Жорж Сименон - Коновод с баржи «Провидение»
— Это ваш берет? — спросил у него комиссар.
Владимир осмотрел берет и внимательно взглянул на собеседника.
— Спасибо, — сказал он, помолчав, и взял берет.
— Минутку! Скажите, пожалуйста, когда вы его потеряли?
Полковник совершенно невозмутимо наблюдал за сценой.
— Он упал в воду вчера вечером, — объяснил Владимир. — Я перегнулся через ахтерштевень, шестом вытаскивал водоросли, забившие винт. За нами шла баржа. Женщина стояла на коленях в шлюпке и полоскала белье. Это она выловила берет, а я оставил его посушиться на палубе.
— Значит, сегодня ночью он был на палубе?
— Да.
— Вчера он был уже грязный?
— Нет. Хозяйка баржи выстирала его в мыльной воде вместе со своим бельем.
Яхта поднималась толчками, и смотритель шлюза уже крепко, обеими руками, держал рукоять ворот, куда должны были входить суда, идущие против течения.
— За вами шел «Феникс», не так ли?
— Кажется, да. Сегодня я его уже не видел.
Мегрэ слегка поклонился и направился к своему велосипеду, в то время как невозмутимый полковник включил мотор и кивнул, когда яхта проходила мимо смотрителя шлюза.
В течение нескольких минут комиссар задумчиво смотрел на полковника, пораженный удивительной простотой, с которой все происходило на борту «Южного Креста».
Полковник продолжал вести яхту, не обращая внимания на Мегрэ. Стоя у руля, он спросил что-то у Владимира, тот коротко ответил.
— «Феникс» далеко? — спросил Мегрэ у хозяйки баржи.
— Сейчас, видимо, где-то в Жювиньи, в семи километрах отсюда. Он идет не так быстро, как эта штука, — указала она на «Южный Крест».
Мегрэ прибыл туда чуть-чуть раньше, чем «Южный Крест», и Владимир, должно быть, издали видел на подходе, что комиссар разговаривал с хозяйкой баржи.
Владимир сказал о берете правду. Действительно, накануне она полоскала белье, которое теперь развевалось над баржей на ветру, и выловила из воды берет матроса. И матрос дал два франка ее мальчишке.
Было четыре часа пополудни. Комиссар снова сел на велосипед. Голова у него распухла от версий. Бечевник был посыпан гравием, который скрипел под шинами велосипеда, и в обе стороны из-под них отскакивали мелкие камешки. И хотя дорога была нелегкой, к шлюзу № 9 Мегрэ прибыл намного раньше англичанина.
— Не скажете, где сейчас находится «Провидение»?
— Недалеко от Витри-ле-Франсуа. Они идут быстро: у них сильные лошади, а главное — коновод работает здорово.
— Они что, торопятся?
— Не больше и не меньше, чем обычно. На канале всегда все торопятся, правда? Никогда не знаешь, что тебя там ждет. Можно потерять целые часы у какого-нибудь шлюза, а можно пройти и за десять минут. Но ведь быстрее идешь, больше заработаешь.
— Вы ничего не слышали сегодня ночью?
— Ничего. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?
Мегрэ не ответил. Он поехал дальше и теперь останавливался у каждого шлюза, у каждого судна.
Он без труда раскусил Глорию Негретти. Хоть она и утверждала, что ничего такого не скажет, но фактически выложила все, что знала, так как была неспособна сдерживаться. И неспособна лгать. Иначе она придумала бы что-нибудь посложней.
Итак, она слышала, как сэр Лэмпсон просил Владимира узнать, где находится «Провидение». Значит, комиссар не зря интересовался баржей, которая прибыла из Мо в воскресенье вечером, незадолго до смерти Мэри Лэмпсон. Почему-то полковник хотел нагнать именно ее. Какая связь существовала между «Южным Крестом» и тяжелой баржей, которую медленно тащили две лошади?
Двигаясь на велосипеде вдоль канала и все с большими усилиями нажимая на педали, Мегрэ строил разные предположения, но они приводили только к отрывочным или неприемлемым заключениям.
Но разве гневные обвинения Негретти не бросали свет на историю со значками?
Не один раз Мегрэ пытался восстановить, куда ходили и откуда возвращались участники событий, разыгравшихся на канале в течение ночи; твердо он знал одно: Вилли Марко мертв.
Всякий раз комиссар чувствовал: в его версиях что-то не сходится. Ему казалось, что в них не хватает еще одного действующего лица, которым был не полковник, не мертвец, не Владимир.
И вот обитатели «Южного Креста» теперь вновь встретятся с кем-то на борту «Провидения». С кем-то, кто, очевидно, причастен к преступлению. А может быть, и к двум преступлениям. Разве нельзя предположить, что этот кто-то принимал участие и во втором убийстве?
Ночью расстояния на бечевнике преодолеваются быстрее, тем более на велосипеде.
— Вы ничего не слышали этой ночью? Не заметили ничего необычного на борту «Провидения», когда эта баржа проходила здесь?
Комиссар и без того занимался неблагодарной работой, а тут еще опять заморосил дождь.
— Ничего.
Расстояние между Мегрэ и «Южным Крестом» все увеличивалось. «Южный Крест» терял у каждого шлюза не меньше двадцати минут, а Мегрэ, хоть ему и тяжело было ехать в одиночку по пустынной дороге, упрямо продолжал путь.
Он проехал уже сорок километров. Смотритель шлюза в Сарри сказал:
— Моя собака залаяла, но я не придал этому значения и сразу заснул.
— Вы знаете, где ночевала баржа «Провидение»?
Собеседник что-то мысленно подсчитал.
— Постойте. Я не удивлюсь, если она уже дошла до Поньи. Хозяин баржи хотел сегодня вечером быть в Витриле-Франсуа.
Еще два шлюза. Ничего! Мегрэ оба раза пришлось подниматься наверх к смотрителям: чем дольше он ехал, тем оживленней становилось движение. В Везиньоле очереди ждали три судна. В Поньи их было семь.
— Ничего я не слыхал, — проворчал смотритель шлюза Поньи, — но очень хотел бы знать, какой наглец взял мой велосипед.
Комиссар вытер пот с лица. Он задыхался, ему было жарко. Он проехал пятьдесят километров, не выпив и кружки пива.
— А где же ваш велосипед?
— Откроешь затворы, Франсуа? — крикнул смотритель коноводу, а сам повел Мегрэ к своему дому.
В кухне речники пили белое вино, которое подавала им женщина, держа на руках грудного ребенка.
— Вы не будете на нас жаловаться, правда? Продавать вино, конечно, запрещается, но ведь все это делают. Не из-за денег даже, а скорее — чтобы оказать услугу. Вот поглядите… — Смотритель шлюза указал на дощатый чулан в стене. Двери в нем не было. — Видите велосипед? Это женин. Я всегда ей говорил, что его нужно убирать на ночь, но она считает, что от него в доме грязь. А пропал — и мы как без рук. Ведь до ближайшей бакалеи отсюда четыре километра. Обратите внимание: тот, кто его брал, — странный человек Я мог бы сразу и не заметить. Но вчера к нам на целый день приехал мой племянник. Он работает механиком в Реймсе. А у меня цепь лопнула. Он починил ее и все смазал. Вчера на машине никто не ездил. А сейчас смотрите: левая педаль сломана и шина выглядит так, словно на ней проехали не меньше ста километров. Вы что-нибудь понимаете? Но велосипедом кто-то пользовался и, приведя его назад, не дал себе труд почистить его. А ведь дождь лил всю ночь. Вы же видели, какая грязь на дороге!
— Какие баржи ночевали поблизости?
— Минутку… «Мадлена», должно быть, пошла в Ла-Шоссе: зять ее хозяина держит там закусочную «Милосердие» — да, эта баржа ночевала здесь, пониже моего шлюза.
— Она пришла из Дизи?
— Нет. Эта баржа шла вверх по течению от Соны. Остается только «Провидение». Баржа прошла здесь вчера в семь вечера. Направлялась в Оме — там хорошая гавань.
— У вас есть другой велосипед?
— Нет. Но этим все-таки можно пользоваться.
— Я вас попрошу запереть его где-нибудь. Не ездите пока на нем. Если понадобится, возьмите где-нибудь напрокат. Могу я на вас рассчитывать?
Из кухни выходили речники, и один из них крикнул смотрителю:
— Так-то ты нас угощаешь, Дезире?
— Минутку. Я разговариваю с месье.
— Как вы думаете, где я смогу догнать «Провидение»?
— Ну, эта баржа идет пока еще быстро. Вряд ли вы нагоните ее ближе Витри-ле-Франсуа.
Мегрэ уже было отъехал, но вернулся, отыскал в своей велосипедной сумке гаечный ключ и отвинтил обе педали с велосипеда смотрителя.
Смотритель шлюза в Дизи шутя сказал:
— Когда уже нигде нет дождя, существуют все-таки два места, где он наверняка льет, — Дизи и Витри-ле-Франсуа.
Мегрэ приближался к городу, а дождь заморосил вновь, мелкий, ленивый, бесконечный.
Облик канала менялся. На берегах появились заводы, и комиссар долго ехал в толпе рабочих, выходивших с одного из них.
Кое-где шла разгрузка барж, другие ждали своей очереди.
Каждый километр — цементный завод, или карьер, или печь для гашения извести. А дождь смешивал белую пыль, рассеянную в воздухе, с грязью дороги. От цементной пыли все тускнело: черепичные крыши домов, деревья, трава.
От усталости Мегрэ уже качало из стороны в сторону.
