Джон Карр - Разбудить смерть
– Этого убийцу, – приглушенно проговорил Хэдли, с силой стискивая ладони, – я намерен увидеть повешенным, даже если это будет моим последним делом! Послушайте, доктор, ведь это вы осматривали ее убитого мужа, не так ли? Уж он-то был убит без всех этих фокусов, а?
– Нет, это было обычное удушение руками, обернутыми полотенцем. Хотя руки были очень сильными или… – Он приставил к виску указательный палец и покрутил им. – Слабоумие. Дело этим попахивает. Во всяком случае, пока что. Проблема в том, что этот случай выглядит как обдуманное и запланированное убийство. Если я вам больше не нужен, я ухожу. Тело унесут, когда вы прикажете.
– Спасибо, доктор, больше ничего не требуется, – сказал Хэдли. Он походил вокруг тела и сундука, внимательно их изучая, затем окликнул: – Беттс!
– Да, сэр?
– Вы можете выяснить, откуда взяли табличку с просьбой не беспокоить, что висит на двери номера?
– Отсюда, сэр, – с готовностью подсказал сержант. – В каждом номере есть такая табличка. Их кладут в ящик бюро, чтобы клиенты могли воспользоваться ими в случае надобности. А что касается надписи – вот, сэр, взгляните.
Сержант направился к маленькому письменному столу, стоящему в дальнем углу комнаты неподалеку от правого окна. Толстый голубой ковер заглушал его шаги. Кент подумал, что и эти новые стены тоже были звуконепроницаемыми. Отодвинув стул, сержант указал на блокнот. В дополнение к казенной ручке и чернильнице с канцелярскими принадлежностями на нем лежала черная авторучка.
– Наверное, это ее ручка, – пустился в размышления сержант Беттс. – На колпачке ее инициалы, и она заправлена красными чернилами.
– Да, это ее авторучка, – подтвердил Кент. От удушливой духоты у него разболелась голова. – У нее было две такие ручки. Одна с синими, а другая с красными чернилами, что-то вроде талисмана.
Хэдли недовольно осматривал ручку.
– Но зачем ей красные чернила?
– Дженни была необыкновенно деловой женщиной. Ей принадлежала часть акций ателье на Причард-стрит, хотя она никогда этим не кичилась. Видимо, считала это нескромным.
Вдруг Кента одолело желание рассмеяться: слишком многое вспомнилось. Выражение «необыкновенно деловая женщина» казалось самым неподходящим для характеристики Дженни. Оно не передавало необыкновенной привлекательности женщины, которая стольким мужчинам вскружила головы. Гарви Рейберн как-то сказал, что она привлекательна для юношеского интеллекта. Сквозь воспоминания до него донесся голос Хэдли:
– На ручке обнаружили отпечатки пальцев?
– Нет, сэр.
– Но если у нее было две ручки, то где же вторая?
– Должно быть, в сундуке, – предположил Беттс. – В дамской сумочке нет.
Озадаченный, Хэдли осмотрел сундук. Он оказался довольно старым и видавшим виды, хотя и крепким. На одном боку выцветшими белыми буквами было нанесено ее девичье имя – Джозефина Паркес, поверх фамилии ярко белели новые буквы: «Кент». Верхнее отделение правой стороны сундука представляло собой нечто вроде подноса, на котором были аккуратно сложены носовые платки и чулки. Среди носовых платков Хэдли и нашел вторую авторучку. А еще небольшую золотистую шкатулку со вставленным в замок ключиком, где лежали украшения. Он повертел в руках обе ручки, размышляя вслух:
– Что-то здесь не так. Посмотрите, Фелл. Что вы об этом думаете? Без сомнения, она распаковывала сундук, когда убийца напал на нее. Миссис Кент начала с платьев. Моя жена тоже так делает – проверяет, не помялись ли они. Но она достала только одно платье и несколько пар обуви; туфли, чтобы потом сменить их, потому что в момент убийства на ней были домашние тапочки. Еще она вынула из-под стопки носовых платков авторучку с красными чернилами. Конечно, если только…
Во время этой речи доктор Фелл стоял, прислонившись к стене и надвинув шляпу почти на глаза. Теперь он выпрямился, убрал трубку изо рта и изрек:
– Если только ее не нашел сам убийца. В таком случае он знал, где ее искать. Хмрф! Да! – Доктор дышал тяжело, с присвистом. – Но скажу вам, Хэдли, я был бы очень вам обязан, если бы вы просто подвели итог тому, что здесь, с вашей точки зрения, произошло. Это очень важно. И вновь у нас есть благословенный дар небес. Кажется, все гости спокойно разошлись по своим комнатам – за исключением убийцы. Нам нет нужды вспоминать, в каком порядке люди тащились друг за дружкой по коридору или кто кого встретил по пути на почту. Нам нужно просто понять указания улик. Но… о Бахус! Мне кажется, это будет чрезвычайно трудно! Итак, не начнете ли?
– С какого момента?
– С той минуты, как в комнату вошел убийца.
– Исходя из предположения, что убийца – тот служащий, которого Рипер видел в этого номера в полночь?
– Исходя из любого предположения на ваш вкус.
Хэдли заглянул в свой блокнот.
– Знаю я этот ваш тон, – подозрительно пробормотал он. – И вот что я вам скажу. Я не собираюсь стоять здесь как школьник и делать полный анализ собранных данных, пока вы будете просто отмахиваться и твердить, что вы это уже знали и что все не имеет значения. Господи, хоть раз в жизни вы можете говорить прямо? Соглашайтесь или нет, мне безразлично, только не вводите меня в заблуждение. Идет?
– Вы мне льстите, – с достоинством парировал доктор Фелл. – Ладно, начинайте.
– Так вот, насколько я понимаю, здесь имеется одно главное затруднение. На лице жертвы и на передней части черепа имеются следы восьми ударов тупым предметом, но на затылочной части ни единого синяка. Но женщина определенно была без сознания, когда ее запихивали в этот железный сундук. – Ее нужно было уложить между дверцами, и она не должна была поднять шума. Я знаю, что стены выглядят довольно толстыми, но звуконепроницаемые стены – это все равно что бесшумная пишущая машинка – через них все равно кое-что слышно. Значит, убийца должен был столкнуться с миссис Кент лицом к лицу и нанести ей удар по лицу, который ее и оглушил.
– Без сомнения. В то время как, помните, – подчеркнул доктор Фелл, сморщив лицо, – Родни Кент получил удар по затылку.
– Тогда, если убийца использовал орудие достаточно крупное, чтобы так изуродовать лицо женщины, как получилось, что она не закричала, не попыталась убежать, не стала сопротивляться, увидев, что он к ней приближается? И еще. Как ему удалось пронести незамеченным такой большой предмет в этом ярко освещенном отеле?
Доктор Фелл оттолкнулся от стены, неуклюже прошел к стопке полотенец, лежащих на столике у двери, и начал быстро поднимать их одно за другим, встряхивая и бросая на пол. Когда пол вокруг него был устлан полотенцами, из шестого по счету полотенца что-то выпало с глухим стуком и покатилось к ногам Хэдли. Это оказалась кочерга фута два в длину. На головке кочерги виднелись какие-то пятна с прилипшими в этих местах волокнами махровой ткани.
– Послушайте, мальчик мой, – извиняющимся тоном обратился к Кенту доктор Фелл, – почему бы вам не спуститься в бар и не выпить? Вряд ли вам приятно видеть ее в таком состоянии и…
– Не беспокойтесь, я в порядке. Только я испугался, когда эта штука выпала. Значит, так это и было сделано?
Натянув перчатки, Хэдли поднял кочергу и повертел ее.
– Да, это то, что мы искали, – сказал он. – Понятно. Это было не только надежное укрытие. Когда вы сжимаете в руке кочергу, а груда полотенец скрывает ее от другого человека, вы можете выдернуть ее и нанести удар прежде, чем жертва сообразит, что происходит.
– Да. Но это не единственный аспект. Было бы разумно спросить: зачем столько полотенец? Их здесь пятнадцать, я сосчитал. Если нужно просто спрятать кочергу, зачем складывать их в кипу и затруднять себе движения? А вдруг придется бороться с жертвой? Но пятнадцать полотенец были предназначены не только для того, чтобы спрятать в них кочергу. Они должны были скрыть…
– Лицо! – выпалил Хэдли.
Доктор Фелл опять достал из кармана трубку и рассеянно уставился на нее.
– Вот именно – лицо! Сей факт приводит нас к вопросу: если убийца – служащий отеля, зачем ему прятать лицо? В коридоре он как бы на своем месте, вызывать подозрений не может, пока никто не видит, как он входит в комнату, неся такую груду полотенец, что может привлечь к нему внимание. Перед миссис Кент он один из персонала гостиницы, пришедший, понятное дело, сменить полотенца. Но если это кто-то из их компании – кто-то, кого она хорошо знает, – тогда он должен скрыть свое лицо. Преступник не может рисковать. Миссис Кент наверняка удивилась бы и даже испугалась, если бы, открыв дверь, увидела одного из друзей в странном костюме, таком же, как в ночь убийства ее мужа. А ему нужно было войти в комнату, пока у женщины не появилось подозрений. Если учесть показания рабочих у лифта, что с половины двенадцатого до пяти утра сюда не поднимался ни один служащий, вы начнете предполагать, мой мальчик, что отель «Королевский багрянец» принимает гостя, который питает странные вкусы в отношении одежды.
