Джун Томсон - Секретные дела Холмса
По взаимному согласию мы решили держать наш брак в тайне и расстались сразу же после бракосочетания. Я вернулся в свой полк, а она — к себе в Стритэм, куда я ежемесячно посылал ей некоторую сумму денег на содержание. Больше я ее никогда не видел. Менее чем через год я получил письмо от её поверенного, в котором тот уведомлял меня, что в дальнейшем я должен буду переводить требуемую сумму через него.
— С годами эта сумма, несомненно, возрастала, и вы продолжали посылать деньги и после того, как отправились служить в Индию? — поинтересовался Холмс. — Это она неплохо придумала, полковник Уорбертон. Действуя через своего поверенного, мисс Хардинг, ваша так называемая жена, получала возможность скрывать от вас свое местонахождение на тот случай, если бы вам понадобилось установить, где она находится, и в то же время она могла неусыпно следить за всеми вашими передвижениями.
— Так называемая жена! — подпрыгнул на месте Гал Уорбертон.
— Разумеется, так называемая, — холодно повторил Холмс, извлекая из кармана записную книжку. — Просматривая документы, которые я извлек из конторки миссис Роули, я выписал даты выдачи нескольких свидетельств о браке, которые обнаружил среди бумаг. Если я не ошибаюсь, церемония вашего бракосочетания состоялась двадцать пятого ноября тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года? К этому времени миссис Роули уже состояла в двух браках: в первый она законно вступила с неким мистером Рэндольфом Фэйрбразером, во второй незаконно — еще находясь в первом, — с неким мистером Джеймсом Тиркеттлом! Оба мужа через разных поверенных выплачивали ей известные суммы на содержание и, подобно вам, имели веские причины для того, чтобы хранить свой брак в тайне. Были у миссис Роули мужья и после вас. Всего их было пятеро, впрочем, имена мужей в данный момент интереса не представляют.
— Значит, я теперь действительно свободный человек! — с облегчением вздохнул Уорбертон.
— И законно женаты на вашей нынешней супруге, — подтвердил Холмс.
Мой старый армейский друг молча пожал нам руки, не в силах вымолвить ни слова от переполнявших его чувств.
V
— Надо воздеть миссис Роули должное, она необычайно хитро и тонко выбирала свои жертвы, — заметил Холмс с невольным восхищением в голосе, хотя на лице его было написано крайнее отвращение.
Разговор этот происходил после нашего возвращения в Лондон. Гал Уорбертон нанял кеб и отправился домой, где ему предстояла радостная встреча с женой.
— Она действовала весьма осмотрительно, — подтвердил свою мысль Холмс. — Шантаж — одно из самых гнусных преступлений[19], причиняющее жертвам изощренные душевные муки, сравнимые разве что со смертью от множественных ран. С того самого момента, как вы рассказали о мнимом сумасшествии Уорбертона, мне было совершенно очевидно, что он стал жертвой шантажа.
— Но почему, Холмс?
— Мой дорогой друг, его стремление сохранить в тайне свой счастливый брак, заключенный в Индии, и упорное нежелание вернуться в Англию неоспоримо свидетельствовали о том, что полковник Уорбертон пал жертвой шантажа. Отсутствие у него капитала, необходимого для обзаведения собственным домом после выхода в отставку, наводило на мысль о том, что полковник вынужден был выплачивать какие-то суммы неизвестному вымогателю. Будучи старшим офицером и закоренелым холостяком, он мог бы скопить за годы службы в армии достаточную сумму, позволившую ему жить безбедно в отставке, тем более что, судя по вашему описанию, Уорбертои вел довольно скромный образ жизни.
Эти подозрения усилились еще больше после моих расспросов об «Айви-хаус». Вы сами задали очень интересный вопрос. Почему доктор Росс Кумбз — человек преклонного возраста, знаменитый невропатолог — вдруг решает открыть частную клинику, хотя для него более естественно было бы удалиться на покой и жить в свое удовольствие? В самом деле, почему? Мне стало понятно, что и он скорее всего стал жертвой шантажа.
Стоило мне увидеть миссис Роули, как у меня появилось глубокое убеждение, что она и есть та самая шантажистка и вымогательница. Ее властное обращение с доктором Россом Кумбзом и то, что именно она принимала решения и держала в своих руках финансовые дела, — все это лишь подтвердило мои подозрения.
Вы, конечно, помните, что, получив от вас плату за пребывание в клинике, миссис Роули унесла деньги в соседнюю комнату, которая, по всей видимости, служила ей рабочим кабинетом и спальней. Это тоже показалось мне подозрительным. На верхнем этаже «Айви-хаус» достаточно свободных помещений. Почему, спрашивается, она предпочитает спать на нижнем этаже? Ясно, что ей необходимо днем и ночью стеречь нечто весьма важное, например документы, изобличающие ее виновность. Наиболее подходящее место, где можно было бы спрятать такие бумаги, конечно, конторка, которую я заметил в ее комнате.
В течение трех дней моего заточения в «Айви-хаус» я не сводил глаз с миссис Роули, наблюдая за каждый ее движением, и обратил внимание на то, что свою комнату она всегда запирает на ключ. В эту комнату никому не разрешалось входить, кроме горничной, которая убирала помещение, да и то в присутствии миссис Роули.
Единственная проблема заключалась в следующем: как сделать так, чтобы миссис Роули покинула свою комнату на достаточно продолжительное время, чтобы я успел изъять вещественные доказательства ее вины. Мне пришлось пойти на небольшую военную хитрость: попросить вас тайком пробраться на территорию усадьбы и, позвонив в колокол, поднять тревогу.
— А почему вы так настаивали, чтобы удары в колокол непременно были двойными, Холмс? — прервал я его. — Вы особенно подчеркнули это обстоятельство.
— Потому, дорогой Ватсон, что одиночный удар в колокол означает пожар, а я вовсе не хотел, чтобы миссис Роули подумала, будто дом объят пламенем. Тогда она первым делом бросилась бы спасать документы из тайника, как это сделала одна наша знакомая[20]. Но это не входило в мои намерения. Двойные удары в колокол означают, что дому грозит какая-то другая серьезная опасность, но не пожар. Инструкция о том, как вести себя во время тревоги, в которой перечислялись сигналы, подаваемые колоколом, была вывешена в холле для всеобщего, в том числе и моего, обозрения. Услышав сигналы колокола, я спустился из своей комнаты по черному ходу и спрятался в прихожей. Как только миссис Роули вместе с доктором Россом Кумбзом выбежали наружу, чтобы узнать причину тревоги, я отпер отмычкой дверь комнаты миссис Роули и впустил вас через окно.
— А они ничего не заподозрили, узнав, что тревога оказалась ложной?
— Какие-то подозрения у них поначалу появились, особенно у миссис Роули. Но, обнаружив по возвращении, что ее комната и конторка заперты и все стоит на своих местах, она, должно быть, решила, что кто-то из местных молодых людей позвонил в колокол из озорства. К счастью, миссис Роули не понадобилось открывать шкатулку сегодня утром, в противном случае она увидела бы, что там пусто.
Но продолжу свой рассказ. После того как вы ушли, я тем же путем вернулся к себе в комнату и провел несколько часов до рассвета за чтением документов миссис Роули, выписывая те места, которые неопровержимо доказывали, что на протяжении многих лет она занималась шантажом и была виновна в многомужестве. Будучи медицинской сестрой, она имела доступ во многие состоятельные семейства и, используя свое положение, узнавала о таких тайнах, которые члены этих семей предпочли бы не предавать широкой огласке. Затем она использовала полученные сведения, вымогая у намеченной жертвы деньги.
Кроме того, в молодости миссис Роули была необычайно красивой женщиной. Это преимущество позволяло ей провоцировать выбранных джентльменов, вынуждая их затем вступать в брак. Нередко это была сыновья или родственники пациентов, к которым ее вызывали в качестве медсестры, как это было, например, в случае с вашим другом Уорбертоном.
Когда же ее красота с возрастом чуть поблекла, она обратилась к другим методам, теперь уже используя доктора Росса Кумбза как средство для получения новых поборов с тех несчастных, которые уже и без того всецело находились в ее власти. Когда эта страшная женщина испытывала потребность в деньгах или, что больше соответствовало ее натуре, желание поглумиться над страданиями своих жертв, им приходилось ложиться в клинику. При этом она испытывала двойное удовольствие, так как за «лечение» жертвам приходилось еще и платить значительные суммы. Так она удовлетворяла не только свою корысть, но и более жестокие наклонности.
Придуманная ею схема была отвратительна по своей сути, но необычайно хитроумна. На первый взгляд все выглядело абсолютно законно, тем более что клиникой якобы руководил такой известный специалист, как доктор Росс Кумбз.
