Агата Кристи - Убийство в Месопотамии
– Миссис Лейднер умерла – убита, – коротко сказал мистер Эммотт.
– Что? – Радостное лицо Билла нелепо изменилось: взгляд застыл, глаза выпучились. – Мама Лейднер умерла! Вы меня дурачите.
– Умерла? – раздался резкий крик, я повернулась и увидела позади себя миссис Меркадо. – Вы сказали, убита?
– Да, – сказала я. – Убита.
– Нет! – Она задохнулась. – Нет! Я этому не верю. Может быть, она покончила с собой.
– Самоубийцы не бьют себя по голове, – сказала я сухо. – Это – убийство. Совершенно точно, миссис Меркадо.
Она вдруг села на перевернутый ящик для упаковки.
– Ох, но ведь это же ужасно, ужасно… – сказала она.
Естественно, ужасно. Ей не надо было нам этого говорить! Мне стало интересно, не чувствует ли она хоть какого-нибудь раскаяния за злые чувства, которые она таила к покойной, и за всю свою к ней недоброжелательность.
– Что вы собираетесь делать? – спустя несколько минут спросила миссис Меркадо упавшим голосом.
Мистер Эммотт с присущим ему спокойствием распорядился:
– Билл, ты как можно скорей поезжай в Хассаньех. Я плохо знаю эту процедуру. Лучше, я думаю, обратиться к капитану Мейтленду, он здесь начальник полиции, но сначала – к доктору Райлли. Он знает, что делать.
Мистер Коулман кивнул. Его игривости как не бывало. Он теперь был просто напуганным молодым человеком. Ни слова не говоря, он прыгнул в станционный фургон и уехал.
– Я полагаю, нам следует тут порыскать, – довольно неопределенно сказал мистер Эммотт и, повысив голос, крикнул: – Ибрагим!
– Na' am[16].
Прибежал бой по дому. Мистер Эммотт заговорил по-арабски. Между ними завязался оживленный разговор. Бой, казалось, очень эмоционально что-то отрицал.
Наконец озадаченный мистер Эммотт сказал:
– Он говорит, что сегодня здесь никто не появлялся. Не было днем ни одного незнакомого человека. Я думаю, что они просто могли не заметить.
– Конечно, конечно, – поддержала миссис Меркадо. – Он мог проскользнуть так, что мальчики и не видели.
– Да, – сказал мистер Эммотт.
Легкое сомнение в его голосе заставило меня с недоумением посмотреть на него.
Он повернулся и заговорил с маленьким, занимавшимся мытьем горшков боем Абдуллой, задал ему вопрос.
Бой отвечал очень обстоятельно.
Мистер Эммотт еще более озадаченно нахмурил брови.
– Не пойму я этого, – тихо пробормотал он. – Никак я этого не пойму.
Но он не сказал мне, что ему было непонятно.
Глава 11
Странное дело
Я по возможности придерживаюсь того, чтобы рассказывать только о своем личном участии в деле. Я пропущу события последующих двух часов: приезд капитана Мейтленда с полицейскими и доктором Райлли. Я полагаю, происходила всеобщая суетня, все эти расспросы, осмотры, словом, рутинные дела.
По моему мнению, мы начали докапываться до сути около пяти часов, когда доктор Райлли попросил меня зайти с ним в офис. Он закрыл дверь, сел на стул доктора Лейднера, показал жестом место напротив себя и живо сказал:
– Теперь, сестра, приступим. Это что-то чертовски странное.
Я поправила манжеты и взглянула на него вопросительно.
Он вытащил записную книжку.
– Это для моего собственного успокоения. Итак, во сколько же доктор Лейднер обнаружил тело своей жены?
– Я бы сказала, было почти точно без четверти три.
– А как вы это узнали?
– Ну, я ведь посмотрела на часы, когда встала. Было без четверти три.
– Давайте взглянем на эти ваши часы.
Я стянула с запястья часы и подала ему.
– Ни на минуту не опаздывают. Молодец, женщина! Хорошо, то есть это зафиксировано. Теперь вы составили мнение относительно того, как долго она была мертва?
– В самом деле, доктор, мне не хотелось бы говорить об этом, – сказала я.
– Бросьте ваши профессиональные замашки. Я хочу выяснить, совпадает ли ваша оценка с моей.
– Она была мертва, я бы сказала, по крайней мере час.
– Совершенно верно. Я осматривал тело в половине пятого и склонен установить время наступления смерти между часом пятнадцатью и часом сорока пятью. Скажем, в половине второго по приблизительным подсчетам.
Он остановился и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– Чертовски странное дело, – сказал он. – Не могли бы вы сказать еще вот о чем – вы говорите, что отдыхали в своей комнате? Вы ничего не слышали?
– В половине второго? Нет, ничего не слышала ни в половине второго, ни в какое другое время. Я лежала на кровати с без четверти час до без двадцати три и не слышала ничего, кроме заунывного мычания, которое издавал мальчик-араб, и иногда мистер Эммотт что-то кричал доктору Лейднеру на крышу.
– Мальчик-араб, д-д-а. – Он нахмурился.
В этот момент отворилась дверь, и вошли доктор Лейднер и капитан Мейтленд. Капитан Мейтленд был суетливый маленький мужчина с проницательными серыми глазами.
Доктор Райлли встал и усадил доктора Лейднера в его кресло.
– Присядьте, дорогой. Рад, что вы пришли. Вы нам понадобитесь обязательно. Есть что-то очень странное в этом деле.
Доктор Лейднер слегка кивнул головой.
– Я знаю. – Он посмотрел на меня. – Моя жена рассказала свою историю сестре Ледеран. При подобных обстоятельствах мы не должны ничего скрывать, сестра, так что, пожалуйста, сообщите капитану Мейтленду и доктору Райлли, что произошло вчера между вами и моей женой.
Насколько возможно, я передала наш разговор слово в слово.
Капитан Мейтленд время от времени издавал какие-то восклицания. Когда я закончила, он повернулся к доктору Лейднеру:
– И это все правда, Лейднер, а?
– Все, что рассказала вам сестра Ледеран, верно.
– Какая странная история! – сказал доктор Райлли. – Вы можете показать эти письма?
– Я уверен, они будут найдены среди имущества моей жены…
– Она вынимала их из «дипломата» на стол, – сказала я.
– Тогда они, вероятно, еще там.
Он повернулся к капитану Мейтленду, и его обычно вежливое лицо стало жестким и суровым.
– Не может быть и вопроса о том, чтобы замять эту историю, капитан. Надо, чтобы этот человек был пойман и наказан.
– Вы на самом деле верите, что это бывший муж миссис Лейднер? – спросила я.
– А вы разве так не думаете, сестра? – спросил капитан Мейтленд.
– Мне кажется, есть сомнения, – сказала я нерешительно.
– В любом случае, – сказал доктор Лейднер, – этот человек – убийца и, я бы сказал, опасный безумец. Он должен быть найден, капитан, должен. Это, вероятно, не так трудно.
– Это может быть гораздо труднее, чем вы думаете… а, Мейтленд? – медленно сказал доктор Райлли…
Капитан Мейтленд потеребил усы и не ответил. А я вдруг вздрогнула от испуга.
– Простите, – сказала я, – но есть кое-что, о чем мне, может быть, следует сказать.
И я рассказала историю про жителя Ирака, которого мы видели заглядывающим в окно, а два дня назад я видела, как он опять болтается здесь и пытается расспрашивать отца Лавиньи.
– Хорошо, – сказал капитан Мейтленд, – мы возьмем это на заметку. Полиции будет от чего оттолкнуться. Этот человек может иметь какое-то отношение к делу.
– Вероятно, заплатили, чтобы пошпионил, выяснил, когда путь свободен, – предположила я.
Доктор Райлли тревожно потер нос.
– Вот это чертовски неприятно, – сказал он. – Предположим, что путь не свободен, а?
Я озадаченно взглянула на него.
Капитан Мейтленд повернулся к доктору Лейднеру:
– Я хочу, чтобы вы внимательно послушали меня, Лейднер. Это обзор свидетельских показаний, которыми мы располагаем. После ленча, поданного в двенадцать часов и закончившегося без двадцати пяти час, ваша жена пошла в комнату в сопровождении сестры Ледеран, которая устроила ее отдохнуть. Вы сами поднялись на крышу, где пробыли следующие два часа, это верно?
– Да.
– Вы сходили с крыши хоть раз за это время?
– Нет.
– Подходил ли кто-нибудь к вам?
– Да, Эммотт, и довольно часто. Он ходил от меня к бою, который мыл внизу керамику.
– Вы сами хоть раз заглядывали вниз во двор?
– Несколько раз. Обычно чтобы позвать для чего-нибудь Эммотта.
– Во всех случаях бой сидел посреди двора и мыл горшки?
– Да.
– Каков самый длительный промежуток времени, когда Эммотт был с вами, а не на дворе?
Доктор Лейднер задумался.
– Трудно сказать, может быть, минут десять. Лично я сказал бы, две-три минуты, но знаю по опыту, что я плохо чувствую время, когда я поглощен делом и с интересом отношусь к тому, чем занимаюсь.
Капитан Мейтленд посмотрел на доктора Райлли. Последний кивнул.
– Давайте приступим, – сказал он.
Капитан Мейтленд достал маленькую записную книжку и открыл ее.
– Послушайте, Лейднер, я собираюсь зачитать вам точно, что все члены вашей экспедиции делали между часом и двумя часами дня.
– Но, наверно…
– Подождите. Вы через минуту поймете, к чему я веду. Сначала мистер и миссис Меркадо. Мистер Меркадо говорит, что работал у себя в лаборатории. Миссис Меркадо говорит, что была в спальне, мыла голову. Мисс Джонсон говорит, что была в общей комнате, готовила оттиски с цилиндрических печатей. Мистер Рейтер говорит, что был в темной комнате и проявлял пластинки. Отец Лавиньи говорит, что работал у себя в спальне. Что касается двух оставшихся членов экспедиции, Кэри и Коулмана, первый был на раскопках, а Коулман в Хассаньехе. С членами экспедиции покончено. А теперь о слугах. Повар – этот ваш индиец – сидел снаружи перед аркой и болтал с охраной, ощипывая куриц. Ибрагим и Мансур, слуги по дому, подошли к нему приблизительно в час пятнадцать. Они оба оставались с ним, смеялись и болтали до двух часов тридцати минут – в это время ваша жена была убита.
