Клод Изнер - Убийство на Эйфелевой башне
— И потом, полицейское следствие так захватывает, ах, этот Лекок такой умный, какие умозаключения он выводит из неприметных улик… Загляни он в мою записную книжку, тоже бы что-нибудь сказал!
Жозеф вынул из кармана блокнот в обложке из черной «чертовой кожи», в который заносил указания хозяев, и бросил его на прилавок.
— Что это вы тут записываете? Фамилии клиентов или ваши любовные победы?
— Намного лучше! Меня интересуют необычные факты, неразгаданные тайны. Я вырезаю из газет заметки и наклеиваю их подряд. Вот, взгляните!
Виктор пролистал блокнот и прочел на случайно открытой странице:
Дождь из лягушек в Монтобане… Преступление в вагоне… Женщина с отрезанной головой в Бонди… Рыбы выбрасываются на берег из вод канала в Урке… В веревочной сумке найдены сокровища Меровингов… Пчела-убийца в Париже.
Он склонился над статьей, вышедшей 13 мая.
Вчера утром на вокзале Батиньоль, будучи в числе любопытных, собравшихся взглянуть на приезд Буффало Билла и его команду, Жан Меренга, по роду занятий тряпичник, проживавший на улице Паршеминери, нашел свою смерть из-за пчелиного укуса.
— Вырезка из «Эклер» за прошлый месяц. Вам это тоже кажется любопытным, а? Никто не догадался связать смерть старьевщика и те, что случились на выставке. А ведь это достойно романа Габорио. Ах, если бы я мог писать!
Виктор улыбнулся. Имя Буффало Билла напомнило ему встречу с Таша.
— Вам смешно, мсье Виктор? Я и сам знаю, что дурак необразованный, но ведь у меня есть книги, я все узнаю из них!
— Я вовсе не над вами, Жозеф, просто Буффало Билл мне кое-кого напомнил…
— Мсье Легри! Наконец-то я вас нашла! Вчера дважды приходила, а вас уже как ветром сдуло! — заголосила графиня де Салиньяк, рывком распахивая дверь.
Виктор подпрыгнул, обогнул Жозефа, послав ему выразительный взгляд и спрятав блокнот в карман своего редингота.
— Не забудьте напомнить, чтобы я вам его вернул! — прошептал он, удирая в подсобку.
— Да какая муха его укусила?! — вскричала графиня.
— Не к мухам в наши дни питать бы надо подозренье, а к пчелам — вот, — заключил Жозеф, последний раз откусив от яблока.
— Но позвольте, молодой человек, вы можете сказать, куда ушел мсье Легри?
— Думаю, он спустился в свою мастерскую, внизу, рядом со складом. Он там проявляет фотографии. Видите, на камине за бюстом Мольера маленькая красная лампочка? Она работает от электричества. Если она горит, значит, мсье Легри заперся в своей потайной комнате и настоятельно просит не беспокоить его всяких….
— Всяких, ну-ну, — проворчала графиня. — Это про меня-то, а ведь я хотела только узнать, разыскал ли он наконец «Орла и голубку»!
— Это книга о птичках? — лукаво осведомился Жозеф, крутя яблочный огрызок за хвостик, зажатый между пальцами.
— Экий вы непонятливый! Это роман Зенаиды Флерьо!
Запершись в лаборатории, Виктор снял проявленные накануне снимки, аккуратно отметив на обороте каждого дату и время, когда они были сделаны, потом разложил их лицом вверх. Решительно, портативный фотоаппарат «Акме» по точности превосходил все, что было ему известно: сфотографировать за долю секунды так, чтобы объект даже не успел понять, что его снимают! Правда, фотопортреты сенегальца Самбы, получившиеся очень выразительными, подкачали из-за плохого освещения, зато фотографии Таша по-настоящему удачные. А если их отретушировать, цены им не будет. Он приготовил инструменты: маленькую кисточку, бутылочку с тушью, и устроился за столом. Кисточка появилась из бутылочки совершенно сухой: тушь закончилась. Он сунул пачку фотографий в конверт и, надев редингот, отправился на склад, где собирался разобрать груду книг, но конверт не давал ему покоя. Виктор поднялся по лестнице и рискнул заглянуть в лавку. Никого. Жозеф большим пером стирал с этажерок пыль. Виктор чуть слышно свистнул, и Жожо тут же появился перед ним.
— Ушла бабища?
— Вы тоже ее так зовете? А ведь это я подал идею господину Мори, — гордо ответил Жозеф. — Осторожней, она придет снова: предупредила, что без книг домой не вернется.
— Если будет спрашивать, ответите, я на вершине башни!
Виктор устремился к лестнице, ведущей наверх, но вдруг резко обернулся, чтобы погладить череп Мольера, его амулет с тех самых пор, как он стал владельцем книжного магазина.
Мягким волчьим шагом Виктор зашел к Кэндзи, уже готовый в случае чего произнести слова извинения. Квартира была пуста. Он безуспешно поискал «Капричос» в сундуке. Недоставало и некоторых других книг. Виктор закрыл створки. Неужели Кэндзи продал Гойю?! Он так им дорожил! Выпрямившись, он заметил, что на стене больше нет и рамок с офортами Утамаро. Он вспомнил визит Кэндзи к книготорговцу на улицу Обер и его встречу на террасе «Кафе де ля Пэ». А выручку от продаж съела «Королева пчел». От этого названия ему стало не по себе. Конечно, случайное совпадение, и все-таки с некоторых пор пчелы стали вспоминаться ему уж слишком часто.
Он подошел к столу с тяжелым зеленым бюваром, где были разложены кисти для каллиграфического письма, стопка рисовой бумаги, бутылочки с тушью разных цветов. Схватил черную. Взгляд его упал на газету «Фигаро на башне» от 22 июня, ту самую, что выпала из кармана Кэндзи в день его рождения. На полях, острым почерком, принадлежность которого ему не составило никакого труда установить, было написано нечто в духе изречений Сивиллы: «R.D.V. J.C. 24-6 12.30 Гранд-Отель № 312.» «Jesus Christ — Иисус Христос, не иначе!» — весело решил он, как вдруг его резанула одна мысль. Вынув из кармана «Пасс-парту», он еще раз прочел заметку, озаглавленную «Двоих одним махом!» Натуралист, умерший перед Дворцом колоний, тоже остановился в «Гранд-Отеле».
«Просто забавное совпадение, — подумал он. — Тебя-то тоже угораздило дважды прийти туда, где кто-то умер». Он пожал плечами, взволнованный больше, чем готов был признать. Обойдя дубовый стол, заметил стоящую у ножки кресла кожаную сумку, откидной верх ее был полуоткрыт, оттуда торчали несколько запечатанных пакетиков из шелковой сиреневой бумаги. Он нагнулся, просунул пальцы, чтобы исследовать содержимое: коробочка с рисовой пудрой, шейный платок, маленькая Эйфелева башня и флакон духов «Жасмин Прованса». На всех подарках стоял оттиск «Королевы пчел», элегантная этикетка с золотым тиснением в виде герба. Виктор присвистнул. «Ну и дела, да он ее балует, свою Дульсинею! Дорого бы я дал, чтобы с ней познакомиться!»
— Да говорю же вам, мсье Легри меня заверил, что найдет обе книги! И «Орла с голубкой», и «Скверные дни»! Валентина может вам это подтвердить, она была со мной! — кричала графиня де Салиньяк прямо в лицо Кэндзи, который методично заполнял формуляр.
«Собака лает, ветер носит», — подумал Жозеф, сдерживая смех. Племянница графини, тощая юная девица с слишком длинным носом и прыщиками на щечках, смущенно вертела в руках зонтик.
— Да бросьте, тетя, ну придем в другой раз, — прошептала она.
— Как это так! Да ведь я только за этим пришла! И что же, мсье, вы мне ответите?
— Что тут не вокзальная библиотечка с вагонным чтивом, а книжный магазин, — сухо бросил Кэндзи.
Графиня побагровела и открыла было рот, чтобы возразить, но тут за ее спиной раздался голос Виктора.
— Дорогой мой Кэндзи, вы же в этом ничего не понимаете! О, эти романы, как они освежают, вот какое чтение помогает нам переносить страшную жару и надежно защищает от вульгарностей господ Мопассана и Золя!
Выпрямившись во весь рост, высоченная графиня — пока племянница с обожанием смотрела на Виктора — не дала себя так просто улестить.
— Вульгарности — это еще мягко сказано. Гниль — вот точное слово! Точь-в-точь как мазня, якобы полная духовности, а на деле являющаяся плевком в лицо власти! Вот что прямой дорогой ведет нас к развалу и беспорядкам! — заключила она, бросая на стол последний выпуск «Пасс-парту».
Кэндзи невозмутимо взял газету, развернул, пробежал глазами первую полосу, задержавшись на рисунке и подписи «Таша X.»:
— Весьма поучительно, я и не знал, что жандармы умеют так лазить по деревьям!
Он свернул листок и вернулся к работе. Виктор кашлянул.
— Сожалею, госпожа графиня, я еще не успел найти для вас эти книги Зенаиды Флерьо. Могу еще предложить Рауля де Навери, читается так же легко, и мадмуазель понравится всенепременно.
Валентина бросила на Виктора благодарный взгляд, прежде чем поспешно сделать вид, будто ее интересует только рукоятка от зонтика.
— Жозеф, спуститесь на склад, там Рауль де Навери, полное собрание, на тех полках, где всякая туфта.
— Туфта? Что за слово такое? — спросила графиня.
— О… это… это, так сказать, вроде…
— Именно так мы, книгопродавцы, именуем между собой самые изысканные из наших приобретений, — поспешил на выручку Виктору Кэндзи.
