Дороти Сэйерс - Идеальное убийство

— А сколько она прожила у вас, миссис Гулливер? — спросил Паркер.

— Недолго, чуть больше года, но, слава богу, мне достаточно и двух недель, чтобы понять, порядочная девушка или нет. С моим опытом и одного взгляда хватает, если говорить честно.

— Она поселилась у вас вместе с сестрой?

— Именно так. Они обратились ко мне, когда приехали в Лондон искать работу. А ведь могли попасть в очень плохие руки, это уж я вам говорю — две молоденькие девушки из провинции, обе такие свежие и хорошенькие.

— Думаю, им невероятно повезло, миссис Гулливер, — сказал Питер, — ведь они могли всегда довериться вам, попросить совета.

— Это правда, — согласилась миссис Гулливер, — хотя в наши дни молодежь редко прислушивается к советам старших. Вырасти ребенка, и он покинет тебя, как пишут в книгах. Но мисс Эвелин, которая теперь миссис Кроппер, забрала в голову эту идею насчет того, чтоб приехать в Лондон и зажить как леди, хотя до этого они были всего лишь прислугами. Не понимаю, с чего им пришло в голову променять работу горничной на это кафе — постоянно кругом всякая шваль, ни минутки свободной, да еще и поесть спокойно не дадут. Но мисс Эвелин — она у них была заводилой — очень удачно устроилась, встретила мистера Кроппера: он приходил обедать в «Корнер-хаус» каждое утро, она ему понравилась, и он самым достойным образом решил связать с ней свою судьбу.

— Действительно, удачное совпадение. А как вы думаете, с чего вдруг они решили перебраться в Лондон?

— Любопытно, сэр, что вы спросили об этом, я и сама никак не могла взять в толк, отчего леди, у которой они служили, там, в провинции, подбросила эту идею мисс Эвелин. Только, сэр, в наше время, когда так сложно найти хорошую прислугу, не кажется ли вам, что ей, наоборот, стоило изо всех сил держаться за девушек? Но нет! Произошла какая-то неприятность с Бертой — бедняжкой, которая лежит тут, — просто сердце разрывается, глядя на нее, да, сэр? — как будто она нечаянно разбила какой-то чайник, очень дорогой, и хозяйка сказала ей, что так больше продолжаться не может. И вот, значит, она говорит: «Вам придется уйти, — говорит, — но, — говорит, — я дам вам очень хорошую рекомендацию, и вы легко найдете себе новое место. И, я думаю, Эвелин захочет уйти вместе с вами, — говорит, — поэтому мне надо будет подыскать себе кого-то другого, — говорит. Но, — говорит, — почему бы вам не поехать в Лондон? Вам там понравится, и жизнь там гораздо интереснее», — говорит. Под конец она так напичкала их рассказами о том, как хорош Лондон и сколько в нем разных возможностей, что им уже не терпелось отправиться туда, а она еще подарила им немного денег и вообще вела себя очень мило.

— Хм, — сказал Уимзи, — похоже, это был совершенно необыкновенный чайник, раз его падение привело к таким последствиям. А что, Берта часто била посуду?

— Честно говоря, сэр, у меня она не разбила ни единого блюдца. Но эта мисс Уиттакер — так звали ту леди — отнеслась к случаю ужасно предвзято, знаете, она явно из тех дамочек, у которых обо всем имеется собственное суждение. Бедняжка Берта думала, что хозяйка сильно рассердилась на нее, но мисс Эвелин — которая сейчас миссис Кроппер — она всегда считала, что за этим скрывалось нечто другое. Мисс Эвелин хорошо разбиралась в людях, сэр. Хотя у каждого есть свои странности, так ведь?

Я предполагаю, что у той леди на примете был кто-то, кого она хотела взять на место Берты — вот этой, которая лежит тут, и Эвелин — которая сейчас миссис Кроппер, ну, вы понимаете — и она просто выдумала предлог, чтобы избавиться от них.

— Вполне вероятно, — кивнул лорд Уимзи. — Кстати, инспектор, а что Эвелин Гоутубед?

— Сейчас миссис Кроппер, — всхлипнув, вставила миссис Гулливер.

— То есть да, миссис Кроппер, — вы связались с ней?

— О да, милорд. Мы немедленно отправили ей телеграмму.

— Хорошо. Дайте мне знать, как только получите ответ.

— Конечно, милорд, мы сообщим инспектору Паркеру.

— Спасибо. Итак, Чарльз, я вас покину. Мне надо послать телеграмму. А может, поедете со мной?

— Спасибо, нет, — ответил Паркер. — Честно говоря, мне не нравится ваш стиль вождения. Будучи лицом официальным, я предпочитаю оставаться с наветренной стороны закона.

— Отлично сказано, — улыбнулся лорд Уимзи. — Что ж, тогда увидимся в городе.

7

Ветчина и бренди

Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты.

— Итак, — сказал Уимзи, когда тем же вечером дворецкий Бантер ввел Паркера к нему в гостиную, — раскопали что-то новенькое?

— Да, у меня появилась новая версия этого преступления. И доказательства есть.

— О каком преступлении речь?

— В Эппингском лесу. Я по-прежнему уверен, что старую мисс Доусон никто не убивал. Это вы придумали.

— Ясно. Думаю, сейчас вы мне сообщите, что Берта Гоутубед попала в лапы к торговцам белыми рабынями.

— Как вы догадались? — сварливо спросил Паркер.

— Очень просто. На все преступления, в которых замешаны молоденькие девушки, у Скотленд-Ярда есть два ответа — белое рабство и наркотики, или и то и другое.

— Ну, вообще-то так оно и есть. Мы проследили пятифунтовую банкноту.

— Это интересно…

— Да. Похоже, в ней таится разгадка. Банкноту получила миссис Форрест с Южной Одли-стрит. Я как раз оттуда.

— Видели ее?

— Нет, хозяйки не было дома. Она вообще там редко бывает — так мне сказали. Похоже, это довольно своеобразная особа, непостоянная и расточительная. Она снимает меблированную квартиру над цветочным магазином.

— С гостиничным обслуживанием?

— Нет. Тихая квартирка, лифт без лифтера. Показывается там время от времени, обычно вечером, переночует и снова пропадает. Заказывает еду в «Фортнум & Мейсон». Счета оплачивает аккуратно, наличными или чеком. Уборку в квартире делает одна пожилая дама, приходит к одиннадцати, когда миссис Форрест уже нет.

— И что, никто никогда ее не видит?

— Да нет, видят. Люди из квартиры этажом ниже и девушка из цветочного магазина описали мне ее, и довольно подробно. Высокая, одевается нарядно, горжетка из ондатры, туфли на высоких каблуках и почти совсем без верха — ну, знаете, модные такие. Волосы обесцвечены, всегда надушена, пользуется слишком светлой пудрой — не по моде, губы красит помадой сургучного цвета; брови подводит черным, ногти всегда ярко-розовые.

— Звучит как статья из дамского журнала, Чарльз.

— Ездит на четырехместном «рено», темно-зеленом, с гобеленовой обивкой. Гараж сразу за углом. Я говорил со служащим, он утверждает, что ночью 27-го ее машины там не было. Уехала в час тридцать. Вернулась лишь следующим утром, около восьми.

— И сколько она бензина израсходовала?

— Мы подумали об этом. Ровно столько, чтобы доехать до Эппинга и вернуться обратно. И еще — консьержка говорит, что в тот вечер ей на дом доставили ужин на двоих и три бутылки шампанского. Кстати, там была и ветчина.

— Браденхемская?

— Откуда консьержке это знать? Зато в «Фортнум & Мейсон» мне сказали, что доставляли браденхемскую ветчину в адрес миссис Форрест за день до того.

— Звучит убедительно. Похоже, вы считаете, что некая миссис Форрест завлекла Берту Гоутубед к себе домой с какими-то низкими целями и предложила ей поужинать…

— Нет, я думаю, ее там ждал мужчина.

— Ну конечно. Миссис Форрест свела их и оставила одних. Бедную девушку основательно напоили, ну а потом произошло нечто неожиданное.

— Да, может быть, шок, и тогда ей ввели наркотик.

— А потом погрузили в машину и избавились от тела. Вполне возможно. Вскрытие покажет, было ли там что-нибудь в этом роде… В чем дело, Бантер?

— Телефон, милорд. Просят мистера Паркера.

— Простите, — сказал Паркер, — я попросил людей из цветочного магазина, чтобы они позвонили мне сюда, если объявится миссис Форрест. Если она дома, может, съездите туда со мной?

— Обязательно.

Со сдержанным ликованием Паркер вернулся в комнату.

— Она только что вошла в квартиру. Поехали! Только не на вашем чудовище — лучше возьмем такси. Поспешим, как бы нам ее не упустить.

Дверь в квартиру на Южной Одли-стрит им открыла миссис Форрест собственной персоной. Уимзи сразу же узнал ее по описанию. Взглянув на карточку Паркера, она молча впустила их внутрь и провела в гостиную, оформленную в розово-фиолетовых тонах — над ней явно поработали дизайнеры с Риджент-стрит.

— Прошу вас, садитесь. Вы курите? А ваш друг?

— Мой коллега, мистер Темплтон, — торопливо произнес Паркер.

Похоже, миссис Форрест своим острым глазом немедленно углядела разницу между нарядом Паркера за семь гиней — «модным повседневным костюмом, пошитым в нашей собственной мастерской, который сидит так, словно был сделан на заказ» — и дорогой одеждой его «коллеги», однако не выказала никакого беспокойства. Паркер заметил ее оценивающий взгляд. «Наверняка решила, — подумал он, — что Уимзи — разъяренный брат, или муж, или еще какой-нибудь родственник. Ну, не важно. Пусть гадает, тем лучше для нас».