Эрл Гарднер - Дело игральных костей
— До скорой встречи. — Мейсон попрощался, повесил трубку и повернулся к Делле Стрит: — Слышала? Это Марсия Виттакер. Бьюсь об заклад, что Джон Миликант покончил жизнь самоубийством или кем-то убит. Но я все же склоняюсь к версии о самоубийстве.
Делла спокойно вытащила из сумочки записную книжку.
— Я записала все, что говорил Пол, — сообщила она. — Хотите что-нибудь узнать о людях, приходивших вечером к Миликанту?
— Нет, — отрезал Мейсон. — Это все не важно. Да и в общих чертах я все помню. Серл с ним обедал. Человек, похожий по описанию на Олдена Лидса, побывал там в 22.05. Девушка пришла в 22.21, тот ушел еще до ее прихода. Вот такая вырисовывается картина. Если что-то и случилось, то случилось позже. Все эти люди находились около квартиры слишком долго для того, чтоб просто постучать и уйти, не получив ответа. Также маловероятно, что Лидс и Марсия наткнулись там на мертвое тело и ушли, никому ничего не сказав… Пойдем, Делла, побеседуем с Полом.
Когда они пришли к детективу, тот как раз натягивал на себя пальто.
— Опять вы?! Да идите к черту! Дайте человеку поспать!
— Думаю, это тебе сделать не удастся, — заметил Мейсон.
— Ты можешь думать что угодно! — угрюмо ответил Дрейк. — Но уже второй час ночи!
Мейсон покачал головой.
— Ты сядешь за стол, — приказал он, — и будешь поддерживать связь с человеком, наблюдающим за квартирой Конвэя. Если там будет что-нибудь происходить, ты позвонишь мне по телефону: Греймор, 6947. Запомни номер и не вздумай его записывать. Завтра в десять часов утра ты должен будешь забыть об этом деле.
— Что случилось, Перри? — сон Дрейка как рукой сняло.
— Инструкции я тебе дал, — только и ответил Мейсон. — Остальное тебя не касается, и не пытайся узнать больше.
— Сколько же мне ждать? Всю ночь?
— Всю ночь или до тех пор, пока мы тебе не позвоним.
Дрейк со вздохом снял пальто и сказал дежурному:
— Сходи в ночной магазин и купи мне четыре пачки жевательной резинки.
Мейсон кивнул своей секретарше:
— Пойдем, Делла, немного прогуляемся. Это примерно в трех кварталах отсюда.
Через двадцать минут адвокат уже шарил в почтовом ящике с надписью: «Марсия Виттакер». Найдя ключ, он открыл дверь, включил на лестнице свет и бесшумно поднялся наверх.
— Как раз то, чего я боялся, — проворчал он, зажигая лампу в холле и проходя в спальню.
Повсюду виднелись следы поспешного отъезда. На белоснежном покрывале отпечатался след грязного чемодана. Скомканная одежда вывалена из ящиков шкафа, все перерыто и перевернуто. Мейсон взглянул на Деллу Стрит:
— Как ты смотришь на то, чтобы все привести здесь в порядок?
— Чтобы полиция не догадалась, что она улизнула?
— Да.
— Вы хотите скрыть истину, шеф? — с сомнением произнесла секретарша.
— Не волнуйся, — ответил тот, — делай то, что я тебе говорю. В случае чего все равно отвечать буду я.
— Ладно! — Делла сняла пальто. — А вы посидите в другой комнате, я справлюсь с этим и без вас.
— Хорошо, — согласился Мейсон. — Не забудь только надеть перчатки.
Через полчаса они вместе уже сидели около камина и, тихо разговаривая, ждали телефонного звонка. Рука Перри Мейсона мягко коснулась пальцев Деллы Стрит.
— Черт возьми, Делла, — сказал он, — наверное, я становлюсь сентиментальным. Это место словно создано для нас двоих.
— Не надо, шеф, — ответила девушка, мягко высвобождая руку. — Вам больше нравится испытывать судьбу, чем вести домашний образ жизни. Вы неуклюжий свободолюбивый борец. Вам будет хорошо дома недели две, а потом все покажется вам нудным, неуютным. К концу четвертого месяца вы будете чувствовать себя дома как в тюрьме.
— Сейчас, видимо, только начало первой недели… — усмехнулся Мейсон.
Послышался звук поворачивающегося в замке ключа. Мейсон взглянул на часы, они показывали 4.45. Судорожно вздохнув, Делла Стрит сказала:
— Не хочу, чтоб она видела меня с ненапудренным носом. — И направилась в ванную.
Дверь медленно отворилась. Марсия Виттакер, выглядевшая так, будто только что повстречала по дороге привидение, устало вошла в комнату, волоча за собой объемистую сумку. Мейсон поднялся ей навстречу.
— Молодец, Марсия! Ваша спальня приведена в порядок. Идите туда и распакуйте вещи. Возможно, у вас очень мало времени.
Девушка поставила сумку, прошла через комнату и вдруг застыла, обхватив плечи руками.
— Мне так неудобно перед вами, — прошептала она. Мейсон дотронулся до ее плеча.
— Ничего страшного, — успокоил он. — Распаковывайте сумку! Ну же!..
Делла Стрит вышла из ванной, приветливо улыбаясь.
— Делла Стрит, — представил ее адвокат, — моя секретарша. А это Марсия Виттакер. Помоги ей, Делла, пожалуйста.
Мейсон закурил и снова уселся у камина, где просидел в раздумье до тех пор, пока не вернулись девушки.
— Начнем, — пригласил Мейсон. — Вы должны мне все рассказать. Сейчас вы не можете позволить своим эмоциям взять над вами верх. Эмоции — потом. Сначала — дело.
— Я постараюсь, — ответила девушка. — Это был жуткий удар для меня. Мне следовало быть готовой к этому… но…
— Оставьте! — перебил Мейсон. — Сейчас мне нужны факты, только факты и как можно скорее.
— Я сказала вам неправду во время нашей первой встречи. Я знала, что Луи Конвэй и Джон Миликант — один и тот же человек. Сестра Джона — лицемерка. В свое время она вела распутную жизнь, но теперь у нее появился определенный комплекс. Она принялась бороться за нравственность. Я же. по ее мнению, дешевая проститутка, и мне не место в их семье. Боже мой!..
— Давайте не говорить об этом, — предложил Мейсон. — Меня это не интересует. Скажите, что случилось с Луи?
Марсия жестом прервала его.
— Но вам надо знать, — сказала она. — Я вам расскажу, а затем… а потом…
— Ну, хорошо, продолжайте.
— Луи, то есть Джон, — хороший… Вернее, я хотела сказать — был хорошим человеком, хотя и слабым. Он любил дорогую одежду и хорошие автомобили. Не умел работать, не мог никого содержать, напротив, сам нуждался в поддержке. Он обожал карты, скачки и игру в кости. Но был уже немолод, и, чтобы удовлетворять свои страсти, ему приходилось затрачивать все больше труда. Я его понимала. Его сестра мечтала выйти замуж за богатого человека и, остановив свой выбор на Олдене Лидсе, старалась произвести на него благоприятное впечатление. У нее водились кое-какие деньги, компенсация на содержание после развода от бывшего мужа, сколько именно — я не знаю. Она говорила Джону, что ему следует вести порядочный образ жизни — то есть никаких азартных игр, участия в скачках. Она не будет ему больше помогать до тех пор, пока не приберет к рукам Олдена Лидса. Джон был из тех, кто не мог мириться ни с какими условиями. Неделю или две он вел праведную жизнь, а потом снова взялся за старое, всячески скрывая это от сестры. Под именем Луи Конвэя он основал компанию «Конвэй Эплаенс». Как раз в это время я его впервые и встретила. — Марсия на секунду замолчала, потом продолжила: — Тогда я торговала сигарами. Он вошел в магазин и предложил мне сыграть с ним партию в кости. Я от нечего делать согласилась. Надо признать, что в игре ему очень везло. Через некоторое время к нам присоединилось несколько покупателей. Джон играл в кости, я торговала сигарами. Я заметила, что его кости с «секретом», однако ничего не сказала. Если простаки хотели, чтобы их обманывали, я не стала этому мешать. Простак останется простаком, его рано или поздно все равно надуют, — не Джон, так кто-нибудь другой. Джон понял, что я увидела его нечестную игру, поэтому однажды сказал: «У тебя хороший ротик, девочка!» Я ему ответила, что большинство мужчин говорят это про мои глаза. «А я говорю о твоем ротике, — ответил он. — До поры до времени он должен быть закрыт. Вот пятьдесят баксов. Купи себе на них каких-нибудь тряпок…»
Он нравился мне. Я его знала как Луи Конвэя, и все продолжалось некоторое время в том же духе. Я устала жить в спальнях и дешевых меблированных комнатах на окраине, с их вечно перекошенной ветхой мебелью и тонкими матрацами… — Девушка вздохнула и заговорила снова: — У Луи по отношению ко мне появились серьезные намерения, и он сообщил об этом своей сестре. Та была против, сказав, что самое главное сейчас — прибрать к рукам Олдена Лидса, а если он приведет в дом продавщицу сигар в качестве своей жены, это несомненно разрушит все ее планы. Луи не бросил меня, но уверил сестру, что сделал это. Он стал думать, как быть дальше, и однажды, придя ко мне, сказал, что под именем Конвэя вытянет деньги из Лидса, и тот никогда не узнает, что Конвэй и Джон Миликант — одно и то же лицо. Он сказал также, что мне придется помочь ему провернуть это дельце, а потом он на мне женится, как бы ни была против его сестра.
— Вы знали, каким образом он вытягивал у Лидса деньги?
— Нет, не знала, да и сейчас не знаю.
