Чарльза, мисс Дэммерс? — осмелился спросить мистер Читтервик.
— Не согласна, — убежденно ответила мисс Дэммерс.
— Могу ли я спросить, по какой причине? — снова собрался с духом мистер Читтервик.
— Конечно можете. И то, что я скажу, решит все окончательно. Увы, сэр Чарльз, но это так. Когда произошло убийство, я была в Париже, и примерно в то время, когда пакет был опущен в почтовый ящик, я беседовала с Полип Пеннфазер в фойе Гранд-опера.
— Что?! — изумленно воскликнул сэр Чарльз, услышав своими ушами, как рухнули остатки его блестящей версии.
— Мне кажется, я должна принести извинения за то, что не сообщила об этом раньше, — произнесла мисс Дэммерс с невозмутимым спокойствием, — но мне было интересно, какую версию вы можете выстроить против Полин. И я искренне вас поздравляю. Это было великолепно сделано, если иметь в виду индуктивный подход. И если бы я с самого начала не знала, что исключительно все зиждется на заблуждении, вы бы легко смогли меня убедить.
— Но почему, почему она действовала тайно и зачем надо было подставлять вместо себя служанку, если ее путешествие было совершено с невинной целью? — с трудом проговорил сэр Чарльз, а в это время в голове его мелькали мысли о частных самолетах и за сколько времени они могут перенести человека с Плас-Опера на Трафалгар-сквер.
— Я же не сказала, что это было невинное путешествие, — тон мисс Дэммерс был совершенно беспечен. — Не один сэр Юстас ждет не дождется развода, чтобы снова вступить в брак. И Полин тоже времени зря не теряет. И правильно делает. В конце концов, она уже не первой молодости. И не забывайте, что существует такая странная инстанция, как королевский судья по бракоразводным делам. Неужели непонятно?
Президент поспешно объявил заседание закрытым. Ему не хотелось, чтобы один из членов Клуба скончался от апоплексического удара тут же, у него на руках.
Глава 7
Миссис Филдер-Флемминг нервничала, ужасно нервничала.
