Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

— Я бы предпочел, чтобы вы не вмешивались, — сказал Генри, помогая Олвен подняться на ноги. — Вы, должно быть, мисс Пайпер, редактор статей?

— Да, — ответила она, как будто защищаясь.

Генри посмотрел на нее. Он увидел то же честное юное лицо, те же самые очки, слегка, правда, съехавшие набок в пылу борьбы, ту же коренастую фигуру и то же отсутствие стиля, которые так болезненно восприняла вчера Марджери Френч. Еще он заметил, что Олвен недавно плакала и определенно скоро расплачется снова.

Она вцепилась ему в руку.

— Вы должны позволить мне все вам рассказать, инспектор, — сказала она.

— Разумеется, вы можете мне все рассказать.

— Олвен, — вмешался Патрик, — предупреждаю, если ты скажешь…

— Мистер Уолш, — поинтересовался Генри, — почему вы думаете, что знаете, что именно хочет рассказать мне мисс Пайпер?

— Нетрудно догадаться.

— И что же это?

— Гнусное вранье!

— Нет! — закричала Олвен. — Это не вранье!

— Ты не понимаешь…

— Я сейчас поговорю с мисс Пайпер, — решительно сказал Генри. — Мистер Уолш, если вы немедленно не уйдете, я позову своих людей, и вас выведут силой. Эрнест Дженкинс здесь?

— Я тут, — пискнул кто-то с акцентом кокни. — Сержант сказал мне…

— Знаю, — ответил Генри. — Мне жаль, но я вынужден буду принять вас позже. Подождите в фотолаборатории, я вас вызову. А теперь — все остальные — очистите коридор!

Секунду Патрик рассматривал Генри с таким видом, что тот начал всерьез ожидать нападения. Тем не менее его не последовало. Патрик поднял голову, бросив:

— Не говори потом, что я тебя не предупреждал. — Развернулся и пошел по коридору назад. Все остальные молча, опустив глаза, разошлись по своим кабинетам.

Генри вернулся к себе.

— Ронни… — начал он, но его племянница уже ушла.

Глава 4

Олвен Пайпер опустилась в кресло напротив Генри и разрыдалась. Тот, жалея ее, протянул ей носовой платок. Она яростно помотала головой, отказываясь, и вытащила из не слишком новой сумки свой собственный. Она громко высморкалась и проговорила:

— Простите, мне страшно неудобно.

— Все в порядке, — успокоил ее Генри, — вы в силах разговаривать сейчас?

— Да, — неуверенно ответила Олвен.

Повисла пауза.

— Наверное, это было для вас ужасным потрясением, — продолжил Генри. — Вы ведь снимали квартиру вместе с Хелен Пэнкгерст?

Олвен молча кивнула.

— Вы с ней хорошо ладили?

— Да. Ну… в основном…

— Не всегда?

— С тех пор как Майкл… — проговорила Олвен и снова разрыдалась.

— Почему вы так хотели поговорить со мной? Что хотели мне сообщить?

Услышав в ответ лишь всхлипывания и шмыганья носом, Генри заявил:

— Послушайте мисс Пайпер, я могу сказать вам, что знаю все о романе Хелен и Майкла Хили.

Олвен поразилась — она явно ничего подобного не ожидала. Девушка перестала плакать и большими глазами уставилась на Генри:

— Все? Откуда?

— Не важно. Важно то, что я об этом знаю. Чего я не знаю, так это имеет этот роман отношение к ее смерти или нет. Вы можете мне тут помочь?

— Разумеется, имеет, — почти выкрикнула Олвен. — Он убил ее! Он все равно что своими руками ее убил!

— Что вы имеете в виду?

— Просто он вел себя как последняя свинья, а Хелен была в отчаянии. Вот почему она это сделала. Я слышала, как она говорила, что убьет себя…

— Мисс Пайпер, — перебил ее Генри, — мы почти убеждены, что ваша подруга Хелен не покончила с собой. Она была убита.

— Убита? — Голос Олвен дрогнул. — Нет. Нет, не может быть. Зачем кому-то убивать Хелен?

— Именно это мне и хотелось бы знать. А теперь, пожалуйста, расскажите мне все, что знаете о Хелен и Майкле Хили.

— Все началось примерно полгода назад. Хелен стала куда-то отлучаться по вечерам и ничего мне не говорила. Раньше она никогда так не делала. Разумеется, я часто бываю по работе в театре, так что не сразу заметила. Но потом становилось все хуже и хуже… Я… я очень расстраивалась. Знаете, я ею так восхищалась, и мы всегда так дружили…

— Она ведь была старше вас. Верно?

— О да. Больше, чем на десять лет… Но это ничего не значило, по крайней мере мне так казалось. Она была поразительным человеком… Пока все это не началось…

— Когда она познакомилась с Майклом Хили?

— Видите ли, — ответила Олвен, — они с Майклом знакомы уже много лет — задолго до того, как мы с ней познакомились. Когда я начала расспрашивать Хелен, куда она ходит вечерами, она отвечала, что ужинает с Майклом и его женой. И, несмотря на то что я чувствовала себя брошенной, мне и в голову не приходило ничего подозревать. Я просто сердилась на них за то, что они отдалили ее от меня. А потом однажды вечером, когда Хелен якобы ужинала у них дома, я встретила Терезу с компанией друзей в театре. Тогда я сразу поняла, что Хелен где-то с Майклом. — Олвен шмыгнула носом. — Когда она пришла домой, я, словно бы невзначай вспомнив о Терезе, спросила, как у нее дела. Хелен ответила: «О, у нее все прекрасно. Она приготовила нам замечательный ужин». Я спросила, что они делали, и Хелен ответила: «Да ничего, мы просто ужинали и разговаривали все втроем». Ужасно! Она так естественно держалась… И тогда я поняла, что она лжет мне уже несколько месяцев.

— А миссис Хили — мисс Мэннерс — знала, что происходит?

— Я… Я не знаю. Иногда мне казалось, что она не может не знать. А потом я видела, как они разговаривают в редакции, и не могла поверить, что… — Олвен опять высморкалась. — Вы не представляете, каким замечательным человеком была Хелен, инспектор! Если она не оставила записки, то только потому, что не хотела расстраивать Терезу.

— У меня ощущение, — мягко заметил Генри, — что источником всех слухов о романе Хелен и Майкла, которые ходили по редакции, вполне могли быть вы.

Олвен не предприняла попытки это опровергнуть.

— Почему бы и нет? — ответила она. — Я была уверена, что Тереза должна обо всем узнать и положить этому конец. Но думаю, она так и не узнала. Не могла же я пойти и просто рассказать ей. В любом случае все это сейчас не важно. Вы даже не представляете, какой это был ад…

— Что именно?

— Видеть Хелен такой несчастной, в таком отчаянии на протяжении целого месяца. Майклу она начала надоедать. Я поняла, что именно в этом все и дело. А потом… ну, я знала, что так и случится.

Генри заметил, что Олвен отбросила его слова об убийстве, как не имеющие никакого значения. Он задумался, могло ли это все-таки оказаться самоубийством. Марджери Френч так не думала. И кроме ее мнения, существовал ряд улик, говоривших в пользу убийства. Если даже в конце концов выяснится, что это самоубийство, все и вполовину не так просто, как кажется. Он вдруг осознал, что Олвен опять заговорила.

— Я еще не рассказала самого худшего, — произнесла она, — но это, разумеется, врач выяснит. Вы уже, наверное, знаете?

— Хотите сказать, — перебил ее Генри, — что Хелен была беременна?

Олвен с несчастным видом молча кивнула.

— Кому-нибудь еще известно об этом?

— Да.

— Кому?

— Не имею понятия. Не Майклу. То есть она, должно быть, сказала ему, разумеется, но она рассказала еще кому-то. А мне не сказала. — Она обиженно повторила: — Почему она мне не сказала?

— Откуда вы об этом знаете?

— Вчера, — начала Олвен, — Хелен рано ушла из редакции — сразу после обеда, ей же предстояло всю ночь работать. Я зашла домой переодеться, чтобы идти в театр где-то около половины седьмого, и услышала, как она беседует с кем-то по телефону. Я услышала: «Доктор считает, это точно. Не представляю, что мне делать. Он от нее никогда не уйдет, ты же знаешь это не хуже, чем я. Честно говоря, я хочу умереть». Потом она, услышав мои шаги, сказала: «Я не могу сейчас говорить. Пока». И положила трубку. Когда я вошла, то попыталась… Хочу сказать, я спросила, все ли с ней в порядке, а она просто улыбнулась в ответ: «В порядке, за исключением моей проклятой простуды». Потом она ушла в редакцию, и следующее, что я услышала…