Джон Карр - Патрик Батлер защищает
— Как ми-иво! О-ой, как ми-иво!
— Сейчас же сядьте, — приказал адвокат.
— Наконец, — захлебывался Хью, — у вас есть газета? Любая, утренняя или вечерняя, за прошлую неделю…
Патрик Батлер направился к деревянной этажерке, стоявшей за одним из кожаных кресел, битком набитой книгами и старыми журналами, и вытащил выпуск «Ньюс кроникл» двухдневной давности.
Хью схватил его, развернул, зашелестел страницами, нашел искомое и показал присутствующим.
— Вот, — ткнул он пальцем в колонку, протягивая газету Элен. — Объявления о представлениях в театрах Уэст-Энда. Читай.
Она бросила взгляд на страницу и вскочила, воскликнув:
— Конечно! Ох, как глупо с моей стороны! Я же видела…
— Вслух читай! — потребовал Хью.
— «Оксфорд», — покорно прочитала Элен в своем собственном драматическом стиле, — телефон: Темпл-0006, начало в 19.30…
— К чертям телефон! Читай, что идет в театре «Оксфорд».
— «Омар Испахан. Всевозможные чудеса и магия. Дневные представления по средам, субботам…»
Леди Памела де Сакс снова пришла в экстаз.
— Па-атрик! — выдохнула она, стиснув руку Батлера. — Папуля водил меня смотреть фо-окусника. Как было ми-иво! Сводите меня на э-этого, а?
— Нет. Он мертв.
— Кто мертв?
— Киска моя, — Батлер опустил голову, словно желая ее остудить, — некогда сейчас втолковывать в ваши и без того перегревшиеся мозги весьма сложные объяснения. Пожалуйста, хоть на минуту перестаньте дергать меня за волосы.
И, дымя зажатой в углу рта сигаретой, он величественно поднялся. Хью уже знал, что барристер всегда принимает такую позу, когда собеседник прав, проявляя любезность и милость, когда тот ошибается.
В данном случае адвокат направился к камину и дернул веревочный шнурок звонка восемнадцатого века.
— Допустим, — проворчал он, — допустим ради продолжения дискуссии, будто к вам действительно пришел Омар Испахан, выступающий в театре «Оксфорд», что можно немедленно опровергнуть или подтвердить. Но объясняет ли это цель его визита?
— Конечно! И не только.
Батлер милостивым жестом велел продолжать.
— Начнем с того, — проговорил Хью, — что я таких людей знаю. Они любят рискованные спекуляции, особенно на несуществующем золоте или нефти, и представляют собой очень легкую добычу для мошенников. Кто-то его обобрал, выманив, видимо, очень крупную сумму. Что же сделал Абу? Пошел прямо к адвокату, чтоб разузнать о возможных законных действиях. — Он нерешительно замолчал, тяжело сглотнул и признался: — Тут-то и возникла проблема. Поэтому мне не хотелось впутывать Элен. Нам грозит опасность, возможно ужасная.
— Опасность? — быстро переспросил Батлер, в глазах которого сверкнуло ожидание чего-то особо интересного. — Почему?
— Ну, вы когда-нибудь слышали, чтобы мошенники выкидывали подобные фокусы? Они не убийцы, не душители. Выдоив жертву, обычно спешат удрать от полиции. А тут что-то новенькое.
— Что именно?
— Наш суетливый и жадный до денег маленький фокусник заключил сделку с каким-то опасным, сильным человеком, который без колебаний навсегда заткнул бы ему рот, посмей Абу подать жалобу. Так и случилось — четыре глухих стены кабинета и находившаяся под наблюдением дверь не спасли персиянина от удара кинжалом, прежде чем он успел что-то сказать. Понимаете, с кем нам, возможно, придется иметь дело?
— Господи боже мой! — пробормотал Батлер и удовлетворенно присвистнул.
Дверь библиотеки открылась. В ответ на звонок явилась терпеливая миссис Пастернак.
— Будьте добры, — обратился к ней Батлер, швыряя свою сигарету в камин, — позвоните, пожалуйста, в театр «Оксфорд».
— Пожалуйста, сэр.
— Где чертова газета? А!… Телефон: Темпл-Бар-0006. Представление начинается в семь тридцать, сейчас десять минут восьмого. Ну все равно, спросите, можно ли заказать на сегодня четыре места в первом ряду.
— Как ми-иво! — воскликнула Пэм. — О-ох, как ми-иво!
— Мы не пойдем на спектакль, моя маленькая Гризельда, — отрезал Батлер, бросив на Пэм странный взгляд, который Хью не смог истолковать. — Миссис Пастернак, если услышите, что представление отменили, кладите трубку. Если услышите, что оно состоится, то поинтересуйтесь, когда выступает Омар Испахан и не заменяет ли его нынче кто-то другой. Поняли?
— Да, сэр, — кивнула миссис Пастернак, не поняв решительно ничего.
Как только за домоправительницей закрылась дверь, Батлер стремительно повернулся к Хью:
— Итак, ваши дедуктивные выводы имеют какое-то отношение к оригинальному плану поисков убийцы?
— Разумеется, черт побери!
— И какое же именно?
— Ну, Абу едва говорил по-английски. Вряд ли в Лондоне у него много знакомых. Он обязательно должен быть связан с неким англичанином или с кем-то, свободно владеющим языком, кто близко и хорошо его знает. Дальше, где надо начинать расследование убийства? Уверенно заявляю: за кулисами театра «Оксфорд». Кстати, где он находится?
— По-моему, в Севен-Дайалс, — подсказал Батлер. — Да, точно, в Севен-Дайалс.
В напряженной паузе огонь с треском выстрелил в присутствующих.
— В Севен-Дайалс?! — воскликнула Элен. — Знаете, я столько лет слышу об этом квартале, но, убейте, понятия не имею, где он находится.
В воображении Хью из мягкой тьмы выплывали картины и образы, почти нестерпимо живые. Высоко над семиэтажным бетонным фасадом светилась красная электрическая вывеска отеля, театральное фойе было залито приглушенным светом, двигались человеческие тени, в витрине антикварной лавки мерцало синее сияние…
Ну ладно.
— Севен-Дайалс, — объяснил он, — крошечный квартальчик между началом Шафтсбери-авеню и началом Сент-Мартинс-Лейн. Семь улочек сходятся, как спицы колеса, к крошечной площади. На одном углу стоит театр «Оксфорд», на другом — Букингемский отель. На третьем антикварная лавка… гм. Больше ничего не помню. Но мой план связан именно с этим отелем, хорошим, современным…
— Почему именно с этим отелем? Милый друг, перестаньте кусать губы и постоянно вертеться! Почему?
Хью нетерпеливо махнул рукой:
— Один мой друг и давний клиент, Джордж Дарвин, живет в Темз-Диттоне. Приезжая в Лондон, они с женой часто там останавливаются, но, по словам Джорджа, руководство отеля и даже регистраторы в лицо их не знают, только по фамилии. Вот я и подумал явиться туда с Элен под видом мистера и миссис Дарвин… — Захлебываясь словами, он не осмеливался взглянуть на невесту. — Понимаете? Повторяю: разгадка тайны кроется за кулисами театра «Оксфорд». Пусть даже меня ищет полиция, я вправе вести любое расследование. В театре два входа — центральный и служебный. Если верить газетам, туман простоит еще несколько дней. Если меня вдруг заметит какой-нибудь полицейский или детектив, я за одну секунду исчезну… — Батлер легонько хлопнул в ладоши, чего, кроме Хью, никто не заметил. — А кому придет в голову искать меня в отеле, откуда можно камень до Скотленд-Ярда добросить? Даже если кто-нибудь вдруг заподозрит или дознается, все равно не поверит, что я там торчу. В регистрационной книге найдут только фамилии ни в чем не повинных супругов из Темз-Диттона. Вот и все.
В мертвой тишине миссис Пастернак снова открыла дверь:
— Прошу прощения, сэр. На сегодня свободных мест нет. Сам мистер Омар Испахан приболел…
Батлер с Хью переглянулись.
— Правильно, лучше не скажешь, — кивнул Батлер, — именно приболел. Лежит на столе в морге.
— Ох, не надо! — простонала Элен.
— Во всяком случае, — заключил Хью, немного уставший и павший духом, — план был такой. Теперь он смысла не имеет. Валяйте, рвите его на клочки. Наверно, он был глупый, идиотский…
Он не понял возникшего вдруг молчания. Мрачно уставясь в ковер, гадая, почему дело сводится к его перчаткам, Хью вдруг осознал, что на него неотрывно смотрят три пары глаз, и поднял голову.
— Кто называет ваш план глупым и идиотским? — спросил Патрик Батлер.
— Вот именно! — вскричала Элен. — Кто мог даже подумать такое?
— Глу-упый!… Надо ж такое бря-якнуть. — фыркнула Пэм, призывно глядя на Хью.
По библиотеке словно пронесся волнующий вихрь.
— Хью, — запротестовала Элен, — тебя ищет полиция! Твоя родная сестра вместе с ближайшим другом так перепуганы, что дают тебе всего двадцать четыре часа. А ты, дорогой, думаешь только о поисках неведомого убийцы, согласный в случае неудачи явиться с повинной… С таким безумцем я готова отправиться куда угодно! Фактически уже…
Она вдруг замолчала, опять спрятав за спину руки. Хью только в этот момент мельком заметил нечто, до тех пор не замеченное. На безымянном пальце левой руки Элен, над кольцом с бриллиантом, которое он ей преподнес в честь помолвки, красовалось обручальное кольцо из белого золота, которое Хью точно ей не дарил и даже никогда раньше не видел.
Порозовев, она с таинственным кивком заверила:
