Патриция Мойес - Идеальное убийство

– А кто хотел отравить Долли?

– Знаешь, дорогая, по-моему, тут какое-то недоразумение.

– Генри, неужели ты думаешь, что я подсыпала порошок?

– Конечно, нет! – Генри вздохнул. – Но так это может выглядеть. А теперь, – добавил он, – нам пора собираться.

– Собираться?

– Да. Дело закончено, я позвонил начальству, мы уезжаем.

– Ах, Генри, – сочувственно проговорила Эмми, – значит, ты сдаешься? Он улыбнулся, но это была вымученная улыбка.

– Не совсем, я надеюсь.

Эмми отправилась на поиски миссис Биллинг, обнаружила ее на кухне и сообщила, что они уезжают в Лондон этим вечером. Миссис Биллинг не очень сожалела.

– В таком случае, мэм, – сказала она, – разрешите мне убрать постель в вашей комнате. Затем, в мрачном расположении духа, Эмми вышла прогуляться в сад. Она мысленно перебирала всех участников этой драмы: красавица Даффи, педантичный мистер Планкет,

Эдуард Дюваль, Примроуз…

Вдруг на втором этаже распахнулось окно, и миссис Биллинг громко позвала:

– Мэм!

– Что случилось, миссис Биллинг?

– Извините, что беспокою вас, но я не могу найти грязные простыни. Их нет в обычном месте.

– О, простите, но я не знала, где их обычное место, – ответила Эмми. – Сейчас поднимусь.

Действительно, Эмми складывала грязные простыни в нижнем ящике шкафа. Теперь она достала их все, а последняя пара, которую она сняла с постели Долли, лежала в комнате миссис Биллинг.

Эмми наклонилась и потянула из ящика смятые простыни.

– Вот они, – начала она и замолчала, держа в руке простыни, из которых сыпался белый, как снег, порошок. Потом медленно проговорила: – Я думаю, что эти простыни не надо сдавать в прачечную.

– Да? – удивилась миссис Биллинг. – А по-моему, они очень грязные.

– Оставьте все, как есть, и ничего не трогайте. Я пойду разыщу своего мужа.

Сары Мессингем дома не оказалось, и Генри оставил сообщение, чтобы она зашла к ним немедленно.

Сара примчалась после пяти, очень заинтригованная. Она осторожно насыпала белый порошок в чистый конверт.

– Мы исследуем его, – сказала она, – но я уверена, что это – тот же самый. Любопытно. Я думала о том, что яд может проникать через кожу…

– Дерматон! – вдруг воскликнула Эмми.

– Что?

– Когда мы искали пакет в комнате у Долли, я заметила в ящике тюбик дерматона.

– Если у Долли был дерматит, то это многое объясняет. Даже ничтожное количество порошка могло вызвать такой эффект. Побегу, отдам порошок в лабораторию.

– Вы столько делаете для нас! Как я буду расплачиваться?

– Я пришлю вам счет.

Сара улыбнулась, махнула рукой и вышла.

Но Эмми стояла на лестнице очень задумчивая.

– Счет?

– Она пошутила, Эмми.

– Да нет же! Не будь дураком. Счет?!

– Послушай…

– В библиотеке. В столе лорда Балаклавы. Там полно счетов. Должны быть и от врача.

Они бросились в библиотеку и еще раз перерыли карточный столик. Действительно,

счета от врачей были. То мигрень, то несварение желудка, что случается в любой семье. Несколько счетов от гинеколога – нечего и объяснять. А вот три счета от доктора Томпсона на Харлей-стрит были весьма внушительными.

И еще… Леди Балаклава поправляла свое здоровье в одной частной лечебнице и провела там три недели.

Но больше – ничего.

Генри оставалось только узнать, где теперь проживает доктор Томпсон.

16

Конечно, это было непросто. Но, в конце концов, Генри выяснил, что доктор Томпсон живет сейчас в Кенте. Они с Эмми приехали туда примерно в половине первого. На вопрос о леди Балаклаве доктор Томпсон ответил:

– Да, она, бедняжка, болела туберкулезом. Когда симптомы уже трудно было скрывать, обратилась к моей сестре. Кристал и Элизабет дружили очень давно, еще со школы. И была еще одна подруга, которая тоже знала о ее болезни. Весьма странная особа…

– Долли Трип?

– Да, ее звали просто Долли. Она стала ухаживать за Кристал. А затем лорд Балаклава погиб.

– А что потом? – спросил Генри. Доктор Томпсон посомневался.

– Извините, но ведь вы – полицейский?

– Да.

– Значит, в смерти Кристал было что-то подозрительное?

– Я могу ответить просто. Сначала возникло предположение, что ее отравили. Но никаких следов яда не нашли. И врачи констатировали «естественную смерть». Я провожу неофициальное расследование. Однако думаю, что она умерла не от туберкулеза. Ведь она полностью вылечилась?

– Полностью.

– Случилось чудо?

– Именно чудо, – сказал доктор Томпсон. – Просто она решительно не захотела умирать. Других объяснений нет. Заботливый уход за ней этой Долли и чистый воздух Пламли-Грин тоже сыграли свою роль, конечно. А затем был изобретен стрептомицин. Мне удалось достать это лекарство, когда оно было еще редкостью в нашей стране.

– Каким образом? – спросил Генри, но был уверен, что уже знает ответ. – Из одной клиники в Лозанне?

Доктор Томпсон откинулся на спинку кресла и засмеялся.

– Не знаю, зачем вы утруждали себя путешествием сюда, молодой человек. Вам известно не меньше, чем я могу вспомнить. Лучше вы сами назовите имя того врача, потому что я действительно забыл…

– Эдуард Дюваль.

– Вполне вероятно. Имя ничего не значит для меня. Важно то, что я получил тогда стрептомицин. И чудо произошло. Леди Балаклава вылечилась полностью. Но, конечно, мы уже не используем этот препарат в таких больших дозах.

– Почему, если он так чудесен? Доктор Томпсон вздохнул.

– Побочные эффекты. Они появились не сразу и только у некоторых пациентов. Глухота, головокружения, аллергия на лекарство.

– Аллергия? – повторил Генри.

– Стрептомицин используется по-прежнему, но в меньших дозах и в сочетании…

– Вы сказали об аллергии, – напомнил Генри.

– Да. Это – один из побочных эффектов, причем его наиболее сложно уследить. Он может проявиться только спустя много лет.

– И леди Балаклава страдала от него?

Доктор Томпсон искренне удивился.

– Нет! Конечно, нет. – Он помолчал и затем спросил: – Вы видели, как умерла леди Балаклава?

– Да, мы с Эмми были там, когда это случилось.

– И симптомы указывали на отравление, но яд не обнаружили?

– Совершенно верно.

– На какой яд было подозрение?

– Предположительно это был инсектицид, один флакон которого нашли в доме.

– Опишите мне, пожалуйста, симптомы. И как можно детальнее.

Воспоминания были неприятные, но Генри рассказал все – «как можно детальнее». Когда он закончил, наступило долгое молчание. Наконец, доктор Томпсон медленно произнес:

– Нет, боюсь, я не могу этого сделать.

– Что именно?

– Я хотел, услышав подробности, раскрыть тайну для вас – но это невозможно.

– Не совсем понял.

– Гм-м… Из того, что вы мне сказали, и, зная историю болезни леди Балаклавы, я бы предположил возникшую все-таки у нее аллергию на стрептомицин.

– Да, но стрептомицин тоже не обнаружили.

– О! Тут как раз ничего удивительного. Он исчезает очень быстро. Через двадцать четыре часа после инъекции вы не найдете и следа.

– Вскрытие было сделано через шесть часов.

– В таком случае, небольшое количество стрептомицина могло быть обнаружено в моче –

если, конечно, его искали.

– Вы имеете в виду?..

– Ведь это никакой не яд, и у патологоанатома нет причины делать на него тест. Вы говорите, что перед смертью она съела только кусочек торта и выпила глоток шампанского?

– И еще понюхала розы, – напомнил Генри. Томпсон это проигнорировал.

– А торт и шампанское исследовали?

– Конечно. Ничего не нашли.

– Судя по тому, как внезапно наступила смерть, можно утверждать, что леди Балаклаве был сделан укол. Вы искали в доме стрептомицин? Может, кто из прислуги делал себе инъекции?

– Там не было слуг – только Долли…

– Она до сих пор там живет?

– Да. Леди Балаклава завещала ей этот дом и еще кучу денег в придачу. Теперь Долли остается выжить.

– Выжить? – Томпсон удивленно поднял брови.

– По странному стечению обстоятельств, Долли тоже чуть не отравилась.

– Действительно, странно!

– Еще как. – Генри вздрогнул. – Я ничего не могу понять. Но, по крайней мере, вы меня успокоили.

– Успокоил?

– Да, – хмыкнул Генри. – Видите ли, я начал уже верить в то, что существует неизвестный яд, который не оставляет следов. – Он встал, попрощался с доктором, но тот задержал его еще на минуту.

– Подождите, инспектор. Я ведь рассказал вам о побочных эффектах, которые может вызывать стрептомицин у конкретного индивидуума. Но это не значит, что то же самое произойдет с другим. Не много вы найдете убийц, которые воспользуются таким методом.

– Пока меня интересует только один убийца, – ответил Генри.