Рекс Стаут - И быть подлецом

Я прошёл в конец вагона, повернулся лицом к пассажирам и прокричал:

— Завтракайте в вагоне-ресторане, находящемся в трёх вагонах впереди! Умеренные цены!

Затем я пошёл по проходу, повторяя всё через соответствующие промежутки времени, один раз прямо около того места, где они сидели. Сработало. Они обменялись парой слов, поднялись и направились вперёд. И не только они. Моя рекламная кампания имела успех также ещё у одной женщины, у мужчины и у парочки.

К тому времени, когда семейство вернулось на свои места, до Нью-Йорка оставалось меньше часа. Я рассмотрел их, когда они шли по проходу. Мать была небольшого роста, с круглыми плечами и седеющими волосами. Её нос был тонким и остро заточенным, хотя и не до такой степени, как до трапезы. Нэнсили выглядела лучше и намного смышлёнее, чем я ожидал после сообщений газет и описания Сола.

У неё были густые каштановые волосы ниже плеч, синие глаза — настолько тёмные, что различить их цвет можно было лишь с близкого расстояния. Глаза постоянно находились в движении. Она не унаследовала ни острого носа мамочки, ни погонные метры папочкиных бровей. Если бы я учился с ней в колледже, то с удовольствием купил бы ей стакан «коки» или даже порцию сливочного мороженого. Я прекрасно понимал, что неприятности начнутся в ту минуту, когда они сойдут с поезда на вокзале Пенсильвания и станут подниматься по лестнице. Я знал, что делать, если они направятся к стоянке такси, к автобусу или метро или если мамочка зайдёт в телефонную будку. Я шёл за ними по пятам, но ничего, кроме получения удовольствия от приятной прогулки, от меня не потребовалось. Они поднялись по эскалатору на улицу, вышли через северный выход и повернули налево. Я шёл за ними. На Девятой авеню они повернули в сторону верхней части города, а на Тридцать пятой улице снова налево. Они уверенно направлялись прямо к дому Вулфа, без задержек, и, естественно, я приуныл. Единственное, что поднимало мне настроение, — это наш график. Было точно одиннадцать часов, и Вулф уже спустился из оранжереи и уселся в своё кресло, как раз вовремя, чтобы приветствовать нас.

Всё так и вышло. Миновав Десятую авеню, они стали посматривать на номера домов, и я начал их нагонять. У нашего дома они остановились, ещё раз осмотрелись и поднялись по ступенькам. Когда они нажимали кнопку звонка, я был у подножия лестницы, но они не обратили на меня внимания. Конечно, всё бы выглядело более триумфально, если бы мне удалось сделать это другим способом. Но проблема заключалась в том, что Фриц не пустил бы их, не посоветовавшись с Вулфом. Поэтому я быстро поднялся, перешагивая через две ступеньки, открыл дверь своим ключом, распахнул её и пригласил их:

— Миссис Шеперд? Заходите.

Она переступила порог, но Нэнсили фыркнула:

— Вы были в поезде. В этом есть что-то забавное.

— Мистер Вулф ждёт вас, — сказал я. — И если вам угодно, называйте это забавным. Так что, если хотите посмеяться, заходите внутрь, чтобы я смог закрыть дверь.

Она вошла, не спуская с меня глаз. Я спросил, не хотят ли они оставить в прихожей свои вещи, они отказались, и я провёл их в кабинет. Вулф какое-то мгновение сидел за своим столом в нерешительности, а затем встал. Мне это понравилось. Он никогда не встаёт, когда входит мужчина, и обычно объясняет входящим женщинам, если считает это нужным, что он продолжает сидеть в кресле, потому что подниматься, а затем опять садиться для него гораздо более серьёзная работа, чем для большинства людей. Я знал, почему он нарушил это правило. Это был салют в мою честь. Не только потому, что они появились, но и потому, что я их доставил точно в тот момент, когда он был готов их принять.

— Миссис Шеперд, — сказал я. — Это мистер Ниро Вулф. Мисс Нэнсили Шеперд.

Вулф поклонился.

— Как поживаете?

— Мой муж? — сказала мамаша испуганным, но тем не менее уверенным голосом. — Где мой муж?

— Скоро будет здесь, — заверил Вулф. — Его задержали. Садитесь, мадам.

Я улыбнулся ему и покачал головой:

— Очень признателен, что вы стараетесь мне помочь, но дело не в этом. — Теперь я улыбнулся семейке: — Я должен объяснить не только вам, но мистеру Вулфу тоже. Телеграмма при вас? Можно её на минуту?

Мамаша собралась открыть свою сумочку, но Нэнсили её остановила.

— Не надо. — Она снова резко обратилась ко мне: — Выпустите нас отсюда немедленно.

— Нет, — сказал я, — не сейчас. Но через пять минут я так и сделаю, если у вас ещё будет желание уйти. Чего вы боитесь? Не я ли присмотрел за тем, чтобы вы немного позавтракали? Сначала я хотел бы объяснить мистеру Вулфу, а потом объясню вам. — Я повернулся к Вулфу: — В сумочке миссис Шеперд лежит телеграмма следующего содержания:

«Садись первый поезд Нью-Йорк иди офис Ниро Вулфа Западная Тридцать пятая улица, 918. Телеграммы оплатил он. Возьми собой Нэнсили. Встретимся там. Оставь все вещи в отеле. Поторапливайся.

Сол послал её с телеграфа в Бронксе сегодня утром в 6.30. Теперь вы понимаете, почему мне надо было снова увидеться с дворником. Выражение «поторапливайся» сделало телеграмму абсолютно достоверной.

— Значит, отец её не посылал? — Нэнсили смотрела на меня. — Я подозревала, что здесь что-то не так. — Она схватила мать за руку: — Вставай, мы уходим.

— Куда, Нэнсили?

— Мы уходим отсюда.

— Но куда же? — В глазах и голосе мамаши чувствовалась паника. — Домой?

— В этом всё и дело, — сказал я с ударением. — Вот именно, куда? У вас три варианта. Во-первых, вы можете отправиться домой и, когда глава семейства придёт с работы, рассказать ему, как попались на фальшивую телеграмму. Ваши лица показывают, что вы думаете по этому поводу. Во-вторых, вы можете сесть на ближайший поезд в Атлантик-Сити, но в этом случае я, до того как вы уйдёте, немедленно позвоню мистеру Шеперду на склад, где он работает, и сообщу ему, что вы находитесь здесь и рассказываете какую-то чушь о телеграмме. Конечно, он захочет с вами поговорить. Таким образом, вам опять придётся рассказать, как вас надули.

Мамаша выглядела так, словно сейчас упадёт, поэтому я подвинул ей кресло, и она села.

— Вы ужасны, — сказала Нэнсили. — Чрезвычайно.

Я пропустил это мимо ушей и продолжал, обращаясь к матери:

— И наконец, третье: вы можете остаться здесь, и мистер Вулф обсудит кое-что с Нэнсили, задаст ей вопросы. На это может уйти часа два, или три, или четыре. Так что чем скорее он начнёт, тем лучше. Вам предложат хороший обед. Как только мистер Вулф закончит, я доставлю вас на вокзал и посажу на поезд в Атлантик-Сити. Мы оплатим дорогу в оба конца и прочие расходы — такси, завтрак, а также ваш ужин на обратном пути. Мистер Шеперд, с которым я встречался, никогда ничего об этом не узнает. — Я пожевал губами. — Я вижу только эти три варианта.

Нэнсили села в красное кресло, что ещё раз продемонстрировало её ум.

— Это ужасно, — безнадёжно сказала мамаша. — Хуже не придумаешь… Вы не выглядите как человек, который мог бы проделать подобную штуку. Вы уверены, что мой муж не посылал этой телеграммы? Честно?

— Абсолютно, — заверил я её. — Он ничего о ней не знает и никогда не узнает. Ничего страшного во всём этом нет. Ещё задолго до ночи вы будете в своём прекрасном номере в отеле.

Она покачала головой так, как будто всё пропало.

— Не такой уж он прекрасный, — заявила Нэнсили. — Душ брызгается по сторонам, и они не могут его починить. — Неожиданно она поднесла руку ко рту, вскочила, и глаза у неё округлились. — Господи! — воскликнула она. — Где у вас приёмник? Сегодня же пятница! Она в эфире!

— Нет никакого приёмника, — строго сказал я. — Сломался. Так, давайте мне ваше пальто и шляпу.

Глава 10

Во время всего представления, не считая перерыва на обед, миссис Шеперд сидела опустив плечи в одном из жёлтых кресел. Вулфу её присутствие не нравилось, и не раз он предлагал ей то пойти вздремнуть в Южную комнату, то подняться в оранжерею и посмотреть на орхидеи, но она не пошевельнулась. Конечно, она защищала своего ребёнка, но, могу поклясться, больше всего её пугало, что, если она выпустит нас из поля зрения, мы можем послать ещё одну телеграмму, подписанную «Эл».

Я стараюсь быть честным и непредвзятым по отношению к Нэнсили. Вот что записано у меня в блокноте:

«В.: Вы высоко оцениваете мисс Фрейзер, не так ли, мисс Шеперд?

Н.: О да! Она само совершенство!»

На следующей странице блокнота:

«В.: Почему вы бросили колледж, если дела у вас там шли так хорошо?

Н.: Мне предложили работать манекенщицей. Контракт был непродолжительным, платили два доллара в неделю, вызывали меня не часто. В основном надо было демонстрировать ноги. Но наличные — это прелесть.

В.: В перспективе вы собираетесь быть манекенщицей?