Джорджет Хейер - Тупое орудие
Возникла небольшая пауза. Ханнасайд теребил документы.
— Миссис Норт, зачем вы мне это рассказали? — спросил он.
— Разве не очевидно? Нельзя, чтобы в убийстве мистера Флетчера подозревали невиновного! Когда тот мужчина покинул дом, мистер Флетчер был еще жив.
— Сколько времени вы провели в кабинете во второй раз?
— Минуты три. Нет, меньше! Я едва в ящик заглянула, как услышала свист мистера Флетчера.
Ясно.
Что-то в его голосе напугало Хелен.
— Вы мне не верите? Это правда, я могу доказать!
— В самом деле? И каким образом?
Хелен растопырила пальцы:
— Перчаток на мне не было, значит, на двери остались следы моих пальцев. Вот, смотрите! — Она подошла к двери, правой рукой стиснула ручку, а левую прижала чуть выше. — Так ведь открывают дверь, когда не хотят шуметь? Отчетливо помню, как придерживала ее левой рукой.
— Не возражаете, если мы снимем у вас отпечатки пальцев?
— Ничуть, — без колебаний отозвалась Хелен.
— Отлично, но сначала мне нужно задать вам пару вопросов.
Хелен села на стул.
— Да, конечно.
— Вы упомянули, что мистер Флетчер использовал против вас ваши долговые расписки. Он требовал денег или грозился показать расписки вашему супругу?
— Да, он намекнул, что мой муж ими заинтересуется.
— Миссис Норт, у вас с мужем хорошие отношения?
— Разумеется, — смущенно усмехнулась Хелен. — Прекрасные.
— У него не было причин подозревать вас в чересчур близких отношениях с мистером Флетчером?
— Джон всегда позволял мне дружить, с кем пожелаю, и не вмешивался.
— Следовательно, он не ревнует вас к вашим друзьям-мужчинам?
— У вас старомодные взгляды, суперинтендант. Конечно, нет!
— Значит, супруг очень доверяет вам, миссис Норт.
— Ну да, я же…
— Однако вопреки полному взаимопониманию, которое якобы царит в вашей семье, вы не желали, чтобы мистер Норт узнал о ваших карточных долгах, даже были готовы расписки выкрасть.
Хелен ответила не сразу, зато совершенно спокойно.
— Мой муж ненавидит азартные игры. Я всегда была очень расточительна, а о долгах рассказывать боялась.
— Опасались за последствия?
— В какой-то мере. Если честно, просто трусила. Знала бы, до чего дойдет…
— Решились бы на откровенность?
— Да, — неуверенно проговорила Хелен.
— Миссис Норт, так вы рассказали ему или нет?
— Нет, я…
— Почему?
— Это же естественно! — воскликнула Хелен. — Все перевернулось с ног на голову. Мистер Флетчер убит — теперь мой рассказ подтвердить некому. Прежде я действительно не подозревала, что мои расписки у него, а он… он желает сделать меня своей любовницей. Звучит, конечно, неправдоподобно, а я была круглой дурой, но, честное слово, не подозревала! Теперь подумают, что наши отношения с мистером Флетчером зашли дальше, чем на самом деле. Надо было признаться мужу сразу, как только выяснилось, что мои расписки у мистера Флетчера, а я не нашла в себе смелости. Я пробовала их вернуть, а сейчас все решат, что я боялась разоблачения некой тайны в отношениях с мистером Флетчером… Надеюсь, понятно?
— Вполне. Суть в том, что вы солгали, заявив, что мистер Норт не возражал против вашей дружбы с Эрнестом Флетчером, так?
— Вы вынуждаете меня сказать, что Джон ревновал? Это неправда! Джон не жаловал мистера Флетчера, считал его ловеласом, только… — У Хелен сжалось горло, она подняла голову и едва выговорила: — Суперинтендант, Джон любит меня не так сильно, чтобы ревновать.
Ханнасайд опустил взгляд на лежащие перед ним документы.
— Возможно, его беспокоит ваша репутация.
— Не знаю.
— Это противоречит другим вашим показаниям, — заметил Ханнасайд. — Вы говорите, что у вас с мужем полное доверие, хотя глубоких чувств нет, и в то же время утверждаете, что боитесь откровенно ему рассказать о случившемся.
— Суперинтендант, я не хочу пройти через развод, — нервно сглотнув, сказала Хелен.
— Значит, доверие между вами настолько мало, что вы испугались подобного развития событий?
— Да.
— Вы не допускали, что вместо развода мистер Норт… разозлится на человека, который поставил вас в такое неловкое положение?
— Нет.
Ханнасайд выдержал паузу, а заговорив снова, ошеломил Хелен резкостью:
— Несколько минут назад вы дословно повторили сказанное мистером Флетчером на садовой дорожке незваному гостю. Почему его вы слышали совершенно четко, а второго мужчину не слышали вовсе?
— Говорю же, голос у мистера Флетчера был высокий, звонкий. Если вы когда-нибудь встречали слабослышащих, должны знать: такой голос уловить легче, чем низкий.
Очевидно, объяснение суперинтенданта устроило он поднялся и кивнул:
— Хорошо, миссис Норт. Сейчас, если позволите, снимем отпечатки пальцев.
Через пятнадцать минут Хелен покинула участок, а Ханнасайд вернулся за стол и принялся изучать листок со своими заметками.
«Показания констебля Гласса: в 22:02 из сада Флетчеров вышел неизвестный.
Показания Хелен Норт: Около 21:58 Эрнест Флетчер проводил неизвестного до садовой калитки».
Суперинтендант задумчиво смотрел на листок, когда в кабинет вошел констебль Гласс и доложил, что в саду Флетчеров орудие убийства не нашли.
Ханнасайд недовольно хмыкнул, но, едва Гласс повернулся к двери, проговорил:
— Подождите! Вы утверждаете, что неизвестный вышел из сада Флетчеров в две минуты одиннадцатого?
— Да, сэр.
— А не могло быть, к примеру, без двух или без трех минут десять?
— Нет, сэр. Когда я вошел в кабинет, и на тамошних часах, и на моих наручных было 22:05. Да и с места, где я стоял, до кабинета Флетчера идти три минуты, а не семь.
— Хорошо, — кивнул Ханнасайд. — На этом пока все. Завтра утром явитесь за указаниями к сержанту Хемингуэю.
— Есть, сэр! — отозвался Гласс, мрачно добавив: — «Коварное сердце не найдет добра».
— Да уж.
— «И лукавый язык попадет в беду»[25], — весьма сурово закончил Гласс.
К кому относится сие пессимистичное высказывание: к нему самому или к отсутствующему сержанту, — Ханнасайд выяснять не стал. Едва Гласс шагнул к двери, зазвонил телефон, и дежурный констебль объявил, что на проводе сержант Хемингуэй.
Голос сержанта звучал повеселее, чем при последнем разговоре с начальником.
— Это вы, шеф? — бодро начал он. — Я тут кое-что нашел, но пока не знаю, путное или нет. Мне приехать?
— Нет, я приеду сам. Встретимся в городе. Есть успехи с отпечатками пальцев?
— Смотря что считать успехом, шеф. Часть их принадлежит некоему Чарли Карпентеру.
— Карпентеру? — переспросил Ханнасайд. — Что еще за Карпентер?
— Долгая история. Возможно, покажется вам любопытной, — ответил сержант.
— Ладно, через полчаса буду.
— Отлично, шеф! Сердечный привет Ихаводу!
Усмехаясь, Ханнасайд положил трубку. Привет он решил не передавать: слишком неприветливым казался ему Гласс.
— Ну, Гласс, вы славно потрудились над этим делом. Думаю, вы обрадуетесь, что некоторые отпечатки пальцев идентифицировали.
Суперинтендант явно просчитался.
— Я вижу «всюду горе и мрак, гнетущую тьму»[26], — отозвался Гласс.
— Так можно сказать про любое убийство, — едко заметил Ханнасайд, давая понять, что разговор окончен.
Глава шестая
Сержанта Хемингуэя Ханнасайд застал в прекрасном настроении.
— А у вас как успехи, шеф? — спросил Хемингуэй. — У меня день был просто сумасшедший.
— Кое-что прояснилось, — ответил Ханнасайд. — Досадно лишь, что Гласс не нашел орудие убийства.
— Наверное, он целый день сам себе молебны устраивал. Когда уж там орудие убийства искать? — съязвил сержант. — Эх, чувствую, быть Глассу моим крестом!
— Скорее, наоборот: это вы его крест, — ухмыльнулся Ханнасайд. — Он что-то говорил о коварном сердце и лукавом языке. Думаю, речь о вас.
— Неужели? Хорошо змеем или дьявольским отродьем не назвал. Впрочем, еще не вечер. Пусть цитирует Писание, на здоровье, хотя, строго говоря, дисциплину он нарушает. Главное, чтобы меня спасать не вздумал. Однажды меня уже спасали, того раза вполне достаточно. Более чем! — добавил Хемингуэй, вспомнив некоторые подробности своих мытарств. — Гнусные буклетики о заблудшей овце и греховности пьянства… Каждый из этих проповедников считает тебя воплощением порока, смех один!
Ханнасайд знал, что любимая тема давно завела бесстрашного сержанта в дебри бранных слов и экстравагантных теорий, поэтому спешно вмешался и попросил доложить о проделанном за день.
— Находки мои очень интересные, — начал сержант, — но, как справедливо говорит Гласс, темные. Возьмем, к примеру, нашего друга Эйбрахама Бадда. С ним связан сюрприз номер один. Приезжаю сегодня утром в управление, а меня ждет его светлость собственной персоной.
